Е г о р (задумчиво). Вот уж верно что печка: еще не топилась, а какая каша вокруг заварилась. Ты не горюй, мам: выгонят — где-нибудь приткнемся. Земля велика.
А н и с ь я. Спокойный ты у меня. От неведения, что ли? А ведь с открытыми глазами живешь.
Е г о р (понуро). Уже неспокойный, мам. Сны разные стали сниться. Про войну, про землетрясения, про засуху… Люди — они всего боятся, из стороны в сторону шарахаются. И мне за них боязно.
А н и с ь я. За людей не тревожься — проживут.
Е г о р. Жить можно по-разному: червяком ползать, пташкой порхать. Или — как вот этот подсолнух… Видишь? Сияет, к солнцу тянется. Зеленый, упругий, лепестки один к одному.
А н и с ь я. Цветок правильный. Но и он не дольше осени живет. Потом изжелудим — семечки на масло пойдут или старухи их вылускают.
Е г о р. Это потом. А на земле ему лучше всех. Под-солнух: под солнцем. Люди-то почему так не могут?
А н и с ь я. Не всем это дано. Ты вот можешь — стало быть, житейской ржой не задетый.
Е г о р. Нет, мам, совсем не поэтому. Я в детстве подсолнечного соку напился. Не помнишь?
А н и с ь я. Могло быть. Ты вертуном рос, на месте часу, бывало, не усидишь.
Е г о р (счастливо смеется). Удрал от тебя, пригнул стебель и чисто все лепестки обсосал! Подсолнушек! Спасибо, неунывака! Мам, ты его каждую вёсну перед окошком моим сажай.
А н и с ь я. Мне что, могу весь палисадник засеять.
Е г о р. А лучше — поле. Большущее поле! Я соком подсолнечным всю ребятню напою. Чтоб мороке не поддавались. Сок-то веселый, теплый сок!
А н и с ь я. Тебя уж вроде не туда повело!
Е г о р. Нет, ты не понимаешь, мам, потому что не веришь. Верить нужно. (Прислушивается. Кукушкин голос.) Кукушка грустит. Вот я ее сейчас настрою! (Натягивает на гриф струну и напильником, словно смычком, выводит мелодию. Поиграв, вздохнул.) Все равно грустит… Экая плакса!
А н и с ь я. Птаху малую не можешь развеселить… одну птаху! Людей многое множество, и каждый со своей грустью.
Егор ударил грифом о пень, отвернулся. По лицу текут слезы бессилия.
(Покаянно.) Егорушка! Болезный мой! К сердцу-то близко не принимай! Слабые мы… надо по силам своим брать. Когда по силам берешь — уверенности в себе больше.
Е г о р. Ничего не умею! Ничего не могу! Уродец я! Червь! Ползун!
А н и с ь я. Вот растравила! Дернуло дуру за язык! Н-на тебе, куриное сало! (Бьет себя по щекам.)
Е г о р (взяв себя в руки). Не надо, мам. Тебя и так много били. Не надо. Я просто раскис чего-то. Я ведь не слабый.
А н и с ь я (веруя). Ты сильный у меня! Ты умный! Все одолеешь, если… если захочешь.
Сторонкой, слегка покачиваясь, проходит В а с и л и й. Подойти не решается.
Е г о р. Не подошел. Видно, обиделся.
А н и с ь я. Робеет.
Е г о р. Робеет? Перед кем?
А н и с ь я. Он, Егорушка, сватался ко мне. А ты обругал его… вот и переживает. Он ведь совестливый.
Е г о р. Сватался? (Обреченно, по-взрослому.) Та-ак… Сватался — женись. Вдвоем-то вам лучше будет.
А н и с ь я. Вдвоем? А ты?
Е г о р. Я, мам, в санаторий подамся. Надо чуток подлечиться.
А н и с ь я. Ты же не хотел. Чего воротишь?
Е г о р. Не хотел — захотел. Там врачи, режим. Вообще лафа.
А н и с ь я. Решил, брошу тебя? Хорошего же ты мнения о своей матери! Не брошу, Егорушка! Я и согласья ему не давала. А сватать всяк волен.
Е г о р. Женись, мам. Ты у меня еще молодая. И в жизни доброго мало видела. Отец пил, буянил. Я с малолетства на твоей шее. Женись, он человек душевный. Не обидит, и сам в обиду не даст.
Кукушка кукует.
Ну вот, она того же мнения. Слышь, голос-то веселей стал. Верно, мам?
А н и с ь я (сквозь слезы). Верно, верно, Егорушка.
Е г о р. На Буцефале, что ль, покататься? А то уведут его скоро. (Уезжает на коляске.)
Василий, подходит ближе.
В а с и л и й. Хожу в надежде, а ты молчишь. Скажи хоть слово.
А н и с ь я. Егора спроси — все станет ясно.
В а с и л и й. Протестует?
А н и с ь я. Женись, говорит. То есть, это, выходи замуж. Уж лучше бы протестовал.
В а с и л и й. Правильно парень советует. Жалеет нас. Живем неприкаянными. Егор сердчишком своим все до тонкости понимает. Чуткое у него сердчишко, отзывчивое. То ли твое, то ли Иваново — не соображу сразу.
А н и с ь я. Иван-то добрый, считаешь?
В а с и л и й. Ива-ан?! Во какая душа! До нижней пуговицы распахнутая. На фронте, бывало, последний глоток спирта другу отдаст, последней краюхой поделится.
А н и с ь я. Неужто?
В а с и л и й. Вру, смекаешь? Какой резон? Его и в живых теперь нет. Мертвому безразлично, что про него скажут. А я заявляю: Иван — душа человек!
А н и с ь я. Черная или белая? Души-то разные бывают…
В а с и л и й (увлекаясь). Как-то из окружения с ним топали. Задело меня в перестрелке. Вроде и не шибко царапнуло, а нога отнялась. Так он на закорках верст двадцать тащил. Село на пути встретилось, а там фрицы. Уходи, говорю, дружба! Обоих кончат. Матюгнул он меня, в сено зарыл, а сам — ходу, чтобы внимание отвлечь. Такой вот был человечина!
А н и с ь я. Точный его портрет! Дальше-то что было?
В а с и л и й (закуривает не спеша). Схватили мужика. Про меня пытать стали.
А н и с ь я. Ты и по-немецки разумеешь?
В а с и л и й. Очень даже свободно. Анна унд Марта бабы. Воллен зи шпацир. Гиб мир цигарку. Ну и так далее. Подзабылось, конечно, многое… без практики. А тогда волок. Вот, значит, измываются над дружком моим, слышу. Где этот ферклюквен кент, спрашивают? Я то есть. Не вынесло ретивое. Выполз из зарода, кричу: «Эй, гансы! Здесь я! Не мучьте моего кореша!» Они за обоих принялись. Давай про расположение войск выспрашивать. Молчим. Про боевой дух солдат. Уж тут мы им расписали! Мол, все до единого в бой рвутся. Начальство не в силах удержать. В общем, тянули время как могли. А там и наши подоспели. Да, в каких только передрягах не побывали! До того свыклись с Иваном — в полку братьями стали звать. А ежели разобраться — чем не братья? Одной кровью землю кропили. После войны — одним потом.
А н и с ь я (с горькой иронией). Складно плетешь, Василий Петрович. Только в одном несовпадение: Иван-то мой вовсе и не был на войне. Он тридцатого. А тридцатый тогда не призывали.
В а с и л и й (тушит папиросу в ладони. После паузы). Не тот, выходит, Иван? Какая досада! А ведь жену у него точно Анисьей звали. И сына, кажись, Егором. Давно вас… их то есть ищу. Может, все-таки вы?
А н и с ь я. Не мы, Василий Петрович. Иван и на севере сроду не был. После ФЗУ был каменщиком в городе, потом бессменно в лесниках.
В а с и л и й. Обидно-то как! Обознался… И ведь приметы сходятся в теперешнем случае. Даже район ваш, Гугринский. Узнал про это, ну, думаю, все, тут якорь брошу. Только тем и жил, чтоб завет братний исполнить.
А н и с ь я (проникновенно). Ты и впрямь человек душевный. Егор не ошибся.
В а с и л и й. Я-то? Да я за вас всю кровь по капельке!.. Все жилы на лоскутки!..
В а л е р а везет расстроенного Е г о р а.
В а л е р а. Тоже мне ухарь! Не мог на помощь позвать?
Е г о р. Я сам хотел… са-ам! А ласты эти… будь они прокляты!.. Не слушаются. (Бьет кулаком по ногам.)
А н и с ь я. Егорушка, кто тебя?
В а л е р а. Чуть под копыта не попал! На Буцефале решил проехаться, а тот взбрыкнул…
Е г о р. Кино видел: летят буденновцы с шашками наголо… Нет, безногому не бывать буденновцем! Вот моя лошадь! (Тронул коляску.)
В а л е р а. Раскуксился! На тебя не похоже.
А н и с ь я. Ушибся, сынок?
Е г о р. Я про ушибы не поминаю. Вот им с отцом на войне не так доставалось…
В а с и л и й. Когда на войне — одно. Там солдаты. А тут парнишка беспомощный… совсем бессильный парнишка.
Е г о р. Я бессильный?! Я? (Выбрался из коляски, сделал стойку на голове.) Ты сильный, а так сможешь? (На руках прошел круг.)
В а с и л и й. Ну, где мне? Годы не те.
В а л е р а. Ловко срезал!
В а с и л и й. Полная капитуляция! Мириться-то будем?
Е г о р. Я с тобой не ссорился.
В а с и л и й. Ссорился, парень. Только ведь ссориться-то надо по уму. А мы? Бож-же ты мой! Из-за кого же мы пуговицы рвем на рубахе?
А н и с ь я. Все из-за печки началось… из-за огня.
Е г о р. Без огня люди жить не могут. А ты у Валеры печь развалил. Ирина Павловна для него тратилась.
В а л е р а. Не для меня, Егор. Мать замуж выходит… хочет красиво от меня избавиться. Чтоб не мешал в медовый месяц. (Многозначительно.) А я и так мешать не буду.
