помогло бы? Я слышал, как она кричала…
Д я д ю ш к а Г р е г о р и (Клоэтте). У него начинается жар.
Ц е з а р и й. Нет-нет, я здесь подожду. Мне очень удобно. (Глубоко забился в кресло.) Ведь ей ничего не сделают дурного, верно?
К л о э т т а (укрывает его пледом). Конечно, конечно… Все выяснится, и ее отпустят. Даниэль не даст ее в обиду.
Приемная клиники. Здесь Д а н и э л ь и неподвижно застывшие у дверей Д в о е. За разноцветными витражами окон неутихающий шум ливня. Когда в приемную вошла К р и м с т о н, Даниэль по ее виду все понял.
К р и м с т о н. Она потеряла слишком много крови. Примите наши искренние соболезнования, господин Джинар. Виновные в ее трагической гибели будут наказаны. Поверьте, мне очень жаль. К Мартине я относилась с большой теплотой и симпатией.
Д а н и э л ь. Могу я забрать ее тело?
К р и м с т о н. Думаю, Верховный, учитывая ваши заслуги перед нацией, согласится удовлетворить нашу просьбу. Вы уже неоднократно имели возможность убедиться, что мы умеем ценить истинных ученых. К сожалению, доктор Вильсон попытался внести в чистый родник науки привкус политики… Но бог с ним, с Вильсоном!.. Поговорим о ныне здравствующих. Верховный внимательно ознакомился с вашими бумагами, которые вы так неосмотрительно хранили у себя в сейфе. Извините, в целях государственной безопасности нам пришлось вскрыть его, и бумаги перенесли в более надежное место. Нам показалось, господин Джинар, что ваши выводы глубоко ошибочны. Я не стану говорить вам, насколько смехотворно выглядит, например, ваше предложение погасить солнечный реактор. Ведь это значит — ввергнуть страну в хаос нищеты, голода и беспорядка. Нация не простит нам такого легкомыслия, господин Джинар. Разумеется, промышленные отходы реактора мы больше не станем сбрасывать в озеро…
Д а н и э л ь. Максимум через сто лет, если не раньше, все живое в долине выродится. Нарушение генетического кода…
К р и м с т о н (мягко перебила). Сто лет!.. Сто лет — это целая вечность для одного поколения. За это время мы с вами успеем насладиться жизнью и состариться. Оставим нашим потомкам право самим заботиться о себе. У них будут свои проблемы — у нас свои. Кстати, Верховный распорядился составить списки приближенных, которые будут получать воду из особых, тщательнейшим образом обследованных источников. Ваше имя стоит в первой сотне. Господин Джинар, настал час, когда каждый должен на деле подтвердить свою лояльность режиму и любовь к нации. Мы считаем, что вы должны выступить на ученом совете Национальной академии и с высоты своего научного авторитета решительно опровергнуть крайне опасные слухи, распространяемые враждебными нации элементами. (Пауза.) Благодарю вас, господин Джинар. Я никогда не сомневалась в вашем благоразумии. Кстати, я просила вас поинтересоваться бумагами, которые случайно попали в руки вашей жены.
Д а н и э л ь (не очень уверенно). Это простые, безобидные письма. Произошло досадное недоразумение…
К р и м с т о н. Я вам верю. И тем не менее, господин Джинар, позаботьтесь, чтобы они были сданы в архив экспедиции. И последний вопрос… (Помолчав.) Цезарий с Мартиной были вместе?.. (В ожидании выдержала паузу.) Господин Джинар, если его постигла та же участь и сейчас его тело на площади… вы можете не щадить мое материнское сердце. Он поднял руку на лидера нации — я готова выслушать самую суровую правду.
Д а н и э л ь (после некоторого колебания, с трудом). Они любили друг друга… и судьба у них одна в этой стране.
К р и м с т о н (помолчав). Ну что ж, завтра на рассвете, без позорного дознания в Палате правосудия, его тело сожгут вместе с остальными задержанными этой ночью. Господь бог прислушался к моим молитвам.
Д а н и э л ь. Вашему самообладанию можно позавидовать.
К р и м с т о н. Благодарю. Господин Джинар, помимо заявления на ученом совете академии крайне важно выступить в печати. Титул Советника лидера нации обязывает, господин Джинар, говорить народу правду и только правду. Статья может быть написана в любой форме — здесь вашей фантазии предоставляется полная свобода. Возможно, вы изберете строго научный стиль или страстно публицистический — дело вкуса… Но вы должны обязательно подчеркнуть, что случаи… единичные случаи рождения младенцев с патологическими отклонениями есть результат эпидемии вируса. И не забудьте добавить чуть-чуть оптимизма. Ну, скажем, что наша медицина успешно ведет борьбу с ним.
Д а н и э л ь (тихо). Извините… имя ученого предполагает…
К р и м с т о н (перебила, холодно). Господин Советник, мы предоставили вам возможность работать в одной из лучших клиник, окружили заботой и вниманием…
Д а н и э л ь (с горькой усмешкой, в сторону Двоих). Экспериментальными образцами подданных Верховного…
К р и м с т о н (спокойно). Господин Джинар, эта дверь ведет в ваш рабочий кабинет. Вы пять лет служите в моей клинике и знаете, куда ведет противоположная. У вас еще есть время. Подумайте.
Д а н и э л ь (устало усмехнулся). Вся прелесть в том, что у каждого из нас свое время. Но все мы отсчитываем его по ложному солнцу.
К р и м с т о н (мягко). Вы просто переутомились, господин Джинар. Я вернусь через полчаса. (Щелкнула пальцами — звук похож на треск кастаньет.)
Двое почти мгновенно, легкими профессиональными движениями обыскали Даниэля и снова застыли рядом с ним.
Приемная клиники медленно погружается в темноту. Капелька света дрожит в подсвечнике, слабо освещая неподвижно стоящую К л о э т т у. Под напором ливня и шквального ветра оконные стекла мелко-мелко позвякивают.
К л о э т т а (долго молчала). Окажите мне любезность, добрый часовщик. Я хотела бы услышать легенду.
Д я д ю ш к а Г р е г о р и (маленькими колючими глазками внимательно посмотрел на нее). Она не стоит вашего внимания. Слушать историю своего народа, которую никто не хочет помнить, — это скучно и длинно.
К л о э т т а. Я сказала, старик, что хочу услышать легенду о Солнечной долине. Грэм часто упоминает ее в своих письмах и дневниковых записях.
Д я д ю ш к а Г р е г о р и (помедлив). Я должен предупредить: тот, кто хоть раз услышит ее, становится человеком вне закона.
К л о э т т а (тихо). Но все же — человеком. Начинайте. Ну что же вы? Итак…
Д я д ю ш к а Г р е г о р и (помолчал, словно прислушиваясь к шуму ливня за окнами). Она очень красивая, эта легенда. Далекие предки нашего народа, госпожа, гонимые голодом, холодом и всеобщей нищетой, кочевали по бескрайним просторам человеческих страданий в поисках Вечной Истины. Даже в самые черные времена людей вела вперед мечта — дойти до Великой Солнечной долины. Там, именно там всех ожидает гармония Духа и познание Истины. И вот однажды, после бесконечных мучений, перевалив через заснеженные хребты времени, они увидели долину. От злых ветров с четырех сторон ее оберегали поднебесные вершины…
К л о э т т а. Они нарекли ее — Долиной изобилия.
Д я д ю ш к а Г р е г о р и. Нет, госпожа. Это потом. А тогда в той долине ничего не было. Даже лучи солнца не попадали в нее. Она была Долиной тьмы. Но все равно радости измученных людей не было предела. Они построили небольшое поселение, как временное пристанище перед дальней дорогой, а жрецы зажгли рукотворное солнце. Когда все передохнули и нужно было двигаться вперед, к Великой Солнечной долине, люди отказались идти дальше. Они уже
