11
Пѣсня про Ваньку клюшника
Въ Москвѣ было во городѣ, на Сѣнной было площади,
Тамъ стояли-то хоромы, хоромы высокіе,
Что и того ли то и князя, князя боярина.
Что и жилъ-то тамъ князь со своей княгинею,
Что и жилъ-то тамъ Ванюшка, Ваня, князю клюшничикъ.
Молодой его княгини вѣрной полюбовничикъ.
Что и годъ живетъ Ванюшка съ княжней, другой живетъ,
Вотъ на третій годъ-годочекъ самъ князь да довѣдался,
Что отъ самой отъ послѣдней дѣвки сѣнной горькишной
Вотъ выходитъ князь бояринъ на свой красенъ крылецъ,
Какъ возгаркнетъ князь, воскликнетъ своимъ громкимъ голосомъ:
Да и слуги, мои слуги, слуги мои вѣрныя!
Вы идите, приведите вора Ваньку клюшника.
Какъ идетъ Ванюша-Ваня черезъ княжій дворъ,
Какъ на Ванюшкѣ рубашка вѣтромъ раздувается
Какъ у Ванюшки кудерцы кудри завиваются…
Какъ возговоритъ князь, воскликнетъ своимъ громкимъ голосохъ:
Ты скажи, скажи, Ванюша, скажи, варваръ…… сынъ,
Ты съ которой поры-время живешь со княжнею?
— Что я знать того не знаю, вѣдать я не вѣдаю. —
Какъ и сталъ-то князь Ванюшу пытать, крѣпко спрашивать,
Не добился князь бояринъ таей правды истины.
Какъ воскликнетъ князь, возгаркнетъ своимъ громкимъ голосомъ.
«Ужь вы слуги мои, слуги, слуги мои вѣрныя!
Вы берите-тко, берите заступы желѣзныя,
Ужъ вы ройтя-тко, копайтя двѣ ямы глубокія,
Ужъ вы ставьте-тко, ставьтя два столба точоныя,
Перекладину кладитя, слуги, вы кленоваю.
Вы идитя приведитя, вора Ваньку клюшника».
Вотъ ведутъ, ведутъ Ванюшу Ваню черезъ княжій дворъ,
Какъ у Ванюшки-Ванюши руки-ноги скованы,
Руки-ноги въ Вани скованы, да все переломаны… [14]
Вотъ идетъ, идетъ Ванюша, Ванюшка шатается;
А и князь-со стоитъ, ухмыляется;
Молодая-то княгиня въ теремѣ слезами заливается.
Какъ воскликнетъ князь, возгаркнетъ своимъ громкимъ голосомъ:
«Ты скажи, скажи Ванюша, скажи правду-истину»,
— Ужь позволь, ты князь бояринъ, позволь Вани пѣсню спѣть,
Что я пѣсню Вани, пѣсню, пѣсенку послѣднію:
Что и было князь бояринъ, попито-поѣдено,
Въ краснѣ было, бояринъ, въ хорошѣ похожено.
На кроватушкѣ тесовой въ насъ было полежено,
Да за бѣлыя-то за груди въ насъ было похватано
Во уста-то во сахарны было поцаловано,
Съ одного плеча било въ насъ поношено!…[15]
Какъ воскликнетъ князь, возгаркнетъ своимъ громкимъ голосомъ:
«Да и слуги мои, слуги, слуги мои вѣрныя,
Ужь вы вѣшайте Ванюшу, вора Ваньку клюшника!»
Вотъ повѣсили Ванюшу, — Ванюшка качается…
Молодая-то княгиня въ теремѣ кончается…
(Орловской губ.)
Что на славной было улицѣ на Димитровнѣ,
Что у славнаго ли у князя, у боярина,
Побранилася кухарка съ младымъ ключничкомъ.
Ты не лайся, не бранися младой ключничекъ,
Я пойду ли донесу князю-боярину…
Ужъ ты батюшко ты вашъ, ты бояринъ, князь,
Ничево же ты не знаешь, да не вѣдаешь,
Что живетъ-то твоя княгиня съ младымъ ключникомъ!
Что возговоритъ вашъ батюшка бояринъ-князь:
Ужъ какъ есть ли у меня да слуги вѣрные,
Вы водите приведите млада ключничка,
Вы поставьте млада ключничка въ середи двора,
Что подъ то ли подъ косящаго окошечко,
Ужъ я стану младаго ключичка доспрашивать.
Ты скажи, скажи младый ключинчекъ, не утай грѣха,
Коли да правду ты мнѣ скажешь, я помилую,
А неправду ты мнѣ скажешь, я подъ кнутъ, да подъ кнутъ отдамъ,
Что живетъ ли моя княгиня съ твоей милостью?
— Что живетъ ли твоя княгиня со мною да три, ахъ да три года.
Что возговоритъ вашъ батюшка, да бояринъ, ахъ да бояринъ-князь,
Ужъ какъ есть ли у меня скорые конюхи,
Ужъ вы ройте мнѣ ямочки глубокія,
Вы поставьте два столба вы да два высокіе,
Перекладинку вы поставьте вы кленовую,
Ужъ вы петельку повѣсьте вы шелковую.
Молодой ключникъ на петелькѣ качается,
Молодой-то ли княгини жизнь кончается[16].
Записана А. Григорьевымъ отъ цыгана Антона Сергѣева.
Какъ на горкѣ, на горушкѣ,
Стоитгъ новъ высокъ теремъ,
Стоитъ новъ высокъ теремъ,
Какъ во этомъ теремочкѣ
Живетъ онъ бояринъ князь,
Не одинъ-то онъ живетъ князь бояринъ
Съ молодой съ княгинею.
Какъ у этого ли князя
Жилъ-былъ Ванька-ключничекъ,
Молодой его княгини вѣрный полюбовничекъ;
Молодая его, душа княгиня,
Полюбила Ванюшку;
Она его не годъ любила,
Ой, да и не два года,
Какъ на третій годъ князь бояринъ,
Онъ только довѣдался,
Онъ дознался, только догадался
Черезъ красную дѣвушку;
Какъ и выходилъ князь бояринъ
На свое красно крыльцо,
Вскрикнулъ громкимъ своимъ голосочкомъ
«Слуги мой вѣрные,
Вы подите, ко мнѣ приведите
Охъ да ворона коня,
Охъ, приведите ко ивѣ воронова
Съ черкасскими новыми сѣдлами;
Да подите, ко мнѣ приведите
Ивана клюшничка,
Ужь я его подарю ли,
Охъ да воронымъ конемъ,
Воронымъ его конемъ ли
Съ черкасскими сѣдлами».
Какъ идетъ, идетъ Ванюша,
Ваня усмѣхается;
Молодая его, душа княгиня,
Слезьми обливается.
Какъ и сталъ онъ, князь бояринъ,
Ванюшку допрашивать:
«Ты скажи мнѣ, скажи, Ванюша,
Съ какихъ поръ съ княгинею живешь?»
«Я не годъ съ нею, сударь, живу ли,
Охъ да не два года».
Какъ и вышелъ князь бояринъ,
На свое красно крыльцо,
Вскрикнулъ громкимъ своимъ голосочкомъ:
«Слуги мои вѣрные,
Вы подите мои слуги,
Во кузницу новую,
Вы возьмите, мои слуги;
Лопатки острые,
Вы поройте мои слуги,
Двѣ ямы глубокіе,
А во ямы-то поставьте
Столбики точеныя
На столбахъ на тѣхъ положьте
Матицу кленовую,
На матицу повѣсьте мотки шелковые,
А на этихъ на моткахъ повѣсьте
Иванушку ключника».
Какъ идетъ, идетъ Ванюша,
Ваня спотыкается.
Молодая его княгиня
Слезьми обливается
Охъ виситъ, виситъ Ванюша,
Ванюша качается.
Завела дѣвка шинокъ
Супротивъ своихъ воротъ;
Сама вышла на лужокъ
Заиграла во рожокъ,
Подала дружку слушокъ
Чрезъ зелененькій содокъ
Черезъ темненькій лѣсокъ
Ко Ванюшки на лужокъ.
У насъ по морю морю
Два кораблика плывутъ
Какъ на этихъ корабляхъ
По пятисотъ молодцовъ
Государевыхъ гребцовъ.
Они носятъ и гребутъ
Во стога сѣнцо кладутъ,
Браву пѣсенку поютъ
Разговоры говорятъ
Все хозяина бранятъ: —
Ты разсукинъ сынъ хозяинъ
Разканалья сукинъ сынъ —
Здѣсь конавушки порылъ.
Изъ кремля ли, кремля, крѣпкаго города,
Отъ дворца ли, дворца государева,
Что до самой красной площади,
Пролегала тутъ широкая дороженька.
Что по той ли по широкой по дороженькѣ
Какъ ведутъ тутъ казнить добраго молодца,
Добраго молодца — большаго боярина,
Что большаго боярина, атамана стрѣлецкаго,
За измѣну противъ царскаго величества.
Онъ идетъ ли молодецъ не оступается,
Что быстро на всѣхъ полей озирается;
Что и тутъ онъ царю не покоряется.
Впереди-то идетъ грозенъ палачъ,
Въ рукахъ несетъ остеръ топоръ;
Позади пятъ — отецъ съ матерію,
Отецъ съ матерью — молодая жена…
Отецъ-мать во слезахъ слово молвили:
Ты дитя ли наше милое,
Покорися ты самому царю,
Царю бѣлому Петру Первому,
Принеси ты головушку повинную,
Авось тебя тогда Господь Богъ помилуетъ,
Государь царь тебя пожалуетъ,
Оставитъ буйну голову на могучихъ плечахъ…
Каменѣетъ сердце молодецкое,
Добрый молодецъ отца-матери не слушаетъ,
Надъ молодой женой насмѣхается,
О милыхъ дѣтяхъ не болѣзнуетъ…
Что и тутъ онъ царю не покоряется,
Отрубили ему буйну голову
Что по самы могучи плеча.
Записана А. Григорьевымъ у цыганъ.
