Всеволод Рождественский - Стихотворения

Опять стихи со мной. Неровными рядами
Они бегут, бегут, теснясь строка к строке,
Но то, что в тишине накоплено годами,
Со мною говорит на смутном языке.

Мне слов недостает в привычном их отборе.
Как влить в их тесноту отстой тревог и дум?
Вокруг меня поет широкой жизни море,
И жадно ловит слух неудержимый шум.

Быть может, он таит и страстное страданье
И радость бытия, как ветер, как листва,
Но этот вечный ритм вошел в мое дыханье
И вынесет на свет мне нужные слова.

Вот как это было
В тех угасших днях…
Молодая сила
Свой брала размах.

И летели сани,
По снегу скользя,
Словно пели сами
Песню про себя.

А морозный месяц,
Круглый, как кольцо,
Тишиной завесясь,
Мне глядел в лицо.

Лес летел навстречу
В шапках снеговых,
Сыпал мне на плечи
Пыль снегов седых.

Правда?.. Или снилось?..
Разве что поймешь!
Только сердце билось
И бросало в дрожь.

Вот и доскакали,
Да и то не впрок.
Лошади ль устали?
Дремлет ли седок?

Нет того уж бега,
Сани чуть ползут…
Скоро ль до ночлега
Кони довезут?

Жажда жить во мне неутомима —
Всё бы видеть, всюду побывать,
Чтоб ничто не проходило мимо,
Как реки стремительная гладь.

До чего ж земля моя богата!
Только жизнь обидно коротка,
И всё то, что прожито когда-то,
Увлекает времени река.

Да, «река времен в своем стремленьи»…
Но ведь море тоже где-то есть,
И во тьме бездонного забвенья
Звезд, зажженных разумом, не счесть!

Пусть летит и кружится планета, —
Разве где положен ей предел,
Разве не продлится эстафета
Поколений, замыслов и дел?

В этом мире, бесконечно старом,
Вечное скользит веретено,
И ничто не пропадает даром
Из того, что мыслью зажжено.

Не знаешь ты, в ком отзовется
Твоя заветная строка,
Кто ей приветно улыбнется,
Кто только взглянет свысока.

А кто по книге равнодушно
Скользнет, не думая о том,
Как было радостно иль душно
Словам рождаться под пером.

Но ты, неведомый приятель
Иль даже друг — кого порой
Коснусь я кстати иль некстати
Своей нежданною строкой,

Прерви привычных дел теченье,
Пока порыв твой не угас, —
Ведь в это самое мгновенье
Судьба соединила нас.

Мы на конце единой нити,
Мы на одной звучим волне
Для всех раздумий и открытий,
Понятных лишь тебе и мне.

…Да, расточая сердца пыл,
           В скитаньях жизнь свою губя,
Из всех я звезд одну любил…
           Одну тебя, одну тебя.

И в час, когда не стало сил,
           О всем утраченном скорбя,
Сесть к изголовью попросил
           Одну тебя, одну тебя.

Я тенью стал, я всё забыл,
           Земное небо разлюбя,
Но я зову среди светил
           Одну тебя, одну тебя.

Всё выше к свету по долине лилий,
К деревьям, что подобны облакам,
Ее повел почтительно Вергилий
В Элизиум, открытый славе храм.

Создатель Гамлета, склонясь в поклоне,
Сказал ей:
                    «Леди, в тот далекий час
Пред саркофагом Юлии в Вероне
С Ромео рядом я увидел вас».

Она стояла, вглядываясь в лица,
В сердца поэтов всех веков и стран,
И горбоносый профиль флорентийца
Прорезался сквозь тающий туман.

«Прошли вы все земные испытанья,
Когда ваш город был бедой одет,
Вы гордо отстранили хлеб изгнанья,
Врагу в лицо сказали гордо — нет!»

Она стояла, опустив ресницы,
В привычном одиночестве своем,
Над ней неведомые пели птицы,
Дышал лазурью мирный водоем.

Казалось всё таинственно и странно.
Ужели ей и это суждено?
И кто-то вдруг плеча коснулся:
                                                    «Анна,
Как я вам рад, как вас я ждал давно!

Здесь всё друзья. Тропой кремнистой, узкой
Вы шли всё выше, оставляя мглу.
Позвольте вас приветствовать по-русски,
Мы земляки по Царскому Селу!»

Губами старомодно и учтиво
Ее руки слегка коснулся он, —
И перед ней родные реки, нивы,
Леса, озера пронеслись как сон.

Запели звезд ликующие скрипки,
Сгорела горечь прошлого дотла,
И в озареньи пушкинской улыбки
Она в свое бессмертие вошла.

Нам снятся до сих пор нездешние закаты,
Созвездья дальних стран, легенды детских лет,
И вновь уносят нас крылатые фрегаты
К цветущим островам, каких на карте нет,

Встают леса мечты в причудливом убранстве,
Давно забытые доходят голоса,
Плывут обрывки снов, и ветер дальних странствий
Соленой свежестью нам полнит паруса.

И всё мне кажется во тьме моей каюты,
Что стрелка компаса надежно держит путь,
Что медлит маятник отсчитывать минуты,
Которых уж никто не может мне вернуть.

Как будто в некий час проснусь я на рассвете
И с палубы крутой увижу там, вдали,
Сияющий залив, единственный на свете,
Куда не пристают земные корабли…

Пусть в жизни было всё томительней и проще,
Но почему сейчас сквозь тающий туман
Сияет снег вершин и пальмовые рощи
На берег сходятся, чтоб слушать океан?

Как будто нам дано единственное средство
Найти, собрать себя на грани темноты
Лишь тем, что можем мы на миг вернуться в детство
На белом корабле несбывшейся Мечты.

Немало уж лет миновало над звездным простором земли,
И сердце немного устало, и ноги в дорожной пыли.

Изрезала плечи котомка, ремни поистерлись у ней,
И песни поются негромко, и солнце садится мутней.

Но всё же в вечернем тумане отстать я от жизни не мог,—
Так вечно река не устанет, так тянется к небу росток.

Мне дорого всё, что на свете ликующей жаждой полно:
И ветер, и роща, и дети, и настежь с зарею окно.

Березы и берег отлогий, серебряный отблеск озер,
Избушка у самой дороги и в соснах крутой косогор…

Хотел бы я в вас затеряться, как песня в весеннем лесу,
Мне с вами вовек не расстаться, я память о вас унесу.

Быть может, когда и приснится на стылой дороге планет,
Что иволга, русская птица, мне шлет издалека привет,

Что к Волге на светлые плесы, ликуя, спускается день,
Что так же рождаются весны и так же бушует сирень.

Рад я был с тобою породниться.
Ты ведь и легка-то, словно птица,

И крыло-то у тебя с полнеба,
И клюешь ты от родного хлеба.

То шумишь ты листьями широко
В свежести березового сока,

То к реке ведешь тропою росной,
То жарою дышишь сенокосной.

Знаю, у берез зеленый локон,
Знаю, в омутах гуляет окунь.

Тучка затуманилась лилово,
Виснет пряжею дождя грибного,

А потом, совсем как царь-девица,
Радугой над рощей разгорится…

Это всё я вижу не впервые,
Потому что родился в России,

Потому что песенное слово
Мне на слух, на ощупь вечно ново.

Так вот и живу, пока живется,
И пою, пока еще поется.