его выступлений. Так случилось, видимо, потому, что в «Песочных часах» сведены важнейшие темы поэзии Кривулина, и потому еще, что взаимодополнительность частей диптиха позволяет этим темам раскрыться в новом и неожиданном ракурсе. Обитый пробкой Пруст… – Легендарное затворничество Марселя Пруста, обусловленное его болезнью, становится для Кривулина метафорой культурной и социальной изоляции людей его круга. …Что стóит человек – течению времен / единая, струящаяся мера? – Кривулин вмешивается в спор М. Монтеня с Протагором: «В хорошенькой небылице хотел уверить нас Протагор, утверждавший, будто мерой всех вещей является тот самый человек, который никогда не мог познать даже своей собственной меры» (Мишель Монтень. «Опыты». Том 2. Гл. XII), одновременно опровергая и подтверждая оба мнения.
С. 78. Святая Цецилия. Святую деву-мученицу Цецилию Римскую с XVI века принято считать покровительницей церковной музыки. Тэ Дэум – «Te Deum – христианский гимн, созданный в IV–V вв. …консерваторских зал… – Фойе
Большого зала Московской консерватории украшено панно с изображением святой Цецилии.
С. 79. Комета. В марте 1873 года чешский астроном Любош Когоутек открыл новую комету, приближавшуюся к земле. Ее объявили кометой столетия, обещавшей превратиться в ярчайшее небесное тело. В связи с появлением кометы Когоутека распространялись слухи о планетарной катастрофе и «конце света». В 1910 году, когда к Земле в очередной раз приблизилась комета Галлея, это взволновавшее общество событие отразилось в стихах русских поэтов: А. Блока, К. Бальмонта, Н. Гумилева, М. Цветаевой и многих других.
С. 80. «Вечера под Крещенье, клянусь, поросли…» Валом валит народ, и распарен и хвор / с кинофильма о звездах… – В начале 1970-х годов в СССР с сенсационным успехом шел научно-популярный фильм «Воспоминания о будущем» (1970), снятый по книге рьяного сторонника теории палеоконтакта Эриха фон Дэникена. Что ли время приспело взмолиться: врачу! – Звательный падеж призывает вспомнить восклицание из ст-ния О. Мандельштама «Куда мне деться в этом январе…» (1937): «– Читателя! советчика! врача…». …но овчины своей, человекоартист, / сколько жив, не заложишь! – Здесь Кривулин впервые вступает в полемический диалог с А. Блоком, который будет продолжаться на протяжении всей его жизни. Вспомним слова из статьи Блока «Крушение гуманизма» (1919): «…уже намечается новая роль личности, новая человеческая порода; цель движения – уже не этический, не политический, не гуманный человек, а человек-артист; он, и только он, будет способен жадно жить и действовать в открывшейся эпохе вихрей и бурь, в которую неудержимо устремилось человечество». Снижая пафос блоковских пророчеств, Кривулин не опровергает их, но прослеживает путь их возможного осуществления.
С. 81. Четвертая эклога. По мнению средневековых комментаторов, Публий Вергилий Марон в IV Эклоге, входящей в его «Буколики» (39 г. до н. э.), предсказал рождение Христа. Буколическая традиция прочно укоренилась в европейской поэзии начиная с эпохи Возрождения, IV Эклога заняла в ней особое место. Ст-ния с таким названием мы находим и у современников Кривулина: О. Седаковой (1976) и И. Бродского (1980).
С. 83. Не пленяйся. Вдохновившись пушкинским словом: «Не пленяйся бранной славой…» («Из Гафиза», 1829), Кривулин неформально завершает первую часть «Композиций» этим «программным» ст-нием. Тема свободы и тема выбора сведены здесь осознанием необходимости выбора свободного, но подсказанного истинным пониманием своего предназначения.
С. 84. Послесловие. Название этого ст-ния, условно завершающего первую часть «Композиций», – не столько прощание с читателем, сколько приглашение к продолжению разговора. Некоторая расплывчатость предметно-образного строя «Послесловия» живейшим образом передает особенности бытования поэтического слова в кругу поэтов – современников Кривулина, разделявших его судьбу. Поэт, не имеющий возможности и даже надежды вручить читателю книгу, способный поделиться с ним только звучанием своих стихов, сознает, как туманны и зыбки его отношения с этим читателем/слушателем, строящиеся только на вере в возможность понимания и встречного движения.
Композиция с городом на побережьи и морем
С. 85. «Помимо суеты, где ищут первообраз…» Впервые: Грани. 1977. № 103. В этом ст-нии резко противопоставлены деятельная жизнь и жизнь созерцательная, что, кроме личных и социальных обстоятельств, подсказано, с большой вероятностью, тем интересом к гностическим учениям, который был свойствен Кривулину и людям его круга. Интерес этот был вызван, в частности, открытием Кумранских рукописей и появлением научных исследований в этой области на русском языке (см. работы И. Д. Амусина, И. С. Свенцицкой. М. К. Трофимовой). В частности, важным для Кривулина был трактат Филона Александрийского «О созерцательной жизни», сокращенный комментированный перевод которого опубликован в книге: Амусин И. Д. Тексты Кумрана. М.: Наука, 1971. Там, к примеру, читаем: «…И вот, отказавшись от имущества, ничем больше не прельщаясь, оставив братьев, детей, жен, родителей, многочисленных родственников, друзей, родину, где родились и выросли, они бегут без оглядки, так как привычка (к прежней жизни) влечет и соблазняет сильнее всего ‹…› Они проводят жизнь за пределами городов, в рощах, либо ищут уединенные места, не вследствие какого-то закоренелого человеконенавистничества, а потому, что видят бесполезность и вредность общения с непохожими на них».
С. 86. Категорический императив. Тема ст-ния – философ Кант и его путь сквозь вереницу множества умопостигаемых, с точки зрения философа, объектов – вещей-в-себе. Представлена попытка подхода к критике кантовской теории поэтическими средствами, противопоставляющими инструментарию чистого разума инструментарий эмоционального сопереживания и переключения философских категорий в план категорий этических и психологических.
С. 88. На крыше. В № 97 журнала «Грани» за 1975 год были опубликованы три ст-ния, представленные как «Стихи анонимного автора». Публикации был предпослан весьма хвалебный, хотя изобилующий множеством смысловых клише отзыв жившего в эмиграции поэта, переводчика и литературного критика В. П. Бетаки (1930–2013). Этим анонимом был Виктор Кривулин, три ст-ния которого – «Форма», «Пью вино архаизмов» и «На крыше» – появились в этом номере журнала. Мы не знаем (можем только без уверенности предполагать), при каких обстоятельствах эти стихи попали в «Грани». Причиной сокрытия имени автора было то, что «Грани» хотя и не являлись формально органом «Народно-трудового союза русских солидаристов» (НТС), но прочно ассоциировались с этой антисоветской организацией, и публикация в журнале могла
иметь для автора тяжелые последствия. Впрочем, в 1977 и 1978 годах Кривулин публиковался в «Гранях» уже под своим именем. Тема онтологической бездомности, условности социального и культурного существования объединяют это ст-ние с другими, входящими в цикл «Композиции с городом на побережьи и морем», такими как «Форма», «Обряд прощания», «Натюрморт с головкой чеснока». Все они несут в себе образы брошенного, проницаемого, хрупкого дома – условной замены изначальной природной среды, из которой человек вытеснен по причине обретения им сознания и языка, которые позволяют ему строить «вторую», рукотворную природу, но лишают органического единства с первой. Главной причиной разрушения этого единства становится осознание своей смертности, и смерть в разных ее обличьях (под разными именами) в названных выше стихах Кривулина выступает в качестве главного действующего лица.
