потока и вот-вот должен воротиться. Но вы-то как сюда попали?
Копуша поведала пташке о своем несчастье.
— О, я очень хорошо знаю лисицу, — сказала жена Замухрышки. — Она побывала здесь на днях. В зубах у нее была какая-то тряпка. Где она нашла ее — не знаю. Сначала я подумала, что лиса несет птичку. Но когда она приблизилась, я поняла, что это рукав от крестьянской рубахи.
Лиса вошла в воду, держа его в зубах, и стала медленно погружаться в нее. Когда вода достигла ей до живота, она села, и на поверхности осталась только верхняя часть ее тела. Затем она стала медленно опускать и ее, наконец, над водой виднелась одна ее морда с рукавом в зубах. Потом она вдруг разжала зубы, выпустила тряпку и вышла на берег. Встряхнувшись и что-то пробормотав, лиса убежала в лес.
Из любопытства, я пошла взглянуть на этот рукав. И что же оказалось? Он был усеян блохами. Вот хитрая! Придумала, как избавиться от блох, которые, чтобы не утонуть, все перескочили с нее на рукав.
— Она обошлась со мной очень жестоко, — пожаловалась Копуша. — Теперь я не знаю, как мне выбраться отсюда.
— Главное — найти вашего друга, — заметила жена водяного дрозда. — А что касается дороги, то я смогу вам помочь. Дождитесь только вот мужа.
Замухрышка не заставил ждать себя. Копуша увидела его издалека. Он нес в своем клюве большого черного жука.
— Поймал рогача, — сказала его жена и весело подпрыгнула на камне.
Замухрышка стрелой пролетел мимо них и проскочил сквозь каскад к своему гнезду, чтобы накормить птенцов. Через несколько минут дрозд вернулся к своей жене. Он был неспокоен.
— Сюда идет кабан со своим семейством, — сказал он. — Весь поток замутили там, внизу. Несмотря на то, что солнце только начало пригревать и здесь еще довольно прохладно, они уже ищут, где бы поваляться в грязи. Я сел на спину старику, но он засопел и страшно разозлился. Сейчас они выкапывают своими длинными мордами улиток на берегу…
— У нас гостья, — прервала его жена и указала на Копушу.
— Доброе утро! — поклонился Замухрышка. — Простите, я не заметил вас… Что вы делаете здесь, в нашем сыром ущелье?
Черепаха рассказала ему о своем злоключении.
— Вам надо спрятаться где-нибудь, чтобы не попасться на глаза диким свиньям, — сказал Замухрышка. — Они станут тыкать в вас своими рылами, а могут и растерзать вас.
— У нее есть товарищ, которого она потеряла ночью. Он остался где-то в лесу.
— Жаль, нет у меня там друзей, — промолвил Замухрышка. — Но мы поможем вам выйти отсюда. Подождите только, пусть дикие свиньи пройдут.
Вскоре показался кабан со своей семьей, и Копуша, вняв советам Замухрышки, спряталась в углублении под камнем. Оттуда она видела, как дикие свиньи рылись на берегу, как громко чавкали и крошили зубами улиток и разные коренья.
Кабан был очень велик и наводил страх своими желтыми, изогнутыми, как сабли, клыками. Его встопорщенная щетина была вымазана грязью. Маленькие глаза злобно блестели. По временам он останавливался и прислушивался. Его жена, большая коричнево-черная дикая свинья, вела шесть пестрых свинок, которые теснились вокруг нее, хватая наперебой все, что находила их мать.
Дикие свиньи дошли до водопада и возвратились назад.
Когда опасность миновала, черепаха вылезла из-под камня. Тотчас явился и Замухрышка с женой.
Втроем они двинулись вниз по течению. Копуше пришлось плыть, а обе птички летели над потоком и временами внезапно исчезали в нем. Тогда черепаха видела их идущими под водой, по дну потока так легко и свободно, словно они передвигались по поверхности земли. Там они находили себе пищу — разных червячков и водяных насекомых. Они выпархивали из воды, пролетали несколько метров и снова ныряли, как настоящие водолазы.
Наконец, когда поток вывел их из узкого ущелья, туда, где берега не были так обрывисты, Замухрышка показал черепахе дорогу, которая вела на ту поляну, где она повстречала лисицу. Он и его жена пожелали Копуше счастливого пути и расстались с ней.
Оставшись одна, черепаха долгое время прислушивалась, прежде чем решилась отправиться наверх Она шла, останавливалась передохнуть, и снова продолжала взбираться. Солнце нагрело ее панцирь. Он показался ей еще более тяжелым. От жары и усталости на нее нашла дремота. Копуша тяжело вздохнула, вспомнила о Скороходе и пригорюнилась. Поплакав, она расположилась в тени под кустом и заснула сладким сном.
Скороход проснулся чуть свет, выставил свою острую мордочку, пошмыгал носом и заморгал своими маленькими черными глазками. Он был голоден.
«Наверное, Копуша неплохо закусила этой ночью», — подумал он и поискал ее глазами. Не увидев ее поблизости, он позвал черепаху по имени. Но никто ему не откликнулся.
В лесу было еще темно. Меж деревьев подпрыгивал какой-то заяц, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Скороход хотел было окликнуть его и спросить, не видел ли он где-нибудь черепаху, однако заяц, испугавшись чего-то, убежал в глубь леса.
Скороход понял, что Копуша заблудилась.
— Где мне ее искать теперь? — подумал еж с раздражением и тоской.
Он двинулся в глубь леса и вскоре вышел на ту самую опушку, где лисица повстречалась с черепахой. Открытая поляна испугала его. Опасаясь нападения какого-нибудь зверя, еж обошел ее и снова зашагал лесом. Здесь деревья были выше. Среди них были и громадные дубы, могучие корни которых уходили, подобно гигантским щупальцам, в землю и буки с толстыми стволами и белесой корой.
Спустя несколько минут Скороход поймал мышонка, уснувшего в корнях дуба. Он съел его и пошел дальше. Немного погодя, ему пришло на ум, что Копуша не могла далеко уйти. Она была неуклюжа и ленива и, скорее всего, наевшись, заснула где-нибудь. Скороход решил воротиться.
Вдруг совсем рядом послышался какой-то слабый шум. Кто-то бежал сюда. Меж деревьев показалась красная белка с большим пушистым хвостом. Во рту она несла лесной орех. Дойдя до того места, где лежал еж, белка присела на корточки и принялась за орех. Она расколола его своими зубами так быстро и так искусно, что ядро вышло целым.
Хотя повадки белок были ему известны, Скороход решил все же молчать. Он опасался, что белка разнесет весть о его приходе по всему лесу и своими громкими криками привлечет внимание какого-нибудь врага. Но, к несчастью, белка, съев орех, наскочила прямо на него.
— Ой! — в испуге вскрикнула она и тотчас полезла на дерево, не переставая пронзительно кричать.
Скороход смотрел на нее в недоумении.
— Ты же знаешь,
