На валлийский разъезд наткнулись примерно часа через три после въезда на территорию Гвинеда. Я чувствовал, что за нами следили и раньше, но не показывались. Наверное, послали гонца, чтобы узнать, что с нами делать. Из леса выехали на неказистых лошаденках три лохматых валлийца в кожаных шапках и доспехах, вооруженные дротиками и небольшими щитами. Они преградили дорогу, но воинственности не проявляли. Мой отряд тоже остановился.
Я подъехал к валлийцам и сообщил:
– Еду на переговоры с Оуайном ап Грифидом, правителем Гвинеда.
– Мы тебя проводим, – сказал один из всадников.
Они развернулись и поскакали впереди. Мы последовали за ними. Меня все время не покидало чувство, что за нами следят из леса. Стоит сделать неверное движение – и получишь стрелу в голову или грудь.
Гвинедская армия разместилась в долине возле горы, поросшей густым лесом. Лагерь был оборудован в лучших традициях римских легионов: обнесен рвом и валом с частоколом. На этом, правда, все сходство и заканчивалось. Караула на въезде я не заметил. Внутри ограждения шатры и шалаши стояли, как придется. Правитель Гвинеда Оуайн ап Грифид расположился в большом красно-синем шатре, который раньше принадлежал королю Генриху. Он встретил меня возле входа. Вышел без головного убора, отчего ветер трепал длинные седые волосы. Поверх луженой кольчуги был накинут плотный черный плащ с тонкими красными косыми полосками. Рядом с Оуайном Гвинедским стоял Умфра. Лицо моего бывшего вассала пополнело и напиталось властностью. Он ведь теперь лорд, не знаю, правда, чего. Оба, приветствуя, приобняли меня и Джона.
В шатре стоял грубо склоченный стол, на котором на прямоугольном куске белого и не очень чистого холста лежали два каравая пятнистого хлеба, початый, копченый, свиной окорок и пучок лука-порея. По обе стороны стола находились широкие и грубые лавки, на которых, наверное, ночью спали, потому что топчан в шатре был всего один. Он был сколочен из досок и выстелен сеном, поверх которого лежали две овчины. Следом за нами в шатер зашел слуга с глиняным кувшином литров на пять и четырьмя глиняными чашками. Поставив две на одной стороне стола, а две на другой, наполнил их вином, запах которого мне показался знакомым, и сразу вышел.
Мы вчетвером сели за стол: Оуайн и Умфра с одной стороны, я и Джон с другой. Хозяева чувствовали себя неловко. Они догадывались, зачем я приехал, и готовились отказать как можно вежливее.
– Давайте выпьем за встречу! – предложил правитель Гвинеда.
Вино оказалось португальским. О чем я и сказал хозяевам.
– Теперь понятно, почему оно нам так понравилось! – немного наигранно произнес Оуайн ап Грифид.
– Я не буду просить, чтобы выпустили короля Генриха, – начал я, чтобы прояснить ситуацию и убрать неловкость, возникшую между нами. – Вы меня сами об этом попросите.
Правитель Гвинеда собрался было что-то сказать, даже открыл рот, а потом захлопнул его.
– Я тебя предупреждал! – с улыбкой сказал Умфра ему, а потом объяснил нам: – Говорил, что ты ничего не будешь просить, но без короля не уедешь.
– И почему это я попрошу тебя?! – не без ехидства спросил Оуайн ап Грифид.
– Потому что тебе так будет выгоднее, – ответил я.
– Он у меня в руках – что может быть выгоднее?! – продолжил Оуайн Гвинедский. – У него заканчивается еда, коней уже начали резать. Через несколько дней сдастся или погибнет.
– Тогда на следующий год придет его брат с еще большим войском. Они учтут ошибки, сделанные во время этой кампании. Может быть, ты победишь и их, но придут другие, которых наберут, в том числе, и из твоего народа. Так будет продолжаться до тех пор, пока валлийцы не уничтожат валлийцев, – сказал я. – Ты этого хочешь добиться?
– Я хочу, чтобы норманны не совались на наши земли, – заявил Оуайн ап Грифид.
– Для этого вам, валлийцам, надо сначала перестать воевать между собой, объединиться, – посоветовал я.
– Это я и без тебя знаю! – отмахнулся правитель Гвинеда. – Победа над английским королем и поможет мне объединить все земли Уэльса. Потом я расправлюсь с Мадогом ап Маредидом. Правитель Дехейбарта – мой союзник.
– Он пока твой союзник, – уточнил я. – Как только поймет, что ты хочешь подчинить его, сразу станет врагом.
Видимо, я наступил на больную мозоль, потому что Оуайн ап Грифид насупился.
– Что ты предлагаешь? – спросил он после паузы.
– Мой сын Роберт с отрядом «прорвется» к Генриху на помощь. Ночью, с большими трудностями, они выскользнут из окружения и доберутся до лордов Валлийской марки. Уверен, что Генрих разозлен, но и напуган этим поражением. Если ему предложить мир, много не затребует. Признаешь его своим сеньором, что тебя, по большому счету, ни к чему не обязывает. Зато лорды валлийской марки оставят тебя в покое. Займешься внутренними делами. Если решишь их, возобновишь войну с норманнами. Может быть, к тому времени английский король будет не так силен, как сейчас. У него слишком много врагов на материке, которые сильнее тебя, – предложил я.
Мне показалось, что Оуайн ап Грифид не вслушивался в доводы. Как только я закончил, он спросил:
– Советуешь стать его вассалом?
– Ты не хуже меня знаешь, что рано или поздно это случится. Так лучше сделать это, когда на твоей стороне преимущество, – ответил я.
– Мой друид сказал, чтобы я слушал твои советы, потому что ты знаешь больше, чем говоришь, – признался правитель Гвинеда.
Интересно, где и когда видел меня его друид? Я ни с одним не сталкивался, видел их только издалека. Внешне они чем-то напоминали мусульманских дервишей: такие же бессребреники в лохмотьях, только лица поадекватнее.
– Друид плохого не подскажет, – согласился я.
– А почему ты посылаешь Роберта, а не сам идешь? – спросил Умфра.
– Мне ничего не надо от короля Генриха. Я сразу уплыву в Португалию и, надеюсь, больше сюда не вернусь, если не случиться ничего чрезвычайного. А Роберту надо пробиваться. Это его земля и его король, – ответил ему и спросил сам: – Засаду ты устроил?
Умфра смутился, будто его похвалили незаслуженно.
– Он, – ответил Оуайн Гвинедский. – Ты сделал его настоящим полководцем.
Я улыбнулся, вспомнив, как мы плавали в Ирландию за баранами. Кто бы мог тогда подумать, что через восемнадцать лет мы будет решать судьбу короля Англии?!
Мы еще выпили вина, закусив копченым окороком с пятнистым хлебом и луком-пореем. Затем обговорили план действий и систему сигналов. Надо было потрепать остатки королевской армии, чтобы Генрих не заподозрил обман, но так, чтобы не пострадали мои воины.
До границы Гвинеда нас провожал отряд конных валлийцев из полусотни человек. Это было признаком глубокого уважения. При этом я чувствовал, что из леса за нами постоянно наблюдают еще несколько пар глаз. Не очень приятное чувство, если учесть, что с сотни метров стрела из длинного лука прошибает любой доспех.
