в значительной степени предпочитал греков сицилийцам, и настала пора с ними объединиться. Переговоры прошли в конце лета; на них Адриан обязался собрать наемные войска в Кампании. 29 сентября он двинулся на юг. Вот так, всего через сто лет после великого раскола, византийский император стал союзником папы римского. Изгнанные апулийские вассалы радостно согласились признать его сюзереном в обмен на его поддержку, и к концу 1156 года вся Кампания и большая часть Апулии находились в руках греков либо папы. Такими темпами вся Южная Италия вскоре могла признать верховную власть Константинополя. Вильгельм будет уничтожен; Адриан, увидев, что греки добились успеха там, где немцы потерпели поражение, признает превосходство византийского оружия, и великая мечта Мануила – объединение Римской империи под властью Константинополя – наконец осуществится.
Но Вильгельм Сицилийский вовсе не собирался сдаваться. Он проиграл первый раунд, но затем стряхнул с себя привычную апатию, и кровь его вскипела. В начале 1156 года его армия и флот встретились в Мессине: греков, сторонников папы и мятежников нужно было атаковать одновременно с суши и с моря. В апреле его армия перебралась на материк, а флот поплыл на юг через проливы и повернул к Бриндизи, который тогда находился в осаде византийцев. Когда Вильгельм перешел в наступление, греки увидели, что их мятежные союзники один за другим испаряются. Наемники, как водится, в самый критический момент затребовали непомерного повышения жалованья, а получив отказ, дружно исчезли. Граф Лорителло дезертировал, его примеру последовали многие его соотечественники. Михаил Палеолог умер; Иоанн Дука обнаружил, что противник безнадежно превосходит его численностью. Его, других выживших византийцев и тех немногих норманнских мятежников, которые еще не сбежали, взяли в плен. Греческие корабли захватили вместе с большим количеством золота и серебра. За один-единственный день, 28 мая 1156 года, все достижения прошлого года в Южной Италии сошли на нет. Вильгельм Сицилийский обошелся со своими греческими пленниками по законам военного времени, а к своим мятежным подданным без всякой жалости. Доблестно сопротивлявшийся Бриндизи он пощадил; капитулировавшему Бари пришлось поплатиться. Жителям дали два дня на спасение имущества, после чего город был уничтожен вместе с собором. Осталась стоять лишь церковь Святого Николая.
Стало ясно, что пришло время для радикальных перемен в политике империи. Если Мануил не мог вернуть утраченные итальянские провинции силой оружия, то этого не мог сделать и Барбаросса; однако Фридрих наверняка организует новый поход и может даже свергнуть Вильгельма с трона. В таком случае, с учетом того, что он намерен объединить две империи, не сделает ли он своей следующей целью Византию? Вывод прост: выскочка Вильгельм Сицилийский гораздо предпочтительнее Фридриха. Придется достичь с ним какого-то соглашения. Летом 1157 года Мануил отправил в Италию нового, весьма способного посла – Алексея, сына главного доместика Аксуха. Ему были даны указания, подобные тем, что прежде получил Михаил Палеолог: он должен был якобы связаться с потенциальными мятежниками, найти наемников и в целом вызвать к себе неприязнь; второй же его задачей было установление тайных сношений с Вильгельмом Сицилийским и обсуждение условий мира. Эти две цели не настолько противоречили друг другу, как может показаться на первый взгляд: чем более яростной будет предварительная схватка, тем более благоприятными для Византии могут быть условия, предложенные Вильгельмом.
Алексей с одинаковым успехом выполнил обе части своей миссии. Через пару месяцев после его прибытия Роберт из Лорителло по его наущению снова опустошал сицилийские территории на севере, а еще одна группа мятежников пришла через Капую и серьезно угрожала Монтекассино, у стен которого в январе 1158 года в ожесточенной схватке даже нанесла поражение королевской армии. Тем временем ранней весной было заключено тайное соглашение и подписан соответствующий мирный договор. Норманнским баронам, внезапно лишившимся финансирования, оставалось лишь покинуть недавно завоеванные территории и искать себе более надежного сторонника.
Ко времени подписания сицилийского мирного договора Мануил Комнин занимал византийский трон уже пятнадцать лет, в течение которых он был занят делами во всех уголках своей империи. Единственным регионом, которому он смог уделить относительно мало внимания, был тот, в котором он начал свое царствование, – Киликия и государства крестоносцев; осенью 1158 года Мануил выехал из Константинополя, чтобы исправить это упущение.
Император пребывал в гневе, и на то были серьезные причины. Первым объектом его ярости стал Торос, старший из оставшихся в живых сыновей Левона Рубенида. Он сбежал из константинопольской тюрьмы в 1143 году, а в 1151-м убил императорского наместника в Мопсуестии и семь лет спустя все еще оставался безнаказанным. Однако более серьезной причиной был князь Антиохии Рено де Шатильон. Младший сын мелкого французского дворянина, Рено принял участие во Втором крестовом походе, а затем решил остаться на Востоке. Он мог бы жить там в безвестности, если бы не смерть Раймунда Антиохийского, который в 1149 году позволил войскам эмира Нур ад-Дина окружить себя и свою армию. Следствием этого стала массовая резня, после которой Нур ад-Дин послал оправленный в серебро череп Раймунда в качестве подарка халифу Багдада. Хотя эмир не закрепил победу походом на Антиохию, было ясно, что вдове Раймунда Констанции нужно как можно скорее найти себе нового мужа. Сама она только этого и желала – несмотря на наличие четверых детей, ей был всего 21 год, но Рено привлек ее внимание лишь в 1153 году.
Он с самого начала оказался вероломным и безответственным. В обмен на признание он пообещал Мануилу предать Тороса правосудию; вместо этого он совместно с Торосом подготовил поход против мирного и процветающего Кипра, где франки и армяне вместе предались невиданной в истории острова вакханалии разрушения и осквернения. Так что неудивительно, что император отправился в Киликию с жаждой мщения в сердце. Впрочем, если Мануил гневался, то Рено охватила паника. Императорская армия была слишком сильна, чтобы ей сопротивляться, и его единственной надеждой были смирение и покорность, поэтому он явился в лагерь императора, посыпав голову пеплом. Когда Мануил наконец снизошел до того, чтобы его выслушать, он поставил три условия. Крепость Антиохии должна немедленно сдаться по первому требованию; город должен предоставить воинов для его армии; вместо патриарха-латинянина будет патриарх-грек. Лишь после того, как Рено поклялся выполнить все три условия, его простили и отпустили.
Через несколько дней из Иерусалима прибыл король Балдуин III. Они с Мануилом никогда прежде не встречались, но Балдуин недавно женился на тринадцатилетней племяннице императора Феодоре. Этот тридцатилетний правитель был умен и образован и в большой степени обладал тем же обаянием, которым славился Мануил. Они сразу понравились друг другу, и Балдуин с радостью принял участие в триумфальном въезде императора в Антиохию, состоявшемся в Пасхальное воскресенье, 12 апреля 1159 года. Празднование продолжалось восемь дней. В качестве жеста для франков Мануил даже организовал рыцарский турнир (развлечение, неизвестное жителям Востока),
