– Прошу прощения, но нам нужно поговорить с падре, – сказала Изабелла.
Они прошли мимо меня, и я проводил племянника угрюмым взглядом. Конечно, думать так об Изабелле было с моей стороны непорядочно, однако в душе моей невольно зародилось подозрение: а уж не связывает ли эту парочку еще что-то, помимо родственных отношений. Маркиза шла легко и беззаботно, а глаза ее блестели: не похоже, чтобы она переживала за попавшего в плен супруга. Да я никак ревную?! Неужели я продолжал по-прежнему любить женщину, так вероломно меня предавшую?
Вы, наверное, удивлены, отчего это я не пал при виде Изабеллы на землю и не стал целовать ее прекрасные ножки? Считаете меня таким слабаком? Ну уж нет, я mucho hombre, а настоящие мужчины ни перед кем не пресмыкаются.
Тем более, если земля грязная.
* * *
Отчистив Урагана скребницей, я задал ему сена, после чего закурил сигару и раскупорил кувшин вина. Тут-то меня и нашла Марина.
– Испанская шлюха, которую ты мечтаешь затащить в свою постель, беседует с падре.
– Я мечтаю видеть в своей постели одну только тебя, но, пожалуйста, не называй ее так. Она все-таки дама!
– А я, по-твоему, кто? Индейская подстилка, пригодная, чтобы удовлетворять твою похоть, но не заслуживающая уважения?
– Ты ацтекская принцесса, новое воплощение самой доньи Марины. Ты настолько прекрасна, милая, что я осмеливаюсь любить тебя лишь издали, ибо кто я есть такой? Всего лишь ничтожный lépero!
– Ты бессовестный лжец, вот кто ты есть такой... Слушай, Хуан, неужели тебе не интересно знать, зачем она приехала к падре?
Я выдул колечко дыма.
– По-моему, это очевидно. Bandidos, которые удерживают ее мужа, требуя выкуп, провозгласили себя сторонниками революции. Изабелла хочет, чтобы падре вмешался.
– Лично меня тошнит от одного только вида этой продажной красотки. Но я все равно рада, что получила возможность на нее взглянуть. Мне всегда было интересно, что это за женщина такая, по которой ты так сходишь с ума. Ну что же, эта твоя Изабелла – просто мечта мужчины, у которого вместо мозгов garrancha: смазливая снаружи, но бездушная и абсолютно пустая внутри.
Я выдул еще несколько колечек дыма, размышляя над услышанным.
– Зато этот племянничек Ренато, – продолжала Марина, – вот уж кто настоящий мужчина! Хорош собой, отважен, наверняка великолепный наездник и превосходно владеет оружием!
Неожиданно она больно пнула меня по ноге.
– Эй, а это еще за что?
– Стоило мне помянуть племянника, как ты буквально взбесился от ревности: физиономию у тебя просто перекосило. Ты так и не смог выкинуть из сердца эту испанскую шлюху, – заявила Марина, подбоченившись, и в упор уставилась на меня. – Но послушай меня, сеньор lépero, я говорю это тебе как женщина: твоя ненаглядная Изабелла – потаскуха, готовая раздвинуть ноги перед любым, кто ей в данный момент нужен.
С этими словами Марина повернулась и выбежала вон. Глядя ей вдогонку, я вдруг обнаружил удивительную вещь: оказывается, я достал и обнажил свой кинжал, хотя сам не помню, как и когда это сделал.
– Generalíssimo вызывает вас к себе.
Приказ поступил, когда я играл в карты с индейцами. Пришлось отложить партию и идти за ординарцем главнокомандующего.
Приблизительно два часа тому назад Изабелла и племянник ее мужа отправились на встречу с падре. Я видел, как где-то через час они вышли от него и забрались в карету. Карета так и стояла на месте, с задернутыми занавесками, но от меня не укрылось, что она ритмично покачивалась, в такт движениям внутри. Это наводило на такие мысли, что впору было взбеситься.
Я находился на полпути к гостинице, которая служила падре временной резиденцией, когда меня перехватила Марина.
– Будь готов к тому, что тебе понадобится шпага, да и пистолет за пазухой не помешает.
– Это еще почему?
– Падре направил вице-королю требование сдаться. Высшие офицеры пока этого не знают, но посланец вернулся и доложил, что вице-король отказался капитулировать.
– Ничего удивительного.
– Офицеры вообще были против этих переговоров, считая их пустой тратой времени. Говорят, что столицу, дескать, можно было захватить прямо с марша. Они хотят, чтобы командование принял Альенде. Боюсь, нам придется защищать падре...
– Но ацтеки не последуют за Альенде, – возразил я. – Кроме того, при всех своих недостатках он человек чести. Если Альенде решит выступить против падре, то сделает это открыто, а не станет действовать у него за спиной.
– Альенде не единственный креольский офицер в армии. И вообще, Хуан, хватит разглагольствовать. Это занятие годится лишь для бездельников гачупинос. А твоя задача – держать оружие наготове.
До чего же все-таки не просто любить женщин, обладающих сильным характером! Неужели среди мужчин есть счастливцы, которым подружки чистят сапоги, а не пинают их в зад своими собственными?
* * *
Мы собрались в самой большой комнате гостиницы: я, Марина, дон Идальго, Альенде, Альдама и еще шестеро высших командиров повстанческой армии. Поначалу там крутилась еще и собачонка падре, но потом ординарец унес ее, чтобы не мешала совещанию.
– Как вы знаете, amigos, – начал падре, – вице-король Венегас отклонил наше предложение сдать Мехико без боя и вместо этого принялся вовсю настраивать против нас население столицы. С этой целью он доставил в главный собор статую Пресвятой Девы Ремедиосской, преклонил перед Ней колени и, вложив Ей в руки свой вице-королевский жезл, провозгласил Ее предводительницей своего воинства. Когда армия повстанцев приблизилась к столице, религиозное возбуждение в городе достигло крайней степени.
«Да уж, – подумал я, – Венегас это ловко придумал: создал знамена Пресвятой Девы Ремедиосской в подражание и противовес нашим, с изображением Пресвятой Девы Гваделупской. Таким образом, когда обе армии сойдутся на поле битвы, каждая из них будет надеяться на помощь Богоматери».
Альенде встал и заговорил:
– Каждый день нашего промедления дает вице-королю дополнительную возможность усилить оборону. Мы должны обрушиться на противника прямо с марша, не дав ему опомниться. Как известно, Венегас разослал депеши командирам всех имеющихся в колонии частей и формирований, призывая их выступить ему на подмогу, и нам не стоит ждать прибытия этих войск. Едва лишь горожане увидят, что на них движутся десятки тысяч индейцев, как поднимется паника. Тысячи людей обратятся в бегство. Если мы пойдем в наступление сейчас, то враг просто не сможет устоять под напором, но если станем медлить, сюда подтянутся те, кто откликнется на призыв вице-короля, и они запросто смогут нанести удар нам в тыл.
Креольские офицеры одобрительно загомонили: речь Альенде пришлась им по душе.
