– те воины, которых лечил столько лет, и здесь сейчас – те простые крестьяне, которые приносят ему своих детей. «Ты всегда на чьей-то стороне, – продолжает он свою мысль, – иногда на стороне сильного, иногда – на стороне слабого. Кого ты защищаешь теперь?» Мысли бегут, это поток, который невозможно удержать. «Я на своей стороне, – вдруг чётко и убеждённо отвечает он себе самому. – Неважно, кто здесь, сильный или слабый. Просто я выбрал ту сторону, где мне хорошо. Я мог бы и не вмешиваться, но тогда нужно было бы остановиться в самом начале».
На исходе ночи Игорь пытается уснуть, чтобы проснуться дома; Светы нет, она взяла «выходной», и он долго крутится на постели: без неё и холодно, и неуютно. Наконец, засыпает. Но тихий стук в дверь будит его, и он встаёт, чтобы открыть.
На пороге – юноша, хорошо знакомый ему по уроку плавания: он быстрее других овладел мастерством и отлично держался на воде. Парень извиняется: был в карауле, а потому не мог прийти раньше. У юноши – хорошее, тонкое лицо, неуловимо напоминающее ему кого-то, глаза тёмные, умные.
– Заболел? – спрашивает Игорь.
– Нет, – улыбается парень, – поговорить.
Они усаживаются, и гость рассказывает, что давно хотел научиться чему-то ещё, помимо искусства воевать. А потому смотрел на врача: ему казалось, что лечить людей невероятно сложно…
– Да, это сложно, – подтверждает Игорь.
Но теперь всё изменилось: с тех пор, как в гарнизоне начал работать госпиталь, он понял: его место – здесь. Врач качает головой:
– Ты знаешь, сколько лет нужно учиться?
– Я готов.
«Всё как-то по-детски», – думает Игорь. Но парень нравится ему: в нём чувствуется чистота и бескорыстность.
– Ты можешь остаться, поработать помощником, крепкие руки нам всегда нужны. Но разрешит ли командир?
– Уже разрешил.
«Что-то быстро», – удивляется Игорь. И вслух добавляет:
– Только учти: дисциплина у нас – как в бою: все делают то, что говорю я.
Парень согласно кивает головой.
– Как тебя зовут?
– Нисан.
«Нисан, весенний месяц. Ладно, посмотрим на тебя». Оставшись один, Игорь думает о парне, о его стремлении, и вспоминает себя: та же неудержимость, та же искренняя готовность учиться и преодолевать. Ученик? Может быть, и так. Не обязательно учить его основам хирургии, но знать анатомию, физиологию он обязан. Самое основное, на уровне, к примеру, войскового фельдшера русской армии времён первой мировой. Почему бы и нет? С этими мыслями он засыпает…
Дни идут за днями. Где-то там, знает Игорь, воины несут вахту: они ждут разбойничьи корабли. Если бухта – место их стоянки, то значит, рано или поздно кочевники вернутся сюда. По вечерам Игорь не задерживается, поднимается как можно раньше; его госпиталь наготове: первый бой – и он наполнится ранеными. «Только бы мест хватило», – думает хирург, проходя вдоль кроватей. «Лёгких» больных можно положить на соломенные тюфяки вдоль стен, а потом отправлять в казармы. Главное, чтобы не забывали перевязки делать. Вот тут Нисан и поможет: он хорошо знает всех. Тяжелораненых – наблюдать. Игорь спокоен: на этот раз у него есть и противостолбнячная сыворотка, и антибиотики, и масса других отличных лекарств. И он сделает всё возможное, чтобы не потерять ни одного пациента!
– Я с тобой, – говорит Света и забирается на кровать.
На ней лёгкий свитер и походная сумочка, набитая перевязочным материалом. Они давно овладели искусством «не промахиваться» и просыпаются строго на своей кровати в маленькой госпитальной спальне, а потому спать в сапогах и куртках нет необходимости.
– Засыпаем крепко и проходим сразу, – командует Игорь.
Ему страшно хочется поласкать жену, но на это нет времени: всё может случиться именно сегодня, и тогда для многих раненых лишний час станет чертой между жизнью и смертью. Он крепко потягивается, расслабляется; внутренний приказ: спать!
Так и есть! Госпиталь гудит, помощники уже разложили бойцов на лежаках и просто на полу, в операционной горят лампы, жарко натоплена печь: инструменты кипятятся в тазу.
– Сколько? Какие? – отрывисто спрашивает Игорь.
– Восемь тяжелых, двадцать четыре со средними ранениями, мы оказали первую помощь. А у двоих – я не знаю… – отвечает Шалиян.
Несмотря на опыт, она не всегда может определить степень тяжести ранения, а потому Игорь кивает Свете:
– Посмотри!
– Внутриполостное.
– На стол!
Игорь быстро обрабатывает руки. Света вытащила и разложила на салфетке простерилизованные доисторическим способом инструменты, помогает ему одеть перчатки. Готово!
Не проходит и десяти минут, как их маленькая семейная бригада начинает работать. Света ассистирует, у неё нет нужного опыта, но она тысячи раз видела, как это делают другие, а потому держит зажимы точно и твёрдо.
– Умница, хорошо, – говорит Игорь.
Жена, как всегда, молодец, словно мысли читает, а сейчас это важно, потому что все эти ребята уже несколько часов ждут врача. Те, что нуждались в перевязках, сидят в коридорах, а в палатах – больше десятка истекающих кровью, со жгутами на руках и ногах. Как хорошо, что поднялся вовремя: как чувствовал. Или чувствовал – без «как»?
Через час – перерыв, три минуты, выпить воды. Один из воинов рассказывает, что произошло. Они ждали в засаде двое суток, и настало время меняться. Осторожно, в сумерках, вышли из леса. В это время сменный отряд подходил. И вдруг – тихо подплывают корабли. Это страшная удача, что вместо двухсот их оказалось четыреста, потому что сразу два судна зашли в бухту и стали на якорь. Кочевники высыпали на берег, как спелые яблоки. Игорь улыбается: неожиданное сравнение! И хасары напали. Всё кончилось быстро, численное преимущество помогло: один из отрядов, залегший под покровом скал, отрезал пиратам путь к отступлению, а другие – ударили в лоб и с флангов. «Даже повоевать не успели», – ухмыляется воин.
– Пленных взяли?
– Много! Только кто их кормить будет?
– Пусть работают, – кивает Игорь, – тогда и сыты будут. Нечего разбойничать, надо честно свой хлеб зарабатывать.
Он возвращается в операционную. На столе – боец с размозжённым плечом. Кость раздроблена, потерял много крови. Игорь не может сделать переливание, для этого ему понадобилась бы целая лаборатория: определить группу крови, найти нужного донора. Но он тщательно удаляет осколки, отсекает омертвевшие ткани. Воевать парень больше не сможет, зато останется жить. Руки хирурга движутся быстро, а помощники за спиной готовят свежие простыни, кипятят новую партию инструментов. Сорок минут – и следующий.
К утру всё закончено. Семь часов без перерыва, Света почти падает с ног, но не подаёт и виду.
– Иди, приляг, – говорит Игорь. – А лучше усни и возвращайся домой.
Она качает головой: «без тебя – нет».
Осталось дать последние инструкции Шалиян
