— Откуда?
— Из Санкт-Петербурга
— Свой, — многозначительно сказал офицер и приказал: — Показывай пленных.
Тарас повел его в морг и показал на три трупа.
— Они, что, все умерли? — опешил офицер.
— Травмы, нанесённые во время допроса, не совместимы с жизнью, — дипломатично подтвердил Тарас.
— Умерли, несчастные, — сказала Зина, забирая из морга каталк. Офицер ушел, а Зина, немного помолчала и сказала: — Ты больше так не делай. Тебе всё равно, а у меня дети.
Уходя, она обернулась и доложила:
— Там шахтёра раненого привезли.
Новому раненому разворотило живот гранатой, и Тарас слепил все, что мог, и зашил живот. Надеяться на выздоровление не приходилось, но кто знает, вдруг повезёт. Тарас остался ждать, пока раненый придёт в себя, чтобы успокоить его и поговорить, так как последние минуты самые тяжёлые.
— Я, ничего, крепкий, — прохрипел шахтёр, открывая глаза, и добавил: — Мы из готов, к бою и ранам привычные.
Тарас подумал, что шахтёр из тех, кто носит в носу цепочки и черепа на одежде. Раненый откашлялся, сообщил:
— Меня звать Александр Реас, — увидев, что его слова не произвели никакого впечатления на Тараса, он объяснил: — У меня готская фамилия, существовал когда-то такой народ – готы. Мои предки жили в Крыму, нынешнем Мангупе. Катька Вторая послала в Крым Суворова и моих предков насильно переселили под Мариуполь.
Фамилию шахтёра Тарас где-то слышал, но при каких обстоятельствах – не помнил. Шахтёр откашлялся и Тарас подал ему салфетку, чтобы вытереть кровь, а потом он продолжил свой рассказ:
«В нашей семье из поколения в поколение передается легенда о моём прадеде, жившем семьсот лет назад в Крыму. Звали его Реас, и он служил сотником при князе Василии, а государство называлось Готия, то есть государство готов. В его обязанности входил досмотр за крепостью Дорос и организация обороны столицы Готии в случае нападения врага. Всё было хорошо, пока в городе не появились два человека: крестоносец, монах-госпитальер, и сестра-послушница. Заносчивого крестоносца, по имени Раймонд, князь приласкал и назначил комендантом города, передав ему все функции Реаса, а сестра-послушница, Мария, стала подругой княгини Ефросиньи и давала уроки французского языка дочери князя, Елене.
Естественно, мой прадед не очень обрадовался такому раскладу, так как его отодвинули на второй план, и, к его смущению, он влюбился Марию. Данная страсть с годами только усиливалась, и Реаса не остановило даже то, что Мария обвенчалась с Раймондом и стала его женой.
Как-то, в один из вечеров, Реас заметил, что князь и Раймонд направляются к колодцу внутри крепости. В тот день наполняли новый бассейн и вычерпали воду из колодца почти до дна. Реас об этом знал, так как сам направлял воинов помогать носить воду. Князь и Раймонд явно хотели, чтобы их не заметили, и это насторожила Реаса, который последовал за ними, оставаясь в тени. Возле колодца Раймонд вытащил верёвку и зажег масляную лампу. Раймонд опустил верёвку в колодец, после чего забросил за плечо мешок и отправился в гулкую пустоту. Князь остался наверху, осторожно оглядываясь вокруг. Через некоторое время из колодца послышались удары, которые вскоре затихли, а Раймонда поднялся на поверхность.
Распрощавшись с князем, Раймонд отнёс верёвку в подсобку стражников, что дежурили у ворот, и ушёл к себе домой. Реас представил, как он обнимает Марию и чуть не завыл от зависти. Накричав на стражников, Реас поставил их снаружи крепости, а сам, захватив верёвку, отправился к колодцу. Опустившись вниз, он стал, по пояс в воде, и раскинул руки, ощупывая стены. В одном месте находилась глубокая ниша, в которой Реас наткнулся на какую-то металлическую штуку. Ощупав её руками, Реас понял, что это какая-то чаша, прикрытая металлической крышкой, и даже нащупал защёлку, которая легко открылась. Внутри оказался какой-то камешек странной формы, который Реас сунул в карман, а чашу отправил подальше в нишу. Почему он взял камешек, а чашу оставил, Реас не мог себе объяснить.
Чаша, скорее всего, золотая, иначе от влаги она бы быстро закончила свои дни. Схватившись за верёвку, Реас поднялся наверх. Он положил верёвку на место и с чувством исполненного долга отправился домой, где завалился спать. Камень он рассмотрел только утром и очень ему удивился. У него на ладони лежало рубиновое сердечко. Он не представлял его ценности, но знал, что интуиция ему не изменила. Чаша – только футляр, а сердечко – истинная драгоценность. Почему её нужно прятать в колодце, Реас не понял, но надеялся, что выяснит это, прислушиваясь к разговорам в княжеском дворце.
Вскоре новые тревожные вести оттеснили рубин на второй план. В Кафе убили внука Ногая, и старый беклярбек опустошил города на побережье Понта, а возвращаясь оттуда, напал на Дорос. Возможно, им повезло, так как Ногай, не взяв Дорос сходу, оставил его, обложив данью. Раймонда убила случайная стрела в том месте, где Реас предлагал ему поднять стену, но гордый и надменный Раймонд с пренебрежением отверг его предложение. То, что Раймонд погиб, не радовало Реаса, так как он видел страдания Марии и сочувствовал ей. После его смерти Мария ходила только в траурных одеждах, а Реас старался незаметно облегчить её жизнь, чем только мог. Ему вернули прежнюю должность, которую похитил у него Раймонд.
Как-то князь Василий, княгиня Ефросинья и их дочь, Елена, отправились в порт Авлита на пару недель, а Реаса оставили старшим в крепости. Марии с ними не поехала, так как ей нездоровилось или она не хотела мешать князю своим угрюмым видом. В тот вечер, как обычно, Реас зашел вечером к Марии, узнать, не нужно ли ей чего, и немного задержался, так как разговорился с ней о жизни. Невзначай Мария спросила у него с улыбкой, почему он, такой видный и красивый, не жениться. Видимо, атмосфера тому способствовала, и Реас с горечью признался в том, что любит Марию с момента её появления. Это растрогала Марию. Она, взяла его руки в свои и сообщила, что ценит его, как друга, но не сможет его полюбить, так как в сердце у неё только Раймонд. Одурманенный близостью с Марией, Реас потерял голову и завалился на нее, разрывая её одежду. Мария сопротивлялась, но справиться с гигантом Реасом она не могла, а кричать о спасении постеснялась. Когда всё закончилось, Реас, осознав совершенное, вытащил свой меч и протянул его Марии, упав на колени:
— Заруби меня, я животное! — и склонил свою голову перед ней.
— Пусть тебя судит Бог, — бесстрастно произнесла Мария. Реас покинул её дом и ожидал, когда приедет князь, и ему, Реасу, отрубят голову. К его удивлению, по возвращению князя ничего не произошло, и Реас подумал, что Мария ничего ему не сказала. Он по-прежнему помогал Марии, чем мог, но былые дружеские отношения не возвратились. Иногда, задумавшись, он смотрел на Марию, забывая обо всём на свете, отчего князь, которому он отвечал невпопад, с улыбкой заметил: — Реас, друг мой, ты не пробовал сделать Марии предложение.
