Вместе с Валдаевым он ездил в Кауфбейрен. Там на окраине города прыгал с парашютом с вышки, готовился к заброске в СССР.
Готовили его и для диверсии, учили взрывать и поджигать промышленные объекты, разрушать железные дороги.
Во время обучения он жил под именем Михаила Кота. Из Молдавии ему предписывалось направиться в Челябинск, потом — в Свердловск, где он должен был заниматься сбором сведений о промышленных и военных объектах. Американскую разведку в первую очередь интересуют атомные предприятия. Нащупав такие, он должен был вблизи их взять пробы земли, воды, срезать ветки кустарника, потом доставить их в разведцентр американцев в Западной Германии.
Возвращаться с Урала ему предстояло через Грузию и Турцию. Он должен был приехать в Тбилиси, сесть на поезд, идущий в Ереван, и у разъезда Отракилис прыгнуть с поезда на ходу.
Ночью нужно было пересечь границу и уйти в Турцию, где через губернатора города Карс связаться с американцами. Для этого был дан специальный пароль. Турецкие же пограничники должны были немедленно доставить его к представителю американской разведки в Турции.
Котов и следователь МГБ Молдавской ССР Мовлян задали немало вопросов Османову. Особенно их интересовало, кто еще был заброшен вместе с ним.
— Был еще один, он выпрыгнул чуть раньше, тоже над лесом, — сказал Османов.
— Что вы о нем знаете?
Османов пожал плечами:
— Ничего.
— И все же?
— Здоровенный детина...
— Приметы?
Османов задумался:
— Я же сказал: битюг! Кулачищи что кувалды.
Через несколько минут, прервав допрос, Котов связался по телефону с генералом Федоровым, сообщил о результатах.
Гриша Полукаров получил запчасти на базе и возвращался в совхоз. В пути в машину подсел участковый уполномоченный милиции старшина Молчанов. Еще недавно старшина служил в погранвойсках и по возвращении домой пошел работать в милицию. За короткое время отличился, задержав несколько опасных преступников. С Гришей он дружил. И, доверяя ему, нередко посвящал его в свои дела и заботы.
— Новость слышал? — спросил старшина. — Ночью к нам сброшены два парашютиста. Одного шпиона пограничники здесь, в Бендерах, задержали, а второй как сквозь землю провалился.
От неожиданности Полукаров даже притормозил.
— Сегодня утром один тип попросил меня подвезти его к городу. С виду — парень-рубаха, а нутро, чувствую, — темное. О том спросит, о сем, будто прощупывает. Агитатором меня назвал. Зашли в столовую, так жратвы набрал — словно неделю маковой росинки во рту не держал. Стал расплачиваться, вынул из кармана пачку денег, и все сотенные. «Откуда, — думаю, — у простого кладовщика с табачной фабрики такая прорва денег?»
— Давай в горотдел МГБ, — распорядился Молчанов. — Надо рассказать об этом попутчике. А вдруг это тот, кого ищут?
Дежурный внимательно выслушал Григория Полукарова, и, приободрившись, Григорий начал вспоминать о своем странном пассажире. На кисти левой руки возле большого пальца татуировка из двух букв: С. Ф., видимо, инициалы имени и фамилии. На четырех пальцах той же левой руки цифры — 1923: возможно, год рождения. Подробно описал внешность пассажира, его одежду.
Котов связался с Москвой, попросил проверить, работает ли на табачной фабрике «Ява» кладовщиком гражданин Федор Кузьмич Серов (о чем сообщили работники милиции, проверявшие документы похожего человека в селе).
В разведшколе учили: осторожность и еще раз осторожность. Держаться следует скромно, осмотрительно, стараясь ничем не привлекать внимание. Случится застолица — на угощение не скупиться, но держать ухо востро. Чрезмерного любопытства не проявлять.
Выскользнув из опасной зоны и оставив далеко позади Молдавию и Украину, он расслабился. Кому придет в голову искать его за тридевять земель от Молдавии? Все складывалось для него наилучшим образом.
В поездах, уносивших его все дальше на восток, он завязывал знакомства, не скупился на чаевые для проводниц, угощал соседей по купе. Доверчивые простаки, не подозревая, что имеют дело с врагом, порой выбалтывали секретные сведения.
В Новосибирске он сошел с поезда, купил новый костюм, несколько рубашек, чемодан и необходимые в дороге вещи. Переоделся, в хорошем расположении дуга направился на вокзал. Поезд на Алма-Ату уходил через сутки. Надо было позаботиться о ночлеге.
Он потолкался на вокзале, походил по скверу, но безрезультатно. Поехал на рынок, пристроился в очередь к пивной палатке.
— Ух и жара, елки-моталки, — сказал он стоявшему впереди мужчине в серой, с пуговкой посредине, кепке. — Упарился!
— Да, печет славно, — охотно отозвался тот и кивнул на чемодан: — Приезжий?
— Приезжий, — вздохнул Федор. — Вот ношусь по городу, а ночевать негде. Толкнулся в одну гостиницу, другую — везде одно и тоже: «мест нет». Даже не знаю, что делать.
— С гостиницами у нас пока плохо, — посочувствовал мужчина. — Но, как говорится, мир не без добрых людей. Если до утра, то и ко мне можно. Правда, живу я не в самом городе, но недалеко.
— Прямо гора с плеч, честное слово, — обрадованно воскликнул Федор и мягко отжал плечом своего нового знакомого от окошка палатки. — Держите чемодан, а я возьму по две кружки. Расходы-то копеечные, зачем обиваться, право дело. О чем разговор?
В вагоне электрички спутник Федора протянул руку:
— Мы не познакомились. Путалов, Сергей Петрович, работаю на «Сибсельмаше».
— Очень приятно. Серов, Федор Кузьмич, — обмениваясь с Путаловым крепким рукопожатием, назвал себя Федор. И пошутил: — Моя профессия, Сергей Петрович, тоже не профессорская: кладовщик, так сказать, складской работник. На табачной фабрике «Ява» состою.
В станционном буфете, несмотря на энергичные возражения Путалова, Федор взял две бутылки водки и разной снеди.
— Пригодится, Сергей Петрович. Впереди — целый вечер.
— Это вы напрасно, — с искренней обидой в голосе повторял Путалов. — Ведь я пригласил вас от чистого сердца. Москвичам мы всегда рады. К тому же и я бывший фронтовик. Три года был в армейской разведке. Можно сказать, от Сталинграда до Берлина не прошел, а прополз.
— И я был в разведке, — сказал Федор. — Воевал на Кавказе, потом прошагал через всю Украину и Польшу, затем — Германия, Берлин...
Дома их встретил сын Путалова Александр, высокий, по-спортивному подтянутый парень. Услышав, что гость — москвич, он очень обрадовался.
— Это же здорово! Ну как там, в столице? Строится, все хорошеет? Я всего два года как оттуда. Учился в энергетическом институте. Окончил и теперь работаю инженером... Пожалуйста, проходите, располагайтесь...