— Без шума. Вы задержаны!
— На каком основании?
— Скоро узнаете, — спокойно объяснил ему один из оперативных работников.
При обыске чекисты обнаружили военный билет на имя Серова Федора Кузьмича, справку, удостоверяющую его работу на московской табачной фабрике «Ява», несколько незаполненных бланков различных советских учреждений, паспорт на имя Ильичева, средства тайнописи, фотоаппарат, записную книжку, большую сумму советских денег, пистолет «Вальтер» с тремя запасными обоймами патронов. В номере были обнаружены и изъяты небольшие контейнеры с жидкостью, землей и листьями кустарника.
На левой руке шпиона имелась татуировка: «С. Ф. 1923». В манжете левого рукава рубашки была зашита крохотная ампула с сильнодействующим ядом.
Последняя улика неопровержимо свидетельствовала, что задержанный — агент иностранной разведки. Его этапировали в Москву.
Через несколько дней, подводя итоги проведенной операции, генерал Федоров отметил:
— Операция проведена хорошо. Чекисты оказались на высоте.
В камере Серов повалился на кровать и застонал от злости. Потом вскочил и стал вышагивать от стены к стене, сжимая кулаки и выкрикивая: «Дела плохи, разоблачен. Теперь крышка!..» Устав, он опустился на стул, задумался. Что делать? Что предпринять?
Проведя тревожную ночь, Федор понял, что убежать из тюрьмы невозможно. Однако смириться с арестом и неизбежностью конца не мог. Недоставало мужества. Все время его мозг сверлила мысль: «Живым не сдавайся».
И вот кабинет следователя. Невысокий молодой майор предложил сесть.
— Давайте знакомиться. Моя фамилия Котов. Мне поручено вести следствие по вашему делу. Рекомендую быть правдивым и откровенным. Это в ваших интересах. Чистосердечное признание, как гласит закон, облегчит вину, учтите это.
Исподлобья кинув взгляд на следователя, сказал твердо:
— Рад познакомиться. За разъяснения благодарю.
Положив перед собой бланк протокола допроса, майор Котов спросил:
— Ваша фамилия, имя, отчество?
— Серов Федор Кузьмич, родился в 1923 году в Акмолинской области.
— Назовите ваших родственников.
Серов без запинки назвал отца, мать, сестер, указал их место жительство — село Благодатное Эркеншеликского района Акмолинской области.
— Вы служили в Советской Армии?
— Я бывший солдат, — не без гордости заявил Серов. — С боями прошел всю войну. Участвовал в освобождении Берлина. По окончании войны служил в ГДР в 447-м батальоне аэродромного обслуживания.
— Где проживали и чем занимались до задержания?
— Проживаю в Люберцах. Работаю на московской табачной фабрике «Ява».
Зафиксировав в протоколе показания, следователь сказал:
— Проверкой установлено, что ваши паспорт и военный билет фальшивые. Назовите вашу настоящую фамилию.
— Повторяться не намерен, документы действительные, — стоял на своем Серов.
— При обыске у вас изъят паспорт на фамилию Ильичева. Кто он, этот Ильичев?
— Понятия не имею.
— Тогда как же паспорт Ильичева оказался у вас?
— Нашел его на улице. Хотел сдать в милицию, но не успел.
— Лучшего объяснения придумать не могли? Вы заявили, что родились в селе Благодатном Эркеншеликского района Акмолинской области. Это соответствует действительности.
— Да, я родился именно там.
— Должен вас огорчить. Как показала проверка, в числе родившихся по названному вами адресу Серов Федор 1923 года рождения не значится.
— Вам дали неправильную справку.
— Где проживают ваши родители?
— Там, где я родился.
— Мы это проверили. По указанному адресу ваши ближайшие родственники по фамилии Серовы не проживают.
— Видимо, они сменили место жительства. Я ведь их давно не видел.
— Так все сразу и поменяли место жительства?
— Выходит, так. Или вас ввели в заблуждение.
— Где вы работали последнее время?
— Я же говорил, на московской табачной фабрике «Ява», кладовщиком...
— Посмотрите... — следователь протянул бумагу, подписанную начальником отдела кадров фабрики «Ява». В ней говорилось о том, что Федор Серов на фабрике не работает и не работал.
— Я больше вам ничего не скажу. Отправьте меня в камеру.
Котов протянул протокол допроса задержанному для подписи.
— Уберите! Я отказываюсь подписывать эту бумажку!
— Почему?
— Отказываюсь, и баста!
Котов распорядился отправить задержанного в камеру. Через несколько дней он провел опознание Федора, и тому ничего не оставалось, как подтвердить показания свидетелей.
Закончив опознание, следователь продолжил допрос.
— Подведем итоги, — обратился он к Серову. — Итак, паспорт на фамилию Серова, который вы предъявили администратору Дома колхозника в Алма-Ате, является фальшивкой. На фабрике «Ява» вы не работали, в Люберцах не проживали. Об этом имеются официальные документы. Ваше заявление о том, что вы якобы Серов и родились в селе Благодатное Акмолинской области, также не соответствует действительности. По названным вами адресам ваши родственники не проживают. Изъятый у вас при обыске паспорт на имя Ильичева также уличает вас в том, что вы не тот, за кого себя выдаете. Так кто же вы на самом деле? Назовите вашу настоящую фамилию.
Федор сидел, понуро опустив голову:
— Если вы меня не расстреляете, то я скажу вам все.
— Вашу судьбу будет решать суд, — сухо ответил Котов.
Федор махнул рукой:
— Ваша взяла, пишите... Я — американский шпион. Заброшен с самолета на территорию Молдавии в ночь с 15 на 16 августа. Моя действительная фамилия Саранцев Федор Кузьмич. Есть отец, мать, сестры. Живут они по месту рождения, которое я вам назвал, работают в совхозе. В армию призывался в сорок первом году в Акмолинске. Военную подготовку проходил в Термезском пехотном училище. Воевал. Попал в плен. Потом — лагеря... Я очень взволнован, прошу отправить меня в камеру, я соберусь с мыслями и расскажу вам все по порядку. И он рассказал.
...Шел 1943 год. Двадцатилетним сержантом взвода разведки Федор вместе с другими бойцами неподалеку от Кривого Рога, на берегу Ингульца, отбивал яростные атаки фашистов. Бой был неравный. Тяжелые танки гитлеровцев шли и шли на линию обороны. Прямым попаданием снаряда в траншею убило несколько бойцов. Неподалеку от окопа вдруг вырос тяжелый танк T-IV, за которым бежали около десятка немецких автоматчиков. Федор был легко ранен в ногу. Он мог швырнуть под гусеницы танка противотанковые гранаты, пройтись по фашистам из автомата. Однако страх, сковавший его волю, заставил забыть о долге, верности присяге. Он поднял руки и прохрипел: «Сдаюсь!» Прихрамывая, конвоируемый немцами, он поплелся в фашистский плен. А после войны он оказался в американской зоне оккупации. И снова лагерь. Снова плен. Теперь американский!
