— Но я никогда не был на Дальнем Востоке и на Сахалине и не знаю условий жизни там. Это затруднит мне работу, — ответил Сорокин.
— Вы умница, Кларк. Сейчас вы начнете изучать Сахалин.
Наконец, подготовка была закончена. Уточнено задание. Проведен окончательный инструктаж. Находясь на Сахалине, Сорокин должен был добыть подлинные советские документы: паспорт, военный билет, комсомольский и, если представится возможным, партийные билеты. Переделанные затем на его имя, они будут необходимы для выполнения новых заданий при очередных забросках на Сахалин.
Рекомендовалось два способа добычи документов: первый — напасть на прохожего ночью на улице под видом грабителя; второй — попроситься на ночлег в отдельно стоящий дом на краю поселка, угостить хозяина и членов семьи водкой, бросив в бутылку сильнодействующие снотворные таблетки. После «ограбления» быстро уйти из дома. Помимо добычи документов, Сорокин обязывался изучить состояние пограничной охраны вдоль западного побережья южной части Сахалина. Это он должен был выяснить путем передвижения в дневное время по главной шоссейной дороге, идущей вдоль берега. Ночевать Сорокин должен был не в населенных пунктах, а в лесу, чтобы не вызвать излишних подозрений и не иметь «незапланированных» встреч с советскими людьми. Срок пребывания на Сахалине — три дня. Связь с «центром» — ежедневная, по радио.
Выброску на Сахалин шефы решили произвести морским путем, на рыболовной японской шхуне, какие сотнями бороздят воды Японского и Охотского морей. Шхуна ночью подойдет при потушенных огнях как можно ближе к берегу и спустит Сорокина на воду на надувном резиновом плотике. Аналогично должно было произойти возвращение. Сорокин по радиосигналу со шхуны должен быстро зарыть радиостанцию в песок и на плотике выходить в море. Судно с помощью радара обнаружит Сорокина в море и подберет его на борт. Сорокин должен «показывать» себя, делая движения вправо-влево специальным радарным зонтиком.
Серьезное внимание шефы уделили экипировке Сорокина. Ему предложили заурядный серенький костюм, неброскую рубашку, кепку и поношенные туфли. Все это советского производства, с сохранившимися клеймами и фабричными ярлыками. Даже рекомендовали Сорокину положить в карман пиджака сравнительно свежий номер газеты «Правда». В таком виде, по мнению «шефов», он нисколько не должен был отличаться от рядовых жителей Сахалина, и не будет вызывать подозрений у встречающихся людей.
Несмотря на то что Сорокин направляется на Сахалин за документами, в том числе за паспортом, было решено снабдить его «своим» паспортом. Это был настоящий советский паспорт, выданный и прописанный в одной из областей Союза ССР. По аналогии его «прописали» в Сахалинской области, но рекомендовали пользоваться паспортом только при вынужденных обстоятельствах. Вдобавок к паспорту Сорокина снабдили «липовыми» справками из различных организаций Сахалинской области (потом выяснилось, что таких организаций на Сахалине вовсе нет). По предложению Сорокина, паспорт и справки были оформлены на фамилию Галкина.
При инструктаже не был упущен и вариант провала его на Сахалине. Органы госбезопасности в этом случае могут попытаться использовать его в проведении радиоигры с противником, заставив работать на ключе и передавать радиограммы под диктовку. Для того чтобы Сорокин мог дать знать о работе под контролем, были определены различные условности и знаки провала, которые он должен был включать в тексты радиограмм.
Перед вылетом в Японию Сорокина еще раз принял шеф. А вечером на вилле состоялся прощальный ужин.
На Хоккайдо прилетели вместе с неразлучным Биллом. Несколько дней сидели на конспиративной квартире в портовом городе, чтобы Сорокин мог акклиматизироваться. Выбрав темную ночь и штилевую погоду, навьюченный тяжелым рюкзаком, Сорокин взошел на палубу шхуны. Билл остался на берегу.
Когда до берега Сахалина оставалось около мили, капитан дал знак. Облачившись в комбинезон, Сорокин с помощью матросов спустил на воду плотик с привязанным к нему рюкзаком, бросил короткое «гуд бай» капитану и перешагнул через борт.
Показания нарушителя государственной границы Валуев докладывал по телефону в Управление госбезопасности по мере их получения.
— Как вы думаете, — спросил Валуева начальник управления, — можно верить показаниям Сорокина? Все ли он говорит нам правдиво?
— В целом показания правдоподобны, товарищ полковник. Ряд моментов легко проверить.
— Мы успели навести некоторые справки. Нам сообщили, что в области, указанной нарушителем, действительно в 1946 году осуждена группа воров, обкрадывавших церкви. По показаниям осужденных, проходил как соучастник некто Сорокин, военнослужащий. В следственном деле имеется ордер на его арест и справка о том, что он скрылся в неизвестном направлении. Сорокин объявлен во всесоюзный розыск. Установочные данные и приметы разыскиваемого совпадают с личностью Сорокина. Мы вам направили циркуляр о розыске Сорокина. Там имеется его фотография. Сравните ее с личностью нарушителя и результаты доложите.
— Слушаюсь, товарищ полковник.
— Но самое интересное заключается в том, — продолжал полковник, — что есть показания одного из задержанных на Украине нарушителей границы, парашютиста. Он проходил обучение в разведывательной школе близ Мюнхена, о которой рассказывал нам Сорокин. В числе «курсантов» школы он называл некоего Журавлева по кличке «Кларк». С ним он якобы был знаком еще по лагерю перемещенных лиц в той самой стране, куда бежал Сорокин. Поэтому он знает его по фамилии Журавлев. Надо будет тщательно допросить его о Кларке и провести опознание по фотографии Сорокина.
— Согласен, товарищ полковник. Есть предложение дать возможность Сорокину установить радиосвязь с иностранной разведкой.
— Какую задачу вы ставите перед собой? — подумав, спросил полковник.
— Если Сорокин сумеет убедить своих зарубежных шефов, что данное ему задание он успешно выполняет, благополучно достигнув берега, то за ним разведцентр должен прислать шхуну. В этом случае можно сделать попытку задержать ее. Моряки-пограничники уверены в положительном исходе операции. Сорокин настойчиво предлагает свои услуги для захвата шхуны. Уверяет, что будет добросовестно работать на радиостанции.
Через некоторое время начальник управления сообщил, что предложение принимается и Сорокину можно приступить к установлению радиосвязи.
Валуев прошел в комнату, где находился Сорокин.