Пожалуй, этим и объяснялась растерянность, отражавшаяся на его лице всякий раз, когда я подхватывала его на руки и несла куда-нибудь. Он измерял взглядом расстояние до земли, потом смотрел на меня и словно спрашивал: как тебе это удалось? Наверное, ты очень сильная!
Он был тем еще пройдохой, но я обожала его со всеми его странностями. Мы очень привязались друг к другу и в выходные дни отправлялись на долгую прогулку по парку вокруг Хрустального дворца (мы жили неподалеку в Пендже, на юго-востоке Лондона).
Как-то раз в субботу стоял прекрасный солнечный денек – идеальная погода, чтобы собака могла погонять белок и побегать. Я взяла поводок.
– В парк, Чарли! Пойдем.
В парке мы свернули на извилистую тропинку. У одного из помойных баков что-то заставило меня остановиться – к вящему неудовольствию Чарли. Готова была поклясться, что слышала какое-то шуршание! Я замерла, прислушалась и уже собиралась пойти дальше, как шуршание раздалось снова. На этот раз его услышал и Чарли. Оно исходило из большого помойного бака слева от нас. Бак был закрыт крышкой, но Чарли принялся кружить вокруг него и проявлять неподдельный интерес, и тогда я попыталась заглянуть внутрь в одно из четырех отверстий по бокам. Шуршание не умолкало, а внутри бака я разглядела острые рыжие уши – как у лисы. Судя по размерам животного, это был лисенок.
В тот момент рядом остановилась женщина с лабрадором. Она, видимо, подумала, что у меня не все дома, и я объяснила:
– Там в баке какое-то животное.
Ее собака тоже начала проявлять любопытство, и поскольку я была уверена, что эти уши мне не привиделись, когда следующие прохожие решили бросить в бак мусор, я их остановила.
– Там кто-то есть! – сказала я. – Выбросите в другой.
Вокруг нас уже собралась небольшая группа людей. Мы вместе пытались решить, что же делать. Прошло несколько минут, и я поняла, что в баке вряд ли сидит лиса. Кто бы там ни прятался, его должен был просунуть внутрь через отверстие человек – сам бы он туда не забрался. Ни одно животное такого размера, дикое или домашнее, не смогло бы подпрыгнуть так высоко и забраться в бак под таким странным углом.
Я прицепила Чарли поводок. Он помрачнел, как грозовая туча – ведь его прогулка прекратилась, не успев начаться. Я велела прохожим присмотреть за баком, а сама решила вернуться к входу и найти смотрителя.
– Скорее всего, это белка, – сказал тот. – Просто оставьте ее в покое.
– Ах, белка? – ответила я. – Разве у белок бывают большие рыжие острые уши?
Этот аргумент привлек его внимание.
Мы с Чарли вернулись к баку пешком, а буквально через полминуты приехал смотритель на своем лендровере. Накануне помойные баки в парке выносили, и крышки были заперты на замок. На цепочке у смотрителя висел миллион ключей, но он никак не мог подобрать нужный. В конце концов он просто сорвал крышку голыми руками.
Наконец-то я смогла как следует рассмотреть того, кто сидел внутри.
Там, в куче пакетиков от чипсов, бумажных салфеток и пустых бутылок сидел красивый ярко-рыжий зверек. Был лишь один способ узнать, лисенок это или щенок. Я наклонилась и взяла его на руки. Он был на удивление спокоен и дружелюбен, и тогда я поняла, что это не лисенок. Будь это лиса, инстинкт заставил бы ее укусить меня и попытаться вырваться. Этот же малыш ни капли не возражал, когда его взяли на руки и стали гладить.
Когда прохожие поняли, что перед ними щенок, многие сразу же стали предлагать забрать его к себе. Но я сказала, что работаю в «Баттерсийском доме кошек и собак» и хочу отнести его туда, ведь там он окажется в надежных руках.
Мы пошли к машине – Чарли с очень недовольным видом. Он и так-то не любил щенков, а этот малец испортил ему прогулку.
Мы вернулись в квартиру, и я посадила щенка на ковер. Я прозвала его «Питом из парка». Щенок обнюхал все вокруг и захотел поиграть с Чарли. Тот подошел ко мне и ткнул меня носом. «Пусть он уйдет», – умоляли его глаза.
Пока Пит бегал по квартире, я попросила коллегу, которая жила этажом ниже, дать мне кошачью переноску, чтобы отвезти Пита в «Баттерсийский дом». Переноска оказалась ему как раз по размеру. Он охотно забрался внутрь, и я поставила ее в машину. Чарли запрыгнул на пассажирское сиденье и с равнодушным видом уставился прямо перед собой.
Пусть сегодня Чарли лишился прогулки, но, когда я опустила окно и мы тронулись с места, он подставил мордочку теплому ветру, и я поняла, что он почти готов мне все простить.
Я позвонила и предупредила о своем приезде команду сотрудников приюта. Когда мы приехали, те уже гадали, какой породы Пит. В конце концов ветеринар пришел к выводу, что это точно не лиса. Пит определенно был щенком, несмотря на «лисий» окрас и характерные остроконечные уши. Скорее всего, он был помесью терьера в возрасте от восьми до десяти недель. Поскольку чувствовал он себя вполне нормально, его тут же отвели в вольер для малышни, чтобы не допустить инфицирования. В «Баттерсийском доме собак и кошек» обычно находится около четырехсот собак, и риск подхватить инфекцию – трахеобронхит или парвовирус – довольно велик. Эти болезни могут привести к летальному исходу, а щенки заражаются особенно часто.
Из-за юного возраста Пита (как и Чарли когда-то) быстро оформили в реестр собак, ищущих новых хозяев. Мы ничего не знали о его прошлом, но одно было ясно – он не мог залезть в помойный бак сам. Кто-то выбросил его, как мусор. И если бы его не нашли, он наверняка умер бы от голода и обезвоживания – ведь выбраться сам он бы никак не смог.
Прошла неделя, и никто не пришел его искать. Тогда мы официально приступили к поискам новых хозяев для Пита. У нас было трое желающих, но лишь когда мы познакомились с Джеммой, то поняли, что нашли нужного человека.
Мы – я и муж Дейв – распаковали последнюю коробку и плюхнулись на диван. В другом углу гостиной нового дома наш бордер-терьер Тед (семи лет от роду, «спасеныш» из приюта) выбрал местечко на полу и тоже плюхнулся без сил. В этот жаркий июльский день мы с утра до вечера перевозили вещи из старого дома в новый – просторный, для большой семьи – и вконец умотались. Зато теперь, распаковав коробки, я поняла, что наши усилия были не напрасны. Комнаты на втором и первом этаже были просторнее, чем в старом доме, плюс здесь было на одну комнату больше. А еще – пять акров земли: превосходный участок для осуществления наших планов.
Мы с Дейвом всегда знали, что, поселившись в большом семейном доме, заведем еще одну собаку – товарища для Теда. В течение полутора лет мы жили с родителями Дейва, и Тед очень подружился с их лабрадором Уиллоу. Мы хотели, чтобы у него появился друг. Поскольку мы и сами планировали в скором будущем завести ребенка, то решили, что лучше всего взять щенка. Мы с радостью взяли бы еще одну собаку из приюта, но поскольку о прошлом приютских собак часто было не все известно, я бы предпочла взять щенка. Ведь чем меньше возраст собаки, тем больше вероятность повлиять на формирование ее поведения.
Мы взялись за ремонт, и через год все наконец было готово к появлению долгожданных новых жильцов. Я стала искать подходящего щенка в местных центрах помощи бездомным животным, но поиски не увенчались успехом. Я расстроилась и даже приуныла. А потом узнала, что жду ребенка, и у меня появился новый стимул сосредоточиться на поисках. Если мы хотели завести собаку до появления малыша, нужно было действовать немедленно. Теда мы взяли из «Баттерсийского дома собак и кошек». Поначалу он вел себя немного агрессивно, но мы были подходящими хозяевами для «проблемной» собаки, поскольку я работала ветеринарной медсестрой, а Дейв – ветеринаром. Кое с кем из сотрудников «Баттерсийского дома» мы продолжали общаться, и хотя те, с кем мы подружились, уже работали в другом месте, они поделились контактами бывших коллег.
Так я и узнала о щенке по имени Пит.
Я позвонила в «Баттерсийский дом» и поговорила со специалистом по переселению собак. Мы обсудили, какая именно собака мне нужна. Я не призналась, что знаю о Пите, надеясь, что сотрудница предложит нам именно его, пользуясь своим методом отбора. Ведь если бы это произошло, значит, он действительно нам подходил.
Она сказала:
– Джема, у нас есть щенок, который не очень хорошо чувствует себя в вольере. Одна из наших сотрудниц по вечерам забирает его домой, но ему очень нужны настоящие хозяева.
Речь шла о помеси терьера по имени Пит.
Я поняла, что это он!
На следующий день мы с Дейвом взяли Теда и отправились в «Баттерсийский дом». Нас провели в большую комнату ожидания наверху, а сотрудница пошла за Питом. Она вернулась вместе с ее коллегой Хелен. Они посадили Пита на пол. Это был очаровательный малыш: заостренные ушки, пушистая рыжая шерсть и мордочка, которую так и хотелось расцеловать. Тед и Пит «поздоровались», не особенно заинтересовавшись друг другом, и не успели мы с Дейвом подоспеть, как Пит отправился обнюхивать все углы.
