женился… на другой…
Алтерка с удивлением слушал этот странный диалог между матерью и ее «племянницей». Он не понимал причины внезапной разговорчивости матери. Она так злится, можно подумать, ей жизненно важно доказать, на кого похожа дочурка Кройнделе…
«Точно такая же, как была! — с горькой улыбкой думал он. — Так же она вела себя и с тем аптекарем в Шклове. И с ним, ее единственным сыном, не лучше… Сначала она была слишком хорошей, потом — слишком плохой. И до сих пор гонит его от себя, а он даже не знает, за что. Да и с воспитанницей тоже то холодно, то жарко. Девочка не знает, как угодить “тете”… Его дед, покойный реб Нота, хорошо ее знал и не раз предостерегал его от поездки сюда. Второй его дед, реб Мордехай, тоже очень хорошо знает свою дочку…»
Глава двадцать вторая
Подозрения
1
Чтобы успокоить мать, так близко к сердцу принимавшую вопрос о внешности сиротки Кройндл, Алтерка быстро перевел разговор на другую тему. Он вдруг стал изысканно вежливым и даже слащавым, на петербургский манер:
— Оставь малышку, мамка! Поверь мне, ты интересуешь меня намного больше. Что ты немного похудела, тебя не портит. Напротив, даже молодит. А седая прядь… Помнишь, мама, после бунта иноверцев, в нашем Шкловском доме, я ее заметил первым…. Я думал тогда, что это перья прилипли. Тогда по нашему дому повсюду летал пух… Но с тех пор у тебя не поседел ни один волос. Белая прядка на черном фоне хорошо смотрится, мамка… С чем бы сравнить? Как первый цветок на черешне в начале весны, когда само дерево еще черное…
Алтерка говорил весьма любезно и даже поэтично. При этом смотрел на нее пристальным теплым взглядом потерянного сына, который отыскался и восхищается каждой мелочью, сохранившейся с его детских лет.
Но тут произошло то, на что «потерянный сын» никак не рассчитывал. Вместо того чтобы стать теплее и дружелюбнее от его сыновьей любви и комплиментов, Эстерка вдруг склонила набок свою красивую голову и громко зарыдала. Дочурка покойной Кройнделе вздрогнула, рванулась от Алтерки, подбежала к «тете» и принялась гладить ее дрожащими ручками по щеке и по опущенной руке. Она делала это с ловкостью маленькой, но опытной сестры милосердия… И по ее движениям и выражению детского личика Алтерка догадался, что малышка привыкла к подобным припадкам безумия и не в первый раз видит такой внезапный перепад настроения «тети» от относительного спокойствия к безудержному плачу… Именно поэтому сам Алтерка тоже не слишком испугался и не вскочил с места. Он медленно поднялся, медленно подошел к матери, наклонился к ней, как над больной, и стал гладить ее волосы. Он гладил с особой нежностью поседевшую прядь надо лбом, резко контрастировавшую с густыми иссиня-черными волосами Эстерки.
— Мамка… — прошептал он и сделал попытку заглянуть в ее заплаканные глаза.
Но Эстерка, продолжая всхлипывать, начала поспешно отодвигаться от него вместе со стулом, на котором сидела, торопливо умоляя:
— Нет, нет, нет… Не трогай меня!
Но Алтерка не отступился. Он уговаривал так мягко, как только мог:
— Почему, ты не позволяешь мне к себе прикасаться, мамка? Ведь я твой Алтерка. У тебя ведь нет другого… Я еще помню, когда-то… когда аптекарь Шик… когда этот старый холостяк заходил и надоедал тебе, ты звала меня в комнату, чтобы я тебя защитил… Губами ты смеялась, но твои глаза были напуганными… Я вбегал и прижимался головой к твоему сердцу, к тому месту под сердцем, где ты меня когда-то носила, мама. Поэтому старый холостяк до смерти ненавидел меня за то, что ты так меня любила, и за то, что я так тебя люблю… Я знаю! Но меня это не волновало. Я чувствовал, что он хочет забрать тебя у меня, совсем забрать. И я был тебе благодарен до глубины души за то, что ты не хотела допустить этого и ставила меня как живую преграду между ним и собой… Я был тогда еще мальчишкой, но понимал это. Для меня было счастьем прикасаться боком к теплому атласу твоего платья. И я был горд, когда смотрел снизу вверх на твой покрытый черной косынкой высокий серебряный гребень на твоей царственной голове. Я знал, что ни у кого нет такой мамы, как у меня. Дедушка реб Нота называл тебя «царицей Эстер»… Помнишь? Даже он гордился, что у него такая невестка… Но с тех пор… теперь… посмотри, как изменилось твое отношение ко мне! Можно подумать… что ты мстишь мне за то, что не вышла замуж за того… за того лысоватого аптекаря… Часто я так и думаю…
Эстерка некоторое время прислушивалась к сердечным речам Алтерки, как к далекому напеву. На последних словах его голос задрожал. Она подняла на сына свои заплаканные глаза, протянула к нему руки. Но вместо того, чтобы обнять его, как рассчитывал Алтерка и как она сама, казалось, хотела, ее протянутые руки сделали совсем другое движение и оттолкнули его. Ее взгляд блуждал, а из губ раздавалось шипение:
— Не говори больше так!.. Не гладь меня… Убери руки!
Алтерка застыл, удивленно распахнув глаза, и безо всякого перехода начал ругаться. Он полностью утратил свою гордость и манеры петербургского щеголя:
— Что с тобой? Что здесь происходит? Чем я перед тобой провинился? Если об этом кому-нибудь рассказать, никто же не поверит… Ты плюешь мне в лицо. Даже не стесняешься этой малышки, сиротки Кройндл. Можно подумать, что ты хочешь… чтобы я встал и уехал назад… после стольких лет…
— Да, я этого хочу! — тихо, но жестко подтвердила Эстерка. И ее глаза вдруг стали сухими. В них затрепетал холодный огонек.
Услыхав столь откровенные слова, сиротка Кройндл заволновалась. До сих пор она неподвижно стояла в стороне и во все уши слушала, что говорил этот чужой дядя… Теперь она подбежала, обняла «тетю», прижалась своей русой головкой к ее животу и колючими, словно у молодой волчицы, глазами посмотрела на чужого дядю, которого ее «тетя» даже видеть не хочет в своем доме… И Алтерка увидел картину, которую сам только что описывал матери. То, что когда-то приходилось терпеть «лысоватому аптекарю», сейчас досталось ему. Точно так же, как он сам когда-то становился между своей матерью и ее женихом, эта чужая девочка стояла теперь между его матерью и ним, ее родным сыном. Она так же прижималась щекой к теплому атласу, чудесно обтягивающему тело Эстерки. Тот же колюче-насмешливый детский взгляд. Мол, иди, иди откуда
