– А драки так и не было!
– Сейчас будет, – успокаивающе сказал Зет.
– В смысле? – опешила я, и у меня вывалился наушник.
– А вот!
И он указал на Макса, который несся к нам вдоль футбольного поля со стороны общаги.
– А-а! – кричал он издалека, – попались, ворюги! Отдавайте кассету!
Он налетел так стремительно, что я испугалась. С размаху он двинул Зету под дых.
Я ахнула. Но Зет даже не шелохнулся.
– Прекрати! – крикнула я Максу, – оставь нас в покое!
– Разбежалась, – ответил Макс и ударил снова.
Зет усмехнулся и вдруг схватил Макса за кисть, сжав большой и средний пальцы.
– Эй, одурел! – завопил Макс, – больно! Пусти!
Зет выкрутил ему кисть, а потом, обняв, будто для танца, кинул Макса на газон. Тот со стоном выдернул руку и попытался пнуть Прозрачного под колено ногой. Зет отскочил в сторону, ухватил ноги Макса и перевернул его на живот. Согнув Максу ноги, он придавил одну коленом и выкрутил пятку. Макс заорал.
– Еще двадцать секунд, и нога сломана, – тихо сказал Зет, – ты готов нас слушать?
– Нет! Ворюга! Гад!
– Ты готов нас слушать?
– Ай... да...
– Так вот. Кассету у тебя изъял не я. Но забрали ее для дела. Чтобы оправдать невиновного. Мы готовы тебе ее вернуть.
– Да можете подавиться, – вдруг спокойным голосом произнес Макс, – плевал я на этот клип. Мне важно было, чтобы меня виноватым не сделали.
– Ну, тогда мы оставим кассету себе, – торопливо сказала я.
Я не горела желанием снова встречаться с Максом и передавать кассету от его камеры. Зет кивнул и выпустил Макса. Тот вскочил на ноги. «Они бы хорошую пару с Анжелой составили, – подумала я, – команда людей, которые готовы сжечь нас взглядом». Макс шагнул ко мне, но Зет схватил его за кисть и сказал:
– Есть не только болевые приемы. Но и удушающие.
– Психи! – буркнул Макс и сбежал.
– Что это было? – спросила я, глядя ему вслед.
– Баритсу. Тайная японская борьба. Ее приемы использовал Шерлок Холмс, когда скинул со скалы профессора Мориарти.
– Ну, хорош! – разозлилась я. – Я не Ботаник, но знаю, что баритсу вообще не существует. Это название сценаристы придумали. Исказили слово «джиу-джитсу».
– Тогда пусть это будет «джиу-джитсу», – согласился Зет, – проводить тебя до дома? Только не смотри на меня таким взглядом, как будто ты в меня влюбилась!
Глава 21,
в которой клубничная шарлотка все-таки немного подгорает
Мамочка расстаралась. У нее благополучно закончилась предзащита диссертации, а защита назначена только на май. Так что мамуля вспомнила, что она – жена и мать. И поэтому с утра шумела пылесосом, бегала по квартире с тряпкой, пыталась отобрать у меня футболки, чтобы постирать их (бедняга совсем забыла, что я давно стираю все сама). А потом она с таинственным видом скрылась на кухне и что-то там взбивала и смешивала. Мы с папой переглянулись, когда она нас позвала.
– Лучше бы уж докторской своей занималась, – вздохнул папа, плетясь на кухню, – тогда бы продукты не портила в таком количестве.
– Клубничная шарлотка! – объявила мама с торжественным видом, комкая в волнении фартук. – По рецепту еще десять минут должна провести в духовке.
– Надеюсь, не больше, – проворчал папа, усаживаясь за стол, – а не то Гая опоздает на занятие к Анне Семеновне.
Я вздохнула. Как жаль, что кончилось расследование. Во-первых, началась рутина. Во-вторых, у меня нет интересных новостей для Ники. А они ведь нужны ей постоянно, чтобы вызывать у нее интерес к жизни.
– Девять минут, – пробормотала мама, наклоняясь к духовке.
Папа знаком показал мне, чтобы я достала нам с ним из холодильника йогурты. Я открыла холодильник, но тут зазвонил телефон. Папа взял трубку.
– Анна Семеновна? Надеюсь, вы в добром здравии. Мы уже выезжаем на занятия. Что? Почему?
Я захлопнула холодильник и плюхнулась на табуретку.
– Да? Она говорила, конечно, но... Вы уверены? Что за молодой человек? Во сколько? Хм... Ну, если вы уверены... Благодарю.
Папа положил трубку. Вид у него был озадаченный.
– Пять минут, – прошептала мама, усаживаясь за стол рядом с ним.
– Йогурт будешь? – спросила я у папы.
– Что? Да-да, конечно. Слушай, звонил твой педагог.
– Я уже поняла. Она заболела?
– К счастью – нет. Но она звонила по поводу занятий. Она не хочет больше заниматься с тобой.
– Какой ужас, – пробормотала я, с трудом скрывая счастливую улыбку, – а почему?
– Не видит в тебе способностей к переводу, – огорченно сказал папа, – однако твоя слава художника-комиксиста дошла до молодого человека, который руководит Школой альтернативного рисунка. Этот молодой человек – ее бывший выпускник.
– Ее знакомый руководит ШАРом? – потрясенно спросила я.
Тысячу раз мы с друзьями-мангаками обсуждали на форуме, как здорово было бы хоть разок попасть в этот ШАР. Но просто так, с улицы, туда не берут, нужна рекомендация, а где ее взять? И я даже не ожидала, что рекомендация может поступить от Анны Семеновны.
– Да, – сказал папа, – и руководитель ШАРа хочет пригласить тебя на семинар.
– Ой, – сказала я, – сейчас в обморок упаду.
– Школа находится в Подмосковье. Но этот руководитель сегодня туда поедет и...
Я сорвалась с места и бросилась папе на шею.
– Папуля! Ты разрешишь?
– Если бы инициатива исходила от кого-то другого, а не от Анны Семеновны, я бы не позволил. Но тут...
– Я тебя обожаю!
– Только к этому руководителю я отвезу тебя сам.
– Спасибо! Мамуля, ты слышала?
– Две минуты, – проговорила мама, подскакивая.
– Какое счастье, – пробормотала я, снова усаживаясь на место.
В кармане пикнул мой мобильник. Эсэмэска от Зета.
«Ну как тебе? Жду у МГУ через час».
Вот тут я и правда чуть не хлопнулась в обморок от удивления. Так это все устроил Зет? Маг-йог – и руководитель Школы альтернативного рисунка вдобавок?
«На байке поедем?» – написала я.
«Обязательно», – ответил он.
Как же я счастлива! Однако папа моего счастья не разделял. Сидел грустный у окна, смотрел в одну точку. Даже о йогуртах забыл. Нет, не могу я радоваться жизни, когда папа так огорчен.
– Папочка...
Я взяла его за руку.
– Это я виноват, – пробормотал он, – слишком давил на тебя с этим переводом. Вот он тебе и опротивел.
– Папочка, он мне давно опротивел, пойми же.
– Как ты будешь жить, когда вырастешь? На что?
– Пап, я еще не выросла. Будут бить, будем плакать.
– Что за поколение? – вздохнул папа, – яйца курицу учат.
– И курица яйца учит, – возразила я, – кстати, я изменила свое отношение к английскому. И понимаю, что нужно его знать. И уметь переводить...
Лицо у папы посветлело. Он накрыл мою руку своей.
– В любом случае я буду им заниматься, обещаю, – сказала я, вдруг подумав, что переводить-то можно что-то интересное.
Комиксы, например!
– Сгорело! – вдруг закричала мама, – я задумалась, и она сгорела.
Мы втроем подпрыгнули и принялись вытаскивать клубничное чудо из духовки. Снизу оно действительно подгорело. И по краям тоже. А внутри мама даже не тыкала спичкой. Значит, вполне могло остаться сырым.
Однако я все-таки взяла лопатку, отрезала себе кусочек пирога прямо в форме. Вынула его. Чуть не уронила, потому что обожгла пальцы. Подула. А потом откусила и проговорила:
– Вкуснотища, мамуля.
И я не врала. Шарлотка и правда была вполне съедобной. То ли потому, что мама очень старалась. То ли потому, что меня переполняла любовь к ним обоим – и к маме, и к папе.
Глава 22,
в которой я разгадываю последнюю загадку
Машины гудели мне со всех сторон. Как только мы выехали на проселочную дорогу, я закричала:
– Вообще-то, я думала, что байк – это байк!
– А я думал, ты английский язык хорошо знаешь, – делано удивился Зет.
Он держал руль одной рукой и смотрел куда-то в небо, а не на дорогу, а я изо всех сил крутила педали, чтобы его догнать.
– Разве не помнишь великую песню Меркури? «Bicycle, Bicycle, I want to ride my bicycle, I want to ride my bike![27]».
– Тьфу, – с досадой сказала я, останавливаясь, чтобы вытащить ветку, попавшую в цепь.
Вокруг было красиво: ночью выпал первый снег, и золотистые осенние листья лежали припорошенные им, как сахарной пудрой. Холодно, но солнечно – моя любимая погода. На самом деле – классно ехать на велике по деревенской дороге в такой холод, но Зету я не признаюсь, пусть не воображает.
Зет остановился чуть впереди.
– Кроме того, – продолжил он, наблюдая за тем, как я силюсь вытянуть колючий прутик, – мне очень уж хотелось произвести на тебя впечатление.
– То есть ты не думал, что я разочаруюсь, когда вместо крутейшего хромированного байка увижу вот этот транспорт для детсадовцев, – съязвила я, залезая обратно на велосипед.
– Думал, конечно! Брал на прокат в общаге и думал – что поэтому и провернул к этому времени трюк с твоим папой!
– Что-о?!
Я догнала его и схватила за капюшон.
