со взрыва и кончающаяся угрозами отмщения.
Еще не все бункеры опустели в лесах. Еще не все военные преступники арестованы, потому что находятся такие места, где их прячут.
Наследие войны — это испытываемая победителем боль потерь, которую надо понять, это лелеемая побежденным надежда на месть, надежда, которую надо погасить.
Для сторонников отвлеченного гуманизма этот период наиболее труден, ибо они совершенно не понимают, что происходит вокруг. Фейерверк Дня Победы вовсе не был заключительным свистком судьи соревнования, как они ошибочно полагают.
Ирена! Да. Ирена Урмет, пожалуй, одна из них. Мечты о рае на земле ослепляют ее, мешая видеть общую картину, и она цепляется за отдельные жизненные детали, не понимая, почему они в данный момент выглядят так, а не иначе.
Айта как будто глубже понимает жизнь, но в последнюю встречу она почему-то нервничала и словно нарочно сужала свой кругозор. Интересная девушка.
Марет... что из нее получилось? Она создана из взрывчатого материала, и логика ее зависит от настроений. Вечно любимая, как все, что прекрасно и недоступно.
Элинор доступна. Сама себя предлагает. Вульгарная женщина. Думает, что каждому, кого общество придавило своими колесами, должно нравиться критиканство, ограниченное, глупое охаивание этого общества. Логика, конечно, есть. Логика на элементарной ступени. Теория Труувере и его безымянного соратника, теория, которая объясняет общество так, как простой механик объяснял бы теорию атома...
В этот вечер углубиться в уравнения ему не удалось.
В ушах звучал смех Элинор, а ноздри щекотал запах, который, выветриваясь, становился приятнее.
Как бы повела себя эта женщина, если бы он сказал ей: «Хозяйка ушла в кино, в нашем распоряжении полтора часа».
Кто знает, может быть, она и не казалась бы такой противной, если бы из рассказа Тралля не было заранее известно, чего она хочет.
Что же такое, собственно, разврат? Мысленно, в воображении развратничать могут многие, но тех, кто пытается претворить воображаемое в действительное, общество презирает... Отсюда проблема морали. Половое влечение и мораль. Здесь должна быть известная закономерность. Распутство — это столкновение природного инстинкта с общественной моралью, основанной на моногамии.
Эге-е, если применить обратное математическое действие, получишь совершенно другой ответ: чем безнравственнее, тем естественней. Слишком просто. Уравнение с одним неизвестным для определения таких явлений не годится. Здесь придется сначала проанализировать отдельно обе части уравнения. В данную эпоху моногамия — самый экономный способ продолжения рода: из всего животного царства у человека самый долгий период формирования самостоятельности, причем для защиты беспомощного человеческого детеныша лучшего средства, чем семья, еще не создано. Серьезная основа для морали. Один из важнейших признаков распущенности — ненасытная жажда наслаждения, отсюда страх перед обязанностями, которые влечет за собой оплодотворение, ибо они мешают утехам. Превращать половое влечение лишь в средство наслаждения — это и есть излишество, которое нарушает естественные нормы, а также приходит в противоречие с моралью данной эпохи. Животные и дикари этого не умеют. В природе нет брачной жизни, но в природе нет и бесплодного цветения. Бесплодное цветение выдумал человек. Половой акт, направленный к бесплодию, — высший добавочный дар цивилизации.
Но эти шалости осуждает построенная на основе той же цивилизации мораль.
Мораль, как известно, не неизменная категория, а приспосабливаемый к целям общества неписанный закон. Экспансионизм, стремление наций к завоеванию мира, явно имеет отношение к морали, которая осуждает бесплодную любовь. А что сказать о малых народах? У великих народов есть перспектива добиться влияния благодаря количеству населения. У малых народов в той же мере развито стремление к самосохранению. Одно обусловливает другое. Интересный побочный вывод...
Но вернемся к основным расчетам. Какой станет мораль в мире, свободном от экспансии? Когда единое коммунистическое общество сможет уже заниматься своей основной задачей, то есть направлять максимум усилий к тому, чтобы все люди на земном шаре были сыты и обеспечены всем необходимым, тогда бесплодное цветение не будет противоречить основной цели общества. Возможно даже, что на обилие потомства станут смотреть как на проявление ограниченности, невежества. Ведь если наука даст человечеству достаточно предметов потребления и продлит срок жизни индивидуумов, то, с другой стороны, мораль может прийти на помощь самым простым, уже давно испробованным и укоренившимся в практике методом — она не должна будет поддерживать многодетность.
Почему бы нет? Если разум, любопытствуя, уже проник в преддверие тайн жизни, почему же он должен стыдливо отворачиваться от тех областей, которые, хотя они и останутся в дальнейшем такими же деликатными, все же можно направлять и регулировать с помощью общих правил или общих оценок.
Когда-нибудь человек постигнет загадку клетки белка и таким образом проникнет в святая святых живого, отняв у бога привилегию на создание живой природы. Конечно, глину он не использует как первичный материал, в этом отношении он будет отставать от сказочного отца небесного. Но когда-нибудь человек искусственным путем создаст человека — это ясно. И не в шутку. И равноправие мужчин и женщин начнет действительно осуществляться лишь тогда, когда из аппаратуры лаборатории выйдет искусственно созданный человек из плоти и крови и скажет: «Я родился!»
Лежавший на кушетке мыслитель вдруг рассмеялся. Посторонний наблюдатель счел бы его сумасшедшим, так внезапно, так сладко вырвался смех из его горла.
— Кем же будет первый искусственный человек — мужчиной или женщиной? — спросил он вслух и расхохотался так, что на глазах выступили слезы. Ему совсем не было скучно спорить с самим собой и следить за удивительными выводами из небрежно, грубо построенного уравнения, изображающего развитие общества.
Вдруг он сделался серьезным. Если искусственные люди могут появиться, то зачем же их еще разделять на мужчин и женщин? Зачем наделять их радостями любви, которые так кратки по сравнению с теми страданиями, что следуют за любовью? Зачем вообще наделять их индивидуальными особенностями, самостоятельными мыслями, всем тем, что вызывает столкновение со средой? Да здравствуют вечно мужчина и женщина! Пусть вечно любят и страдают мужчина и женщина! Человечество не избавится от скучных, автоматически проходящих трудовых процессов, и для этого пригодится искусственный человек — толковый и бесчувственный, гибкий и невозмутимый. Тогда у настоящего человека останется достаточно времени для новых проблем и для того, чтобы хоть немного чувствовать себя богом на земле.
Месяц спустя выдался первый настоящий весенний день. Казалось, весь город торопится ловить воздух и солнце. И хозяйка собралась поехать на кладбище в Рахумяэ. Надо было привести в порядок могилу мужа, умершего осенью.
Квартирант, поздно вставший в это утро и только слышавший о
