Лесьяр впереди шагает и того не видит, угукнула.
— Вот ее-то ты сегодня и снимешь.
— Я? — изумилась девица.
— Ты — ты, — хмыкнул в ответ, — полагаю, сил на то у тебя вполне хватит.
Недолго шагали, как на место добрались. Пятно черной истлевшей земли уж разрослось, полезло по стволам деревьев, не гнушаясь сжирать ветви. Тонкая паутина раскинулась на пожухлой осенней траве, что когда-то просто сухой стояла, а теперь явно болезнью зараженная — вся плесневела, да слизью сочилась.
— Попробуй увидеть нити, как я тебя учил, — велел магик. Он был сегодня предельно собран и не пытался с ней ехидничать и заигрывать, что было немного странно. Веська уж привыкла к его подначиваниям.
Собралась, внимательно прислушиваясь к своему источнику, а вместе с тем рассредоточила зрение. Вот как будто и вперед пристально смотришь, а словно в пустоту… И тотчас над порченой землей стала ясно различать, как колышется что-то…
— Паутина? — выдохнула удивленно. И точно, сплетение совершенно черных тонких нитей взвесью в воздухе трепетало.
— Дальше смотри… где она держится? — а сам руку ей на затылок положил, под волосы пальцы закапывая, да повернул мягко. От действа сего по телу волна мурашек побежала, какая тут собранность? Но магик не просто так к ней приставал, направлял. — Не отвлекайся, — точно заметил ее растерянность.
Пришлось осадить себя, да наново взором нити треклятые искать. Увидала. Паутина то к центру сходилась, да в том месте к земле припадала и если присмотреться, подметить можно, что там словно колышек вбит, из некоей черной материи образованный.
— Вон там, — указала рукой, на что кивнул магик.
— А теперь землю силой надобно напоить, чтоб энергия жизни источник порчи разрушила.
— Но как же причина? — обычно же надобно основание порчи сыскать, чтоб с нею разобраться.
— Не тот это случай. Сюда ее принес кто-то, ненароком или с намерением — уж не знаю. Но видишь, где в землю вбито? Коли бы то из-за сплетений чьих-то наличествовало, от боли или злобы, так нити бы тянулись не в середину, а наружу. А в этом месте они как раз к центру сходятся. Поняла?
— Вроде, — кивнула задумчиво. — И что ж с этим делать? Как силой напитывать?
— Так же, как ты с той роженицей свершала. Только аккуратно, мало-помалу. Земля-то порченая может в силу вцепиться и сама потянуть. Потому махонькими глотками ей пить давай.
— Попробую…
Веша присела, ладони к земле приложила, а чтоб не отвлекаться, глаза прикрыла.
Источник поддался сразу, да только Лесьяр ее тут же за плечи схватил.
— Нет, останови, — Веша послушалась и на магика удивленно воззрилась. — Помнишь, я приводил тебе пример с бутылкой и бочкой? Так ты опять-таки то же делаешь… — головой покачал, — попробуй как бы небольшим ковшом из той бочки зачерпывать и понемногу в бутыль переливать. Чтоб меж землей и твоим источником прямой связи не вышло.
Сложно оказалось. Воображение то у девицы богатое имелось, да только в пользовании силой его одного маловато.
Лесьяру пришлось рядышком присесть, да снова ладошки ее своими накрыть. Теплыми. Веська старалась сидеть все так же, глаз не отворяя, чтоб с магиком взором не столкнуться. О какой, спрашивается, учебе здесь мыслить, когда она на своих руках его тепло чувствует и оттого в груди все трепетать начинает?
Он же ее направлял тем временем… Ощущалось то необычно, точно внутрь к ней кто-то, как к себе домой понаведался да стал распорядки свои учинять. И правда, силы чутка зачерпнул… источник-то оставался недвижим, а часть малая от него устремилась по венам, точно через ладони в землю выходя.
Веша-таки не удержалась, распахнула очи, с радостью на Лесьяра воззрясь.
— Поняла теперь? — еще кивок вместо ответа и дальше уж дело на лад пошло. Повозиться, однако, пришлось, прежде чем вся черная паутина истаяла. Земле-то еще время надобно будет, чтоб восстановиться, но порчу убрали.
— Ты молодец, — похвалил учитель, покачиваясь с пятки на носок, — я знал многих, у кого такое не то что с первого, с десятого раза не выходило.
Они медленно побрели обратно.
— Так и учителя у них такого не было, — отозвалась Веша, а сама снова не смотрит. Повисла тишина. Гнетущая такая, паршивая.
— Я поговорить хотел, — магик даже в затылке почесал, чувствовалось, что неловко ему сию беседу затевать. — Ты прости, что тогда лишнего наговорил. Не имел я никакого права ревность свою на тебя вываливать.
— Ревность? — удивилась девушка, да остановилась даже.
— Ну а как иначе назвать? — обернулся к ней, руки на груди скрестил, стоит, ноги расставив. Точно не про чувства свои рассказывает, а о подвиге горделиво повествует. — Я себя обманывать не склонен. Других тоже.
Веша губу закусила и смотрит на него неуверенно, даже и не зная, что на это все сказать.
— Хорошо..? — кивнула, наконец. То ли вопрос, то ли ответ.
— Прекрати уже это, — шагнул к ней раздраженный. Веська не поняла сразу, что он делать собрался. А магик тем временем снова к лицу ее потянулся, пальцем за губу нижнюю надавил слегка, не давая Весенье ту боле прикусывать. — И что значит «хорошо»?
Он в ее глаза всматривался, выискивая ответы на вопросы свои и не находя. Девица на него глядела растерянно, но вместе с тем с ожиданием каким-то. Губы сжал, отступил. Не время. Хотя боги ведают, как хотелось не только пальцем прикоснуться…
Веша на его новый вопрос плечами пожала, а взгляд отвела, когда он отпустил. Лесьяр же нахмурился. Как эту девчонку понимать, спрашивается? Вот другие девицы на болото приходят, сразу знают зачем. Кто шелка просил, кто золото, кто зелья какие, а многие его завидев, да чары его на себе ощутив, с радостью и на другое готовы были… Головой тряхнул, из сознания образы выкидывая. Нет, Весенью он тоже хорошо представить мог, лежащую на зеленом мхе с щеками алыми, дрожащую в предвкушении. Да только неправильным то казалось. Она наивная такая, мягкая, да податливая, хотя духом сильна. Ведь поманит — пойдет за ним. Поцелует — не откажет, не отвернется. А ежели он захочет дальше пойти? Сглотнул, о том раздумывая. Но что потом будет? Смущаться будет? Расстроится, что поддалась? Наверняка… Нет уж, сперва он сам решить должен чего ему от нее надобно.
— Я тоже поговорить хотела, — от мыслей его отвлекла, — я, конечно, обещание давала…
Но не успела продолжить, как на тропку, где стояли они, выскочили потанята. Измочаленные все, в тине еще пуще перемазанные.
— Хозяюшка! — взмолились, к той кидаясь, да за юбку пальчиками хватаясь.
— Опять бесы? — всплеснула руками, а после ребятню обнимая, да успокаивая. Те закивали.
