Поэтому мне бы в такое место, где мы хоть иногда могли бы встречаться. Раз уж не суждено быть вместе…
Тандзиро. Да о чем ты? Что за место? Куда это ты собралась?
О-Тё. Куда? Туда, где можно себя продать и добыть деньги.
Тандзиро. Что-что? Чушь какая-то! И кто же тебя, бедняжку, заставляет это делать?
О-Тё. Но если так или иначе не собрать денег, то что будет с вами? Я готова умереть для вас. (По-детски непоследовательна, она впадает в уныние от собственных решительных заявлений.) Братец! (Она утыкается ему в колени и плачет.)
Тандзиро. Не нужно, не плачь! Давай-ка вытрем лицо.
Он обнимает ее, и она к нему прижимается, совершенно довольная.
О-Тё. Братец!
Тандзиро. Да?
О-Тё. Я прошу!.. Давайте с вами вот так, как теперь: я буду все для вас делать… А ночью мы будем разговаривать, и вам не будет одиноко…
Тандзиро. И что дальше?
О-Тё. Я только говорю, что всегда хотела бы быть рядом с вами…
Тандзиро. А дальше?
О-Тё. Какой вы странный! Разве этого недостаточно?
Тандзиро. Быть все время вместе? Уж нет!
О-Тё. Почему? Вам будет плохо без Ёнэхати?
Тандзиро. Да я о ней и не думаю.
О-Тё. Вот и неправда! Всегда такой с ней нежный… Ненавижу!
Глаза ее сверкают гневом. Этот девичий гнев, эта ревность не на шутку – за ними подлинное чувство из глубины простого, преданного сердца.
Тандзиро. Что ты говоришь! Какая такая особая нежность? Она мне много помогала – не могу же я быть неблагодарным!
О-Тё. Только лишь благодарность? Когда мы вчера ели угрей, там, на втором этаже, вы так на нее смотрели! В ваших красивых глазах было вожделение, вы ее готовы были съесть!
Тандзиро. Глупости говоришь. Это ты теперь хорошеешь с каждым днем и скоро станешь красавицей – будешь отшвыривать ногой таких бедняков, как я.
В это время вода в закопченном чайнике закипает и начинает булькать.
О-Тё. Фу, братец! Моя прическа! Грязь попала…
Только молоденькие девушки могут думать о своей прическе даже в такие минуты.
Тандзиро. Ты уж извини меня. Ну хочешь, я тебя заново причешу?
О-Тё. Да, да, причешите! Ну-ка, ну-ка!
Этот смех, это невинное кокетство – она не только миловидна, но и очень соблазнительна.
Тандзиро. Так, сейчас причешем… Ну что, выбрить макушку, как у мальчика? Или вовсе обрить под бонзу? Да не помешает добавить оспин на лицо… Должен же я как-то подпортить это миленькое личико, а то оно всех сведет с ума. Ведь это мне придется оборонять тебя от надоедливых воздыхателей.
О-Тё. Ладно, ладно, братец. Вы все выдумываете…
Тандзиро. Нет, правда! Я беспокоюсь.
О-Тё. Нет, неправда! И я могу доказать – вы ведь совсем обо мне не заботитесь!
Не забудьте, что это говорит О-Тё, а она и дуется на Тандзиро, и поддразнивает его.
Тандзиро. Ну тогда я буду заботиться о тебе так, что самой надоест. А захочешь сбежать – скажу, что ты непослушная!
Он обнимает ее и сажает к себе на колено.
Ну, малышка О-Тё, вот тебе титя, и будем баиньки.
Оба смеются, и уста тянутся к устам.
Настроен сямисэн,
струна заговорила –
То страсти приглушенная струна.
Уместнее, быть может, умолчанье,
К вершине уж мелодия близка…
В этот миг, с шумом распахнув двери, в комнату врываются двое. Вид у них самый разбойничий. Тандзиро в изумлении – кто это? О-Тё, дрожа от испуга, отползает в сторону и замирает в поклоне: двое кажутся ей похожими на тех, кого она видела во сне. Незнакомцы усаживаются возле Тандзиро: один справа, а другой слева.
Первый. А вот и Тандзиро, которого мы ищем.
Второй. Он, конечно, не удивлен, что мы сейчас наденем на него колодки.
Первый. Вот именно, ведь мы не воры! Пока осторожно назовемся ростовщиками.
Второй. Хотя кое-кто без церемоний зовет нас плутами.
Тандзиро. Вы оба говорите так странно… Что это значит?
Первый. Ну и наглец! Ведь это ты прибрал к рукам сокровище князя Хатакэямы, продал его семье Кадзивара, денежки все присвоил и объявил себя банкротом.
Второй. В Фукагаве у него есть гейша для приятных забав, а домой он затащил молоденькую, свеженькую, да еще хорошенькую…
Первый. С раннего утра уже любезничает – силен!
Второй. Что же теперь будет с этим любвеобильным мужчиной?
Первый. Для всех он станет мошенником…
Тандзиро. Но это неслыханно!..
Второй. Неслыханная вещь – это чтоб от красного перца рот не жгло. Впрочем, шутка уже устарела и тоже никого не удивит.
Первый. Не нравятся колодки?
Второй. Вместо тебя мы готовы удовольствоваться желтыми кругляшками. А если нет денег – давай вон ее!
Первый. Сгодится и она на роль О-Кару!
Второй. Ну что, не согласен?
Первый. Тогда – в управу!
Они хватают Тандзиро за руки, и тогда, в отчаянии, вмешивается О-Тё.
О-Тё. Сколько нужно денег, чтобы вы могли отпустить господина Тандзиро?
Первый. Барышня хочет вступиться? В таком случае мы тут же обо всем договоримся и обоих отпустим. Это будет стоить пятьдесят рё монетами «кобан».
Второй. Или можем прямо здесь подписать с барышней контракт, что год или два она побудет в веселом квартале.
Тандзиро. Нет, это моя младшая сестра, я за нее в ответе. Как можно говорить такое!
Первый. Ну раз нельзя, тогда – в управу!
Второй. Надоело, хватит!
Достает из-за пазухи веревки. О-Тё ударяется в слезы.
О-Тё. Подождите, прошу вас! Вместо господина Тандзиро можете взять меня! Делайте со мной что хотите, или давайте уладим все за деньги…
Первый. Вот хорошая девочка! Добрая какая! Коли так, и мы к тебе с добром…
Берет О-Тё за руку. Меж тем за дверью уже стоит самурай в низко надвинутой на глаза шляпе.
Самурай. Тандзиро еще может быть прощен, но злодеи-вымогатели – никогда. Не двигаться!
Самурай входит в дом. Злодеи в страхе пытаются подняться, но удары сбивают их с ног.
Разбойники! Что вы собирались сделать с Тандзиро и девушкой?
Первый. Ну…
Второй. Мы по делу о сокровище князя Хатакэямы…
Самурай. Расследование ведет Хонда Дзиро Тикацунэ, и он никого не просил о помощи.
Первый. Так вы…
Самурай. Да, верный слуга дома Хатакэяма. Глупец, кто этого не знает.
Он снимает свою шляпу. Все потрясены.
Второй. А… Мы, наверное, разыскиваем другого Тандзиро…
Самурай. Вид у вас подозрительный. У кого вы состоите на службе? Накидки надеты на голое тело, а подвязаны парадными кушаками, мечей не видно вовсе – странный облик для служилых людей. Быстро убирайтесь с глаз долой, иначе пощады вам не будет.
Он замахивается
