второго этажа в спешке вбегает ученица Коноито по имени
Итохана. В руке у нее бумага с какими-то знаками.
Итохана. Портниха передала вам вот это.
Показывает листок с предсказанием судьбы. Ойран Коноито смущенно его разворачивает.
Коноито. Какой-то необычный!
Итохана. Это из храма Мёкэн-сама.
Ёнэхати. Ну-ка, покажите… (Берет листок в руки.) Номер двадцать четыре…
Коноито. Интересно, в каком направлении отсюда находится Нэгиси?
Ёнэхати. Как раз на западе!
Итохана. Значит, Хан-сан для ойран.
Коноито. Да помолчи же!
Ёнэхати. Ойран, а у вас в последнее время были какие-то затруднения?
Коноито. Эти затруднения начались не сегодня. Да и вообще, не нравятся мне такие предсказания, в них ничего нельзя понять. Ведь бывает же так, что сейчас – плохо, а в конце концов – будет хорошо. Или, например, когда все выходит так, как тебе хочется, – это же хорошо? «Человек, живущий в западном направлении, не обладает злой натурой, но вам он вредит». Если бы я могла с этим примириться, то и тревог бы не имела.
Итохана. Я же говорила, давайте оставим все эти предсказания!
Ёнэхати. И ведь недаром говорят, что несчастье может счастьем обернуться. Не думайте об этом больше!
Однако предсказание задело ойран. Она глубоко задумалась.
Тропа любви терниста и опасна
Вдвойне – для тех,
кто вверился потоку
И, словно щепка, по волнам плывет.
Но ведь нигде вы не найдете поля,
Которое родило б дев веселья.
У гейши есть отец, и мать, и братья.
И ради них она собой торгует:
Порою страсть на золото меняет,
Порою в сердце запирает крепко.
За годы долгие нелегкой этой службы
Ей выпадало всякое: случалось
Короткой летней ночью утра ждать,
А осенью на петуха сердиться,
Когда рассвет он криком поторопит.
Соотношенье горестей и счастья –
Как девять к одному,
коль подвести итог.
И не хватает слов, как жаль бывает,
Когда любовь и чувства этих женщин
Мужчины поруганью предают.
Автор сочинения, которое называется «Банкё дзакки», видимо, плохо знает их душу, раз пишет, что они лишены искренности. Ведь гейша не имеет в жизни опоры, и даже когда ей уже за тридцать, она все еще наивна и кокетлива, как цветок. Можно ли говорить об искренности ее чувств теми же словами, какие уместны в отношении верной супружеским клятвам матери семейства?
Что же станется с Коноито, чем закончится ее история? Об этом я расскажу в начале третьей части моей повести.
Прошу читателя сейчас пока еще не судить об отношениях между Коноито и Тобэем. Автор задумал нечто захватывающее. Это будет композиция из трех частей, живописующая истинную любовь: Ёнэхати, О-Тё, Коноито – ни один характер не уступит другому, и все в новом вкусе. Вам нужно лишь дождаться дня выхода в свет следующего выпуска.
Чем больше лепестков в бутоне,
Тем позже раскрывается цветок.
Когда же слива расцвела,
Дождаться остается,
Чтоб навестил ее весенний ветер…
Вот и узнала О-Тё первую любовь. Но вместе с любовью узнала и печали. Невесело ей теперь живется – она зарабатывает деньги для Тандзиро, декламируя пьесы дзёрури в домах богатых самураев. Даже имя она сменила, теперь ее зовут Такэ Тёкити [29]. Среди множества девушек-сказительниц, которых приглашают обычно на праздник Солнцеворота или на день Любования луной, она выделяется своим искусством, усвоенным от самой госпожи Миясибы. В исполнении Тёкити выразительно даже молчание.
Длинные черные волосы, которые она когда-то укладывала в высокую прическу «симада», теперь отрезаны в знак приверженности ремеслу и отречения от мужской любви. Правда, с прической как у мальчика-подростка и с напудренным лицом, она тоже необычайно миловидна.
В одиночестве сидя у окна, О-Тё старательно повторяет номер, который ей заказали на сегодняшний вечер.
– Милая сестрица, не сносить мне головы! [30]
– Что случилось, братец?
– Помнишь, ты, сестрица, говорила, что худою стала от нужды? Так мне было горько это слышать, что я деньги для тебя украл. Помнишь, я принес их? Ты тогда сказала, что нельзя пылинки малой у хозяев брать. Ведь тебе хотел я быть хорошим братом, для сестры родимой был на все готов!
Много ль может мальчик, мальчик в услуженье? Потому я деньги у хозяина украл. Думал, помогу тебе – и с жизнью распрощаюсь… Утоплюсь в колодце, что в поле Обасэ… Где же, где найду я горький свой конец?
Весь в слезах он бросается к сестре. Коумэ так жаль его! Лучше бы ей самой умереть!
Их сердца любовью полны,
но как это все печально…
– С тех пор как родителей нет с нами больше, лишь горе мы знаем, и ты, и я…
О-Тё декламирует так, словно эта пьеса написана про нее.
* * *
Хозяйка дома, где теперь живет О-Тё, – злая старуха по имени О-Кума. У родителей О-Тё в заведении «Каракотоя» она служила домоправительницей, приглядывала за обитательницами второго этажа. Жадностью и обманом, умением извлечь выгоду даже из малых денег она сумела разбогатеть и наняла дом в Ямасите, в районе Дохо. Там она содержала несколько гейш, которые и приносили ей доход. Однако вскоре все они от нее ушли, и теперь лишь О-Тё нанялась к ней за двадцать пять рё. О-Тё отправляют по домам с выступлениями и заставляют брать подарки, что и дает средства на жизнь ей и ее хозяйке. О-Тё все свои деньги посылает Тандзиро.
Ту, которая прежде была в услужении у ее родителей, О-Тё теперь называет мамой, а в глубине души трепещет перед ней, как перед хозяйкой. Жалкое положение! С утра до ночи приходится выслушивать грубую брань. Сначала, когда она только пришла наниматься, она думала лишь о том, как бы достать необходимую сумму денег, и даже не поняла, что оказалась под началом у своей прежней служанки. А теперь она день и ночь оплакивает горькими слезами свою злую судьбу и непостоянство этого бренного мира.
По ступеням лестницы грозно громыхают шаги старухи О-Кумы.
О-Кума. Эй, Тёкити, ты оглохла? Где ты, О-Тё? (Она делает вид, будто уже устала звать.)
О-Тё. Вы меня звали?
О-Кума. Хватит прикидываться! Ты отлично слышишь. Ишь, глухая нашлась!
О-Тё. Я правда не знала…
О-Кума. Уже пробили полдень! Пора! Ты что, еще
