от страха, но втайне остался очень доволен собой.
От ярости Арун даже потерял дар речи, а через несколько секунд взорвался:
– Ах ты, сволочь! Идиот! Хочешь всех нас опозорить?!
Варун несмело поглядел на брата.
– Что позорного в индийской одежде? – спросил он. – Разве я не могу одеваться, как хочу? Ма, Лата и бхабхиджи надели сари, а не европейские платья. Почему я должен подражать белым даже в собственном доме? Не по душе мне это.
– А мне плевать, что тебе по душе, а что нет! В моем доме ты делаешь так, как я сказал, – и точка. Быстро надевай рубашку и галстук, не то… не то…
– Не то что, Арун-бхай? – спросил Варун, бросая вызов брату и наслаждаясь его яростью. – Не разрешишь мне отужинать с твоим Колином Боксом? Что ж, пожалуйста, – я куда охотнее сяду за стол со своими друзьями, чем буду унижаться перед этим бокс-валлой и его бокс-валли.
– Минакши, вели Ханифу убрать один прибор, – сказал Арун.
Та замерла в нерешительности.
– Ты меня слышала? – угрожающим тоном спросил ее муж.
Минакши встала и выполнила его приказ.
– А ну вон! – проорал Арун. – Убирайся и ужинай со своими дружками-шамшистами! И чтобы ноги твоей тут не было до конца вечера. Имей в виду, я с таким поведением мириться не стану. Если ты живешь в моем доме – будь добр соблюдать мои правила.
Варун вопросительно и с надеждой взглянул на мать.
– Милый, сделай как он сказал, прошу тебя. Ты такой красавчик в рубашке и брюках! К тому же на твоей курте не хватает одной пуговицы. Иностранцы этого не поймут. Мистер Кокс – начальник Аруна, мы должны произвести на него хорошее впечатление.
– Да какое впечатление он может произвести! – топнул ногой Арун. – Как его ни одень, все равно дурак дураком. Чего доброго, еще начнет задирать Бэзила Кокса – с него станется, ты же знаешь, ма. Ну все, выключай фонтаны. Видишь, ты всем испортил настроение, дурачина! – вновь обратился Арун к младшему брату.
Но того уже и след простыл.
7.6
Хотя Арун скорее исходил ядом, нежели излучал спокойствие, он взял себя в руки, одарил всех присутствующих храброй ободряющей улыбкой и даже приобнял маму за плечи. Минакши подумалось, что теперь рассадка получится более симметричной, но мужчин станет еще меньше, чем женщин. Впрочем, ничего страшного: других-то гостей не будет, только Бэзил Кокс и его жена.
Они прибыли точно к назначенному времени, и Минакши тут же завела с гостями светскую беседу, перемежая комментарии о погоде («Такая жара, такая невыносимая духота стоит в последние дни, но что поделать, это Калькутта…») мелодичным смехом. Она попросила принести ей хересу и стала задумчиво его потягивать. Подали сигареты: она, Арун и Бэзил Кокс закурили.
Бэзилу Коксу было лет под сорок. В очках, румяный, крепкий и рассудительный, он выбрал себе в жены сухонькую неприметную женщину – полную противоположность эффектной Минакши. Патрисия Кокс не курила, зато много и отчаянно пила. Калькуттское общество ее не интересовало, большие приемы ей не нравились, а маленькие нравились и того меньше: на них она чувствовала себя в западне, поскольку вынуждена была в принудительном порядке общаться с хозяевами.
Лата пригубила херес. Госпожа Рупа Мера попросила нимбу-пани.
Ханиф, подтянутый и элегантный в белой накрахмаленной униформе, начал разносить закуски: кусочки салями, сыра и спаржи на квадратиках хлеба. Не будь гости сахибами – начальниками с работы хозяина, – он, вероятно, позволил бы себе выразить некоторое недовольство происходящим на кухне, но этим вечером он из кожи вон лез, чтобы произвести хорошее впечатление.
Арун сел на любимого конька и принялся демонстрировать искушенность и осведомленность в самых разных вопросах: недавние лондонские театральные постановки, книжные новинки, персидский нефтяной кризис, Корейский конфликт: красных в кои-то веки удается оттеснить, но идиоты-американцы, конечно, не сообразят воспользоваться тактическим преимуществом. Впрочем, в этом вопросе – как и во всех других – мы поделать ничего не можем, верно?
Такой Арун – говорливый, обходительный, приветливый и подчас даже застенчивый – разительно отличался от бесцеремонного деспота и агрессора, с которым его домочадцы столкнулись полчаса назад. Бэзил Кокс был очарован. Арун показал себя прекрасным сотрудником, но Кокс и не подозревал, что он настолько искушен и начитан: мало кто из его знакомых англичан мог похвастаться подобным кругозором.
Патрисия Кокс обратила внимание на грушевидные сережки в ушах Минакши.
– Очень красивые, – восхитилась она. – Где вам их изготовили?
Минакши охотно ответила и пообещала сводить Патрисию к своему ювелиру. Она украдкой поглядела на свекровь и с облегчением увидела, что та завороженно внимает разговору Аруна и Бэзила Кокса. Одеваясь вечером у себя в спальне, Минакши секунду помедлила, прежде чем надеть серьги, но потом успокоила себя: рано или поздно ма придется смириться с фактами жизни, сколько можно беречь ее чувства?
Ужин – полноценная трапеза из четырех блюд – шел без заминок: суп, копченая гильза, запеченная курятина, лимонное суфле. Бэзил Кокс пытался вовлечь в разговор Лату и ее мать, но те лишь отвечали на вопросы и сами ни о чем не спрашивали. Лата думала о своем, однако ненадолго вернулась к беседе, услышав, как Минакши рассказывает о копченой гильзе.
– Этот чудесный старинный рецепт в нашей семье передается из поколения в поколение, – говорила Минакши. – Рыбу коптят в корзине над углями, но сперва очищают от костей. Мясо у гильзы костлявое, замучаешься чистить.
– Получилось изумительно, дорогая, – сказал Бэзил Кокс.
– Конечно, главный секрет тут в дыме, – со знающим видом продолжала Минакши, хотя узнала об этом сегодня днем (да и то лишь потому, что повар-магх потребовал закупить нужные ингредиенты). – Мы бросаем на угли воздушный рис и сахар-сырец, который у нас называется «гур»… – Она произнесла это слово иначе, срифмовав его с английским «fur», – получилось «гёр».
Минакши болтала и болтала без умолку, а Лата только диву давалась.
– Разумеется, все эти тонкости девочки нашей семьи узнают еще в детстве.
Впервые за вечер на лице Патрисии Кокс отразился слабый намек на интерес.
Впрочем, когда подали суфле, она вновь ушла в себя.
После ужина, кофе и ликера Арун достал из шкафа сигары. Они с Бэзилом Коксом немного поговорили о работе. Сам Арун не стал бы вспоминать о делах фирмы, но Бэзил Кокс, убедившись, что на этого человека вполне можно положиться, решил узнать его мнение об одном коллеге.
– Вы же понимаете, это между нами, строго между нами… Я начал сомневаться в его надежности.
Арун провел пальцем по краю своей рюмки с ликером, тихо вздохнул и согласился с мнением
