Могилев гетманы, Радзивилл и Гансевский с польскими и литовскими людьми и в то время, государь, могилевские мещане остались в большом валу с Радзивилом. И к меньшому валу и острогу к твоим государевым людям на приступ ходили и на вылазках бились вместе заодно с литовскими людьми. И тех мещан остались в меньшем земляном валу лавки и всякие товары, и те товары и деньги многие взяты в Ратушу без твоего государева указу до моего холопа твоего Юшки приезду в Могилев. А как пошли гетманы из Могилева прочь, и многие мещане пошли с ними же образом. Горожане предварительно разработали план по уничтожению московского гарнизона…»
Правда большая часть горожан Могилева в это время все-таки осталась верна московскому царю и участвовала в защите города от Радзивилла. Бесспорно, нельзя говорить и о том, что только шляхта и верхушка горожан приняла участие в восстании. «Верхушка» по определению – меньшинство, а меньшинство уничтожить хорошо подготовленный и вооруженный русский гарнизон в ходе восстания феврале 1655 года было бы не в состоянии. Есть две версии случившегося. Одна из них, почерпнутая из известий могилевской Хроники Сурты и Тубницких, описывает дело следующим образом. Восстание началось в тот момент, когда стрельцы начали обижать могилевских торговок калачами на Торговой площади, бесплатно отбирая у последних товар. В эту минуту загудел ратушный колокол, на стрельцов бросился могилевский бурмистр Леванович вооруженный «мечем катовским». Он закричал «Пора! Пора!» и восстание началось. На помощь мещанам пришли освобожденные военнопленные, и за несколько часов московский гарнизон был уничтожен почти целиком, в живых осталось только несколько человек.
Однако имеется еще одно весьма ценное свидетельство современника тех событий, историка, поэта и общественного деятеля Иеронима Веспасиана Каховского, сохранившего более реалистичное событие произошедших в то время в Могилеве событий. Согласно этого автора, могилевцы, видя неблагоприятное для Московского государства развитие военной компании, посчитали за лучшее вернутся назад, в состав Речи Посполитой. В условленное время часть горожан с городским стадом вышла за городские укрепления. Именно они начали звать на помощь и кричать о том, что на них напали «Поляки» и «Литва», что многие среди них убиты, а часть взята в плен. На помощь горожанам бросились московские солдаты и стрельцы. После этого заговорщики закрыли городские ворота и начали методично расстреливать «москву» с городских стен. Одновременно началось восстание и в самом Могилеве, где осталась часть гарнизона. Он был частью уничтожен, а 986 солдат и стрельцов было взято в плен.
Из-за того, что большая часть белорусского полка не поддержала Поклонского, ворвавшиеся в город гусарские хоругви Радзивилла были отрезаны и разбиты. Но значительная часть городских предместий все равно оказалась в руках войск Радзивилла. Однако дальше дело пошло хуже. Зима и болезни изнуряли осаждавших, без мощных пушек они ничего не могли поделать с крепостными укреплениями Могилева. Началось дезертирство. Армия Радзивилла надолго застряла под Могилевом, в то время как московиты постепенно стягивали к театру военных действий все новые и новые силы. 9 апреля Януш Радзивилл начинает новый отчаянный штурм Могилева, бросая на городские валы даже спешенную кавалерию. Польская пехота уже едва не ворвалась в замок, но тут в ее рядах из-за ложной тревоги началась паника. Первыми побежали королевские драгуны и шляхта из посполитого ополчения, за ними все остальные. Гетман Радзивилл был настолько взбешен, что хотел даже казнить каждого десятого солдата своего недисциплинированного войска.
Когда Радзивилл подошёл к Могилёву, полковник Поклонский перешёл на его сторону с 400-ми казаками. Но оставшиеся казаки войска Поклонского отказались идти с ним и остались защищать город с царскими воеводами от Радзивилла, и большинство предпочло даже гибель предательству присяге царю. Полковник Поклонский с малочисленным отрядом добровольцев остался в Восточной Белоруссии, где был разбит под Борисовым в июне 1655 года русским войском под командованием Барятинского. В битве при Койданово он вновь потерпел поражение, а затем в том же 1655 году его часть была разбита казаками Золотаренко в сражении при Ошмянах. Но амбициозный неудачливый в воинском деле полковник Поклонский, доживший до 1662 года, оказался живучей своего соперника полковника и наказного гетмана Ивана Золотаренко, трагически погибшего в 1655 году.
11. Мистические гибель и похороны Ивана Золотаренко
Еще в марте 1655 года литовская армия Радзивилла вынуждены были снять осаду Нового Быхова, где крепко сидел наказной гетман, полковник нежинский Иван Золотаренко. После чего казаки северского наказного гетмана Золотаренко двинулись на выручку крепости осажденной Могилев. Однако глубокий снег не дал казачьему войску пробиться к осажденным крепости. Тогда Золотаренко сажает свои Нежинский и Стародубский полки на речные суда и отправляет их вверх по уже вскрывшемуся Днепру. В мае Радзивилл, потерпев очередную неудачу в штурме и теснимый казаками Золотаренко, начал отвод своих войск от Могилева. Упорная оборона Могилева и Нового Быхова сорвала весь план военной кампании грозного литовского гетмана, что было на руку Тишайшему царю в Польско-русской войне.
Вероятно, что наказной казацкий гетман Иван Золотаренко, как и Константин Поклонский также вынашивал планы стать «гетманом Белой Руси». А потом по праву любимца «батьки Хмеля» и его правой руки «гетман Белой Руси» мог бы стать по его завещанию и гетманом Малой Руси – Малороссии, Украины. Но за взятие Смоленска сын ювелира из Корсуни был удостоен «чести великой» трапезничать вместе с царем Алексеем Михайловичем, и вместе со всей казачьей старшиной возведен в российское дворянство. Там на пиру Иван Золотаренко под хмельком и рассказал царю о своей мистической тайне заговоренного «характерника», которого не берет простая пуля свинцовая, а может взять только специально отлитая магическая смертельная пуля – серебряная. Эту мистическую тайну и подслушал на царском пиру полковник Константин Поклонский, вынашивающий мысли избавиться от своего опасного для него соперника на гетманство православной Белой Руси.
Летом 1655 года казаки Золотаренко участвовали в походе на столицу Великого княжества Литовского Вильно и при взятии города сильно его пограбили. Когда Тишайшему доложили о новых бесчинствах казацкого войска, тот как бы опомнился:
– Может пора отозвать их из восточных литовских земель?
– Давно пора, государь, – загалдели дьяки из посольского приказа, – давно пора… Конфузом всё это может обернуться.
– Каким конфузом, – встрепенулся Тишайший. – Поясните…
И дьяки посольского приказа наперебой стали объяснять государю, что во время этого, уже второго для Ивана Золотаренко, похода в литовские земли, назрел политический конфуз. Дело в том, что белорусские повстанцы и крестьянство воспринимали казацкого предводителя, наказного гетмана Ивана Золотаренко, несмотря на его вопиющую жестокость, чуть ли не как своего национального героя. Во многих селах и городках люди созвали совет и провозглашали себя украинскими подданными, мужчины брили головы на
