мной, мой любимый? – прошептала она сухими губами.
– Да, я с тобой, – проговорил Тан.
– Поцелуй меня, – попросила Вольга и закрыла глаза.
Тан коснулся ее губ.
– Там хорошо: ты погружаешься в спокойствие, ты чувствуешь себя счастливым, – тихо проговорила Вольга с закрытыми глазами.
Тан понял, что она говорила о мире мертвых.
Вольга шептала:
– Никто и никогда не возвращается из того мира. Зачем им это? В мире живых слишком мало счастья и спокойствия.
Она подняла руку и тронула щеку Тана.
– Каждый раз, когда я переходила границу, мне не хотелось отказываться от спокойствия и счастья, которые давал тот мир. После смерти мужа, перешагнув грань, я с трудом находила вескую причину, чтобы вернуться. И каждый раз мне было все труднее и труднее находить причины, чтобы возвращаться. В конце концов я подумала, что у меня нет причин, чтобы возвращаться, и решила, что когда в очередной раз окажусь в том мире, то не вернусь. С тех пор каждый раз я переступала границу мира мертвых с твердым намерением остаться в нем. И каждый раз мне все же не хватало решимости сделать это. Но неожиданно произошло то, чего я никак не ожидала – ко мне пришла любовь. И когда пришло время решать, уходить мне или оставаться, я поняла, что у человека всегда есть причина, чтобы не покидать мир живых, даже если мир кажется ему ненавистным. Эта причина – любовь. Каждый человек любит, потому что любовь – это и есть сама жизнь. Любовь держит нас в мире живых.
Вольга устало закрыла глаза. Но через секунду снова их открыла и попыталась приподняться.
– Я хочу подняться, – сказала она, а Тан и Ластивка помогли ей сесть.
Когда Вольга села, то приказала Ластивке:
– Хочу умыться.
– Сейчас все приготовлю, – сказала служанка и вышла из шатра.
Сквозь ткань донеслись ее распоряжения – греть воду, готовить полотенца. Через минуту она вернулась, а следом за ней в шатер вошли еще две служанки. Одна принесла кувшины с водой. В руках другой были большие полотенца.
Тану больше делать было нечего в шатре Вольги, и он поднялся и сообщил:
– Пойду я на пир к своим.
Вольга кивнула.
– Сходи, но только поскорее возвращайся – я хочу с тобой поужинать.
Выйдя из шатра, Тан увидел, что давно уже наступила ночь. Небо чистое, не закрытое облаками, было усеяно звездами, точно праздничная рубаха хрустальными блестками. И земля светилась множеством огней, – огромный лагерь не спал, – и из-за огней невозможно было определить грань между небом и землей.
Тан направился к самому большому костру. Костер был таким огромным, что своим заревом освещал множество человеческих фигур. На полпути, у одного из костров, рядом с которым сидели женщины и пели грустные песни, он заметил знакомую фигуру. Женщина была очень похожа на Денепру. Но Тан подумал сначала, что обознался, так как считал, что Денепра должна идти по суше с основным потоком переселенцев. Лишь когда он приблизился настолько, что смог разглядеть лицо девушки, то остолбенел – та была невероятно похожа на Денепру.
Чтобы окончательно развеять сомнения, Тан подошел ближе и обратился к девушке:
– Здравствуй, Денепра.
Девушки оглянулись.
Денепра встала. В ее глазах мелькнуло недоумение.
– Кто ты? – изумленно спросила она.
– Это я – Тан, – напомнил Тан.
– А-а-а! – Денепра разочарованно вздохнула. Очевидно, ей приятнее было бы увидеть другого. Она спросила: – Как ты оказался здесь? Почему ты не пошел с князем Словеном?
– Князь решил взять с собой Доброгнева, – сказал Тан.
– Ах, вот как… – проговорила Денепра. – Неожиданно ее глаза ожили. Она с надеждой в голосе спросила: – А Данав – он тоже здесь?
– Нет. Он ушел с князем Словеном, – ответил Тан. Было заметно, что его ответ разочаровал Денепру. Но влюбленные слепы; видя, что девушки прислушиваются к их разговору, Тан предложил Денепре: – Денепра, давай прогуляемся вместе?
– Зачем? – спросила Денепра.
– Я хочу тебе что-то сказать наедине, – проговорил Тан.
Денепра бросила взгляд на подруг.
– Ладно, – согласилась она и сделала несколько шагов от костра.
Тан поспешил за ней. Догнав, он взял ее под руку. Почувствовав прикосновение, Денепра остановилась и тяжелым взглядом окинула Тана. Тан поспешно отпустил ее руку.
Денепра раздраженно проговорила:
– Тан, ты испортил мне жизнь. Из-за тебя любимый бросил меня. Что ты еще можешь сказать мне?
Тан начал горячо говорить:
– Денепра, я не хотел тебе зла. Как все произошло, я сам не понимаю. Была ли случайность то ли чья-то злая воля – не знаю. Знаю одно: я полюбил тебя, и мне сказали, что ты тоже полюбила меня, и хочешь встретиться со мной.
– Молчи! – вспыхнула Денепра. – Я уже тебе говорила, что никогда тебя не любила. У меня есть только один суженый – Данав!
– Он тебя не любит, – сказал Тан.
– Откуда тебе это знать?
– Если бы он тебя любил, то простил бы тебя.
– Меня не за что прощать, – оборвала его Денепра. – И даже если он на меня обиделся… Так что ты хотел мне сказать?
– Я люблю тебя, – сказал Тан.
Лицо Денепры исказила гневная гримаса.
– Ты лжешь!
– Я не лгу.
– Ты лжешь. Если ты меня любишь, то почему женился на Вольге?
Тан почувствовал, как его лицо дохнуло жарким ветром.
– Я вынужден был…
– Не надо ничего говорить, – перебила Денепра. – Меня и Данава свела сама судьба. И никого другого у меня не будет. Тебя судьба свела с Вольгой. У каждого из нас свой путь. И лучше, если наши пути никогда больше не пересекутся.
Проговорив это, она решительно развернулась и пошла к девушкам у костра.
Тан чувствовал себя, словно его облили ушатом нечистот. Он осторожно оглянулся – рядом никого, кто бы мог видеть его позор, не было, разве девушка какая-то шмыгнула, точно испуганная мышка, в темноту, но она вряд ли слышала его разговор с Денепрой, – тогда Тан, успокоившись, пошел в сторону большого костра.
Когда он явился туда, то обнаружил, что пир в самом разгаре. Вокруг костра, над которым на вертеле истекала соком огромная свиная туша, сидели дружинники и северяне. Их лица отливали красной медью. Вино уже подружило их. Теперь они сообща пытались допить огромную чашу-братину.
Сейчас чаша находилась в руках Любко.
Увидев Тана, Любко радостно воскликнул:
– А вот и помощь нам пришла! – Он поднял тяжелую братину и подал ее Тану. – Вот кто не пил с нами! Хлебни-ка, Тан, вина из этой чаши. Покажи, на что способен!
Тан взял чашу в обе руки и под хохот дружинников стал пить из нее.
