потому что не в силах был трезвыми глазами смотреть на развал семьи. Какую тёмную душу скрывала её красота от него, затуманенного жаркой страстью. Судьба вновь посмеялась над ним. Но как же долго принимал он за любовь корысть её. Жила с ним до тех пор, пока не поняла, что извлекать выгоду из должности он так и не научиться. Нет, всё-таки, любила… Но корысть всё же пересилила – потянулась к бухгалтеру, которого, точно, не любит. В этом вся её натура! Отсюда и неприязнь к детям за то, что создали заботы. Мелкая женщина. А вдруг она позовёт его, если не уживётся с этим мужланом? Он простит, у него не хватит сил не вернуться, но он этого не хочет.
Крепко пил Скачков, не зная, что скоро судьба сжалится над ним, сделает счастливым человеком! Это случится, когда он получит от Маши Яровой письмо, ответит ей, и уже вскоре встретит её на аэродроме. Они поженятся, со временем переберутся на Большую землю, где она родит дочь и сына, и жизнь дальнейшая пройдёт у них в любви и согласии. И слава Богу! Они заслужили счастье, пусть и запоздалое, зато ценное тем, что к нему пришло оно на краю гибели, а ей стало наградой за выдержанную годами любовь.
31
Утром пришли бабушка и Анна. У Анны дочь была укутана в одеяло. Пожитки женщины уложили в один мешок и чемодан. У Ксении же набралось восемь мест.
– Как же, дочка, это всё везти? – спросила Агафья Кирилловна.
– Было б что везти, мама.
Ксения ушла на станцию. В квартире Фёдора стоял хаос – чемоданы и мешки разбросаны были на полу.
– Задерживается автомобиль… – заволновалась Ксения, когда вернулась. – Хоть бы идол не появился, – сама себе шепнула она, помня о прихваченных мужниных вещах.
В дверь постучали. Это был знакомый детям шофер.
– Мама, Анна, спускайтесь к машине! Дети, тащите хоть по мешку! – волнуясь, приказала Ксения.
– Вещей много, – качнул головой шофёр. – На самолёте за багаж сдерут. Не пожилось на Севере, Ксения Семёновна? – Говоря это, он поднял мешок и чемодан.
– Не пожилось… – вздохнула Ксения.
Автомобиль подкатил к узкоколейке. Вещи перегрузили в вагон, и через час паровоз втащил состав в район аэродрома. Оставалось несколько часов до отправки самолёта. Сильный дул ветер, и пассажиры с опаской глядели на небо. Оказалось, волновались не зря: по радио объявили, что очередной рейс из-за погоды откладывается. Дети, понимая серьёзность положения, старались не задавать лишние вопросы; бабушка вздыхала, глядя на заледеневшее окошко; Анна укачивала дочь.
Посёлок близ аэродрома состоял из семи бараков. В одном бараке приютили семью, позволив занять жарко натопленную кухню. Квартира принадлежала местному сторожу. Вечером засветились огни аэродрома, лучи прожекторов пронзили тёмное пространство. Братья выскочили за дверь. И увидели ползающие трактора. Неожиданно послышался гул мотора в небе. Самолёт, а это был он, сел плавно на полосу, но вдруг наклонился на крыло, почти доставая им до бетона. Братья подбежали к самолёту. Люди выходили на снег. «Никого интересного – одни взрослые», – подумал Сашка. Дяди и тёти пожимали руку лётчикам. «Не окончательно шасси вышло», – услышал Сашка одного из пассажиров. Два трактора потащили на середину аэродрома покачивающийся из стороны в сторону самолёт.
Среди пассажиров, ожидающих вылет рейсом на Красноярск, прокатился слух, что полярный лётчик Борисов собирается, несмотря на сложную погоду, лететь на Большую землю. Ещё говорили, что такой полёт – это большой риск. Но Ксения, не раздумывая, пошла в контору, чтобы уговорить лётчика Борисова взять семью. После настойчивых уговоров тот дал согласие, но высказался, что не дело рисковать старыми и малыми. Была составлена бумажка, в которой Ксения брала под личную ответственность решение отправляться в рейс. Борисов сунул бумажку в карман, с улыбкой сказав: «Бумага бумагой, но и с себя я ответственность не снимаю».
Погода улучшилась, но свинцовые тучи висели над тундрой. На следующий день братья опять совершили вылазку.
– Смотри, сколько самолётов! – удивился Сашка, оглядывая машины. – Вон поломанный, а вон ещё.
Они подошли к заснеженному остову неисправного самолёта и остановились.
– Давай внутрь влезем, – предложил Сашка.
– А не погонят? – засомневался Вовка.
– Мы же быстро.
Братья подошли ближе к самолёту, снег вокруг был утоптан.
– Не ровно стоит, – отметил Вовка, оглядывая низ крылатой машины.
Тем временем Сашка влез на крыло и, придерживаясь за натянутую проволочную антенну, продвинулся к носовой части машины.
– Иди сюда, – позвал он Вовку.
Через минуту Вовка стоял рядом. Открыть кабину усилием четырёх рук оказалось легко. Братья, оглядевшись, юркнули по очереди в кабину.
– Чего только нет! – вырвалось у Сашки.
Они стали тянуть на себя рычаги. Сквозь лобовое стекло хорошо проглядывался аэродром, это успокоило братьев. Ощупывая вокруг себя, Вовка нашёл начатую пачку папирос. Смачно вдыхая дымок хорошего табака, они вертели головы в окошке кабины. Вдруг послышался шум мотора трактора. Братья притихли.
– Кто там! – раздался грубый голос.
– Вылазим… – шепнул Вовка.
Сашка увидел трёх лётчиков в меховых тужурках. Двое низкого роста, а третий, высокий, а ещё он на поводке держал овчарку. Вовка начал выталкивать брата, головы их высунулись из кабины. Увидев ребятишек, лётчики засмеялись.
– И что с вами делать? – спросил высокий дядя.
– Дяденьки, отпустите, мы больше не будем! – Сашка вознамеривался пустить слезу.
Лётчики, насмеявшись, полезли руками в карманы, спрашивая друг у друга, не отыщется ли у кого ножик, чтобы отрезать мальчишкам уши. Сашка посматривал на Вовку, тот – на Сашку. К самолёту подполз трактор, и лётчики, забыв о братьях, занялись делом: стали разматывать трос и цеплять самолёт к трактору. Низенький лётчик, в меховой одежде похожий на шарик, подкатился к ребятам, мигнул глазом и, расплывшись в широкой улыбке, сказал:
– Чего стоите? Брысь, пока уши целы!
Сашка покосился на собаку.
– Не бойтесь: она малых не кусает.
Братья припустились бежать. На краю аэродрома они остановились, и долго не могли отдышаться.
– Счастливо отделались, – заговорил Вовка.
Они подошли к хвосту ещё одного сломанного самолёта, наклонившегося набок. Сашка увидел сзади хвоста металлическую пружину, и потянул за неё. Она подалась, часть хвоста ткнулась в сугроб.
– Что наделал! – крикнул Вовка. – За это уши точно отрежут!
