едва не попал в темницу, стойко блюдя честь своего господина.
И мнилась ему золотая цепь на шею.
Любечский съезд русских князей 1097 года собирался ради сплочения против половцев, а киевский съезд великих и удельных князей 1223 года – объединения за половцев.
Это был тот самый редкий случай, когда звали всех – и непримиримых врагов, и верных друзей, но приехали только те, кто проникся чувством надвигающейся опасности. Проще говоря, те, кто имел с Диким полем пограничные рубежи.
Господин Великий Новгород сразу объявил, что его это не касается. Рязанцы отгородились своим «неустройством и неурядицами». Великий князь владимирский начисто не отказался, пообещав помочь только Киеву, да и то «в крайней нужде»…
Факты несогласия огорчительны, но совет и без того получался представительный, важный и многочисленный.
У Мстислава Мстиславича Галицкого было сильное войско, потому он всячески подчёркивал, что никак не «молодше» великих князей.
Обладая недюжинной эрудицией и кипучей энергией, живя в тот трагичный и противоречивый век, Мстислав Мстиславич и стал его абсолютным проявлением. Он был невероятно везуч, отсюда и прозвище Удатный, то есть везучий, удачливый. Доживя до пятидесяти лет и обретя наконец пристанище в Галицком княжестве, хотел гораздо большего – безграничной власти над всеми русскими землями.
Увидя в появлении монголов тот случай, который даст проявить все свои способности, он и силы потенциальных союзников рассматривал всего лишь как материал для стяжания личной славы и добычи.
Ни «да» ни «нет» великого владимирского князя Мстислав Удатный расценил как добрый знак, ибо участие Юрия Всеволодовича могло перечеркнуть все его усилия по созыву князей на совет и своё в нём главенство. Не смущало даже отсутствие опытного владимиро-суздальского войска.
Конечно, князь Мстислав хотел обезопасить границы русских владений, но не сами границы беспокоили его по-настоящему, а своё личное участие в этом благородном деле.
О помощи хану Котяну как таковой тоже не помышлял. Благодаря тестю он первым прознал о монгольской опасности, первым забил тревогу. Котян малоподвижен, в связи с возрастом лишён честолюбия. Того и гляди, проболтается о несметной добыче, могущей стать его, Мстиславовой, и только его добычей. А если к своей дружине и ополчению присовокупить Котяновых половцев, как раз и получится та сила, с которой не посмеют соперничать ни другие русские князья, ни монголы.
Только Котяна от командования надо отстранить, пусть сидит себе в Галиче с дочерью либо в своей причерноморской орде и ожидает вестей с поля брани. Главное, чтобы привёл своих конных лучников, и поболее…
Замятня-волнение, поднятое гонцами Мстислава Удатного, в первую очередь коснулась удельных галицко-волынских князей, они уже к началу просинца-января стали съезжаться к стольному граду.
Приехали князья: теребовльские, луцкие, берестьевские, перемышльские.
Даниил Волынский, во всём подвластный тестю, с братом Василько прибыл немного раньше.
Вассалам Мстислав Удатный изложил свою волю – «идти на брань со всем тщанием и бить пришельцев», подробно описав их злодеяния, а также всемерное хотение поработить русичей.
Удельники бурно выразили согласие идти на врага, а не ждать покуда грядет… Галичане и волынцы стали самыми ярыми поборниками брани.
Дальнейшие события покажут, что только по вине Мстислава Удатного южнорусские княжества окажутся втянутыми в боевые действия, которых вполне могли избежать.
Именно из-за его глупой лихости русские дружины почти десять дней преследовали ловко ускользающего противника, с каждым новым поприщем тяжелея, теряя боевой строй и сплочённость.
Именно Мстислав Удатный не пожелал соединить усилия по нанесению крепких ударов по врагу с другими русскими князьями, недооценил монгольскую мощь, потому что пренебрёг проведением тщательной разведки.
И наконец, Мстислав Мстиславич со своим зятем Даниилом Романовичем первыми из русских князей кинулись бежать с поля брани, повсеместно посеяв невообразимую панику, показав, что сражаться бесполезно.
Сначала они бросили свои полки на растерзание врагу. А потом их разбитые, рассеянные остатки лишили возможности спастись.
Мстислав Удатный, страшась за собственную жизнь, приказал спалить все лодьи якобы для того, чтобы враг не мог переправиться через Днепр, преследуя лично его.
Кстати говоря, переправляться на ту сторону, преследуя бежавших князей, монголы и не помышляли. А вот русские ратники были отданы жестокому врагу на истребление…
Но всё это случится позже.
Смоленское и Черниговское княжество по своей совместной территории превосходило даже Владимиро-Суздальское. Причем его черниговская часть на всём протяжении границы упиралась в половецкие владения… И всё же настроения в Смоленске и Чернигове были различными – от бурного желания вступить в бой до полного непонимания: зачем это надо? По числу удельных князей они превосходили всех – от северного Торопца до Путивля, потому их голоса стоили особенно дорого.
На призыв великого князя киевского и князя галицкого откликнулись, потому что речь шла о доселе невиданной опасности. Прибыли князья: Олег Курский, Михаил Переяславский – сыновец (племянник) князя черниговского Мстислава Святославича, Владимир Смоленский (Овручский), Мстислав Рыльский.
Удельники Киевского княжества приехали в свой стольный град сразу после призыва великого князя. Это были князья: дубровицкие, туровские, шумские, неговорские, несвижские, каневские, яновицкие.
Их позиция, несмотря на общность границ с половцами, была не воинственна. Всё объяснялось тем, что изначально киевский князь не доверял словам Мстислава Удатного, чувствуя подвох, считая все его призывы желанием стяжать свою личную славу за счёт других и отмстить пришельцам за тестя.
И хотя известие о неведомом враге беспокоило великого князя, он не считал угрозу неотвратимой. К тому же пока не было никаких признаков враждебных намерений противника.
«Степь – она и есть степь, – думал Мстислав Романович. – Были печенеги, их прогнали торки. Торков съели половцы. Теперь вместо половцев станут монголы. Нам-то что за печаль?»
К грядущему большому совету душа тоже не лежала, знал, что заводилой будет его двоюродный брат Мстислав Мстиславич.
Однако решил, что пришла пора дать зазнайке укорот.
Как-никак, а именно он, Мстислав Старый, Добрый володеет киевским столом…
К середине лютеня-февраля в Киеве собрались двадцать три князя. К этому добавим малые дружины каждого и многочисленные свиты у князей побогаче.
Это были все, кто должен был приехать, кроме великого князя владимирского. Решили начинать без него, сила складывалась и без того невиданная. Но все понимали, что разговоры предстоят непростые. А учитывая временами вспыхивающую взаимную неприязнь, склонить к единению будет возможно только при наличии весомых причин…
Так и получилось. Согласия не было.
Особенно ярко это проявилось на первых «сидениях», князья бесконечно лаялись, не заботясь о чинах и титулах. Вместо того чтобы обсуждать грядущий совместный поход, начинали высказывать
