у духов.
– Заебашили?
– Совесть замучила.
– Хай спят. Утром заберем. Не сожрут?
Волга выразительно уставился на пленного:
– Да вроде не должны.
Через час его сменили. Утром на завтраке Волга спросил Квадрата про «земляка». Квадрат сделал круглые глаза и переспросил, роняя изо рта макароны:
– А это кто?
* * *
Скоро арабы кончились. Последнего «местного» увезли под загорелые руки. Оставшиеся выходцы из СНГ потихоньку осмелели. Чаще слышались матерные уколы. Натянутый, но смех. Заходил веселый человек Петрович, поддерживал «земляков» перед допросом. Волей-неволей Волга присматривался к нагрудному карману камуфляжа. Нет, не светилось. Однажды все притихло. Петрович зашел и торжественно объявил:
– Господа злодеи, поздравлю. Участь ваша решена. Домой…
Волга лишь проглотил комок.
– Блядь! – От него не ускользнул острый торжествующий взгляд «земляка». Будто охолонуло. Петрович, заметив замешательство охраны, развел руками.
– Ну, пацаны, не расстреливать же их, в самом деле.
Когда утихли возмущенные крики, Волга схватил Петровича за рукав.
– Командир, что за херня?
Офицер освободился, естественно, без обид.
– Какой я тебе командир, братан?
– Пришлите ваших, пусть эту гопоту сторожат. Им за это льготы и пенсии…
– Ты про математику спрашивал? – вставил вразрез Петрович. – Или про гигиену? Представь, гигиену тоже они придумали. До них в Европе жопы не подмывали. Такой вот коленкор…
– Какая, нахрен, жопа! Какой «домой»! Гоните меня отсюда, дайте две гранаты, ставьте в головной…
Петрович просто внимательно рассматривал беснующегося Волгу, потом просто вздохнул и, пожав руку, ушел.
* * *
Волга сидел на ведре, ошарашенно глядя в пустоту. Спина за второй час изучила каждую выпуклость поверхности стены. Автомат на коленях. Большой палец гоняет туда-сюда флажок предохранителя.
– Волга?
– Что, земеля?
Дух возник из темноты, словно злой демон, казалось, решетка не удержит. Флажок замер на автоматическом огне.
– Я же говорил, – сказал пленный. – Все смотрят на всех.
Предохранитель закрылся. Волга пошевелился, разминая затекшую спину.
– Кончается бой, и все становится таким сложным, – продолжил дух.
– Иди спать, – предложил Волга без особой настойчивости.
– Вы пешки, русский. Раздали – съели.
– А ты?
– Я моджахед, борец за веру.
– Ох ты ж! – притворно загорелся Волга. – А я пешка?
– Ты наемник, даже не солдат своей страны. Сражаешься за деньги. Защищаешь Асада. А он черт. Президент твой тоже черт. Вы отбираете для него нефть, этот даже Асада наебет. С корешами своими. Телки твоих олигархов хуи сосут за бриллианты, которые ты для них заработал. А ты гроши свои жалкие просрешь на дом и на жратву. Крохи, брат. Они смеются над тобой. Вы стадо баранье. И Комбат ваш – козлина, скармливает вас за сено зеленое…
– А ты? – бесстрастно спросил Волга.
– Я моджахед, – напомнил дух, – борец за веру. Я за Аллаха сражаюсь.
– И тебе денег не платят?
– Мне деньги дает Аллах…
– Хитро. – Волга вдруг развеселился. – Значит, Путин – Аллах?
Дух фыркнул. А Волга объяснил:
– Ведь он мне тоже деньги дает. Дух, ты Бога считаешь тупым?
– С чего это?
– Хочешь поговорить об этом? – спросил Волга с проницательностью Зигмунда Фрейда. Дух гордо задрал нос, отчего лохматая борода вышла за пределы клетки. – Зачем упрощать Бога до уровня дедушки на тучке? Смотри. Может, буржуи, используя меня, армию, авиацию и флот, зарабатывают для себя, а на самом деле они тоже инструмент в игре? Просто кувалда побольше. Фигуры из засохшего говна. И все мы строим разумное, доброе, вечное – кто как умеет. Ты бошки резал. Меня по бизнесу прогнули. Олигархов сюда заманили, они вынуждены мои услуги оплатить. А я тебя в клетку закрыл. Потому что ты бошки резал. Как тебе такой расклад? Стройно, красиво, феерия духа, победа добра над злом. У Бога изысканное чувство юмора.
Дух посмотрел на него широко раскрытыми глазами, прежде чем усмехнуться в бороду.
– Тебе, кафир 26, муллой быть.
– Лучше раввином, – парировал Волга. – А я, морда автоматная, тебя стерегу. Иди спать.
– Меня Марат зовут, – вдруг представился дух.
– Бывает.
* * *
Днем зашел офицер в маске и объявил:
– Внимание, злодеи. С вами будет проведена профилактическая работа для выдачи вас странам, гражданами которых вы являетесь. Выходите для беседы, заполняете анкеты, все просто. Кому необходима медпомощь, окажем. Вопросы!
– Поссать выведи, начальник. – Ухо резал сильный акцент. – И курить.
– Курить вредно. Для здоровья. – Офицер как ни в чем не бывало качался с пятки на носок. Руки сцепил за спиной, глаза пристально что-то высматривают, прыгают от камеры к камере. – Доктор кому-то нужен?
– У меня хуй на конвой стоит. Что делать?
В загонах засмеялись. Офицер весело поддержал:
– Поможем. Есть трофейная коза с раздолбленным дуплом. Гюльчатай. Ебите на здоровье.
Вскоре процесс пошел, представительные мужчины в тактических шмотках от 5.11 и в масках начали обработку контингента. Работали целый день без перерыва. Вечером, когда все утихло, Волга с удовольствием растянулся в углу овина. Тянуло в сон. Волга плеснул на лицо воды из фляги.
– Хорошо.
– Русский, – позвали его, – Волга!
Он сел. Марат. Земеля.
– Чего тебе?
– Есть закурить?
– Знаешь, что нет.
Марат прильнул к решетке.
– Смотри, русский. – Он показал сытое лоснящееся лицо, причесанную бороду. Рука согнута, виден чистый свежий бинт. Китель накинут на плечи. – Я поеду домой.
– Повезло. – Волга пожал плечами, однако скрыть досады не сумел. Чем вызвал предсказуемое злорадство.
– Вы слабые, русские. Жалеете своих врагов.
– Ну, не скажи. Всякое бывает. Ты ведь знаешь.
– Жестокие психи не в счет, животные не в счет.
– Ой ли! – развеселился Волга. – Ты бы отрезал пленным головы и нассал в горло.
Марат не обратил внимания на колкость.
– Вы подрываетесь, потому что нас боитесь, раздуваете собственную трусость как подвиг. Но подвиг – это смерть за веру, с чистым сердцем, осознанно. Тебе не понять, кафир.
Волга напомнил:
– Женя Радионов в Чечне.
– А-а. – Марат пренебрежительно махнул рукой.
– Что «а-а»?
– Он один.
– Да вы, бакланы, про других-то не расскажете.
Вязкая пауза на некоторое время разделила их. Вдруг дух сказал:
– Я домой поеду, русский. Там девки белые сосут за шоколадку.
– На зону встрянешь. Может, опетушат.
Марат лишь оскалился.
– Ничего ты не знаешь, русский.
– Ебать, игра престолов!
– Я выйду, скоро выйду – вы слабые и продажные. И ты, русский, будешь видеть кругом бородатую морду, там везде я. Ты заметил, мы в тренде – модно косить под дагестанского борца. Борода, майка ММА. Мы воины. А вы – овцы для ебли, вас даже жрать западло. Белое рыхлое стадо. – Он показал рукой в глубину камеры. – Братья мои тоже вернутся. Не сюда – к вам. Плитку класть, дома строить, детей ваших спорту учить. И нож точить на каждую белую шею. – Он перевел дух, прежде чем выдать следующую порцию: – Ты думаешь, что победил меня. Но ты проиграл. Задолго до того, как оказался здесь. Думаешь, тебя победить меня прислали? – Он пристально посмотрел в глаза, будто реально намеревался услышать ответ. – Ха! Тебя выгнали сюда, чтобы ты мне в Рашке не мешал. Ни мне, ни хозяевам своим. На убой, Волга. Вот какой у Аллаха план, а не твой бред.
– Все-таки дедушка на тучке, – вставил Волга, но реплика осталась незамеченной.
– Богу нет до тебя дела. Тебя наняли отнять чужое, а заодно и в гумус превратить, чтобы не мешал потом.
Волга встал размять кости, повернулся влево, вправо.
– Это ты так думаешь, – возразил он.
– Это я так знаю. У тебя машина какая? «Киа Рио»? «Лада»?
– Ну.
– А у меня «Крайслер», пять метров длиной. Дом есть? С мамой живешь?
Волга промолчал.
– У меня триста квадратов из красного кирпича, – похвастался Марат. – Ну и кто из нас баран? Это ты гастарбайтер, Волга! – вдруг объявил он. – Гастер от войны. Под сказку про империю и битву на дальних берегах. А зачем здесь-то? Мы уже у вас. Наши ножи уже на вашей шее, придет время – сами сунетесь на кровь. – Марат глухо, сквозь кашель засмеялся. Волга промолчал. Дух еще долго говорил, измываясь над жалостью белого человека, обещал халифат от Брюсселя до Владивостока. Волга не слушал, он смотрел на десятки злых угольков, что
