перестрелка. Среди красноармейцев в цепи лежал Фетисов. Небольшая кочка не укрывала его огромную фигуру. Вражеские пули взметывали вокруг него фонтанчики земли. Но он оставался неуязвимым. Фетисов своим метким огнем успел сразить несколько бандитов.
Басмаческий мерген-снайпер был недоволен собой. Сегодня он что-то мазал.
— Слушай, вон видишь большую фигуру за кочкой? — обратился он к джигиту, лежащему рядом с ним. — Я много патронов израсходовал на него, но никак не могу попасть.
Басмач предложил:
— Давай вдвоем будем целиться в него, выберем удобный момент и… бах! — он засмеялся.
— Товарищ начальник, по вас мергены бьют, — крикнул один из бойцов, — вот сволочи! Переползите быстрее за большую кочку, а то ваша ненадежная.
— Спасибо вам, товарищ боец, действительно, сгоряча я даже не заметил. Сейчас достану патронов из подсумка.
Он чуть приподнялся. В это время почти одновременно прогремели два выстрела. Фетисов беззвучно опустил голову; басмаческая пуля ударила в поясницу, задела позвоночник. Два бойца успели перетащить его за свою кочку. Сделали перевязку. Но Фетисов был без сознания.
Басмачи начали окружать нас. Мне приказано было оставить два отделения при гарнизоне, с одним отделением и ручным пулеметом встретить басмаческую конницу, направлявшуюся к нашему правому флангу. Атаковать и отбросить.
Противник решил контратаковать. Басмачи быстро развернулись и помчались на нас. Расстояние между нами быстро сокращалось. Шестьсот… пятьсот… четыреста метров… Пулеметчик спешился и залег. Конница мчалась на нас. Сверкнули сабли и пики.
— Шашки к бою! — скомандовал я. — Отделение за мной в атаку марш!
С криками "ура" ринулись мы в атаку с горсточкой бойцов. Заработал пулемет и начал косить мчавшихся навстречу нам басмачей.
Не выдержав ураганного огня и нашей стремительной атаки, они повернули коней и в панике помчались назад.
Вдруг слышу сзади крики атакующих басмачей. Я сразу развернул отделение, и бойцы кинулись в контратаку. Пулеметчик Киров успел перенести огонь по атакующим нас с тыла басмачам. Они замешкались и круто повернули вправо. Кони падали, бандиты перелетали через их головы. Уцелевшие хватались за конские хвосты, бежали за всадниками — лишь бы спастись.
Мы продолжали упорное преследование. Гнали их почти до самых холмов. Стрелки, засевшие на возвышенности, открыли сильный огонь. Нам пришлось отойти в укрытие.
Станковый пулемет, находившийся на холме, у ворот крепости, трещал беспрерывно. Видно, басмачи крепко наседали с северной и с северо-западной стороны.
Митраков с боем отходил со своим взводом к гарнизону. Мне хорошо было видно в бинокль, как басмачи свирепо обстреливали бойцов.
Из-за холма, на котором развевалось белое знамя, вынесся всадник.
— Видите, товарищи, это ханский связной, — указал я на всадника. — Поехал передать приказание хана. А ну-ка, снимите его!
Отделение открыло беспорядочную стрельбу. А всадник скакал; то перелет, то недолет. Бойцы тяжело дышали после недавней атаки; это сказывалось на их стрельбе. Вижу, напрасно расходуют патроны. Приказал прекратить огонь.
— Плохо стреляете по движущейся цели!
Командир отделения подтвердил:
— Да, товарищ командир, вы правы!
— Ну-ка, я попробую.
Выстрелил. Видно было, как пуля ударила под самыми копытами коня. Он отпрянул в сторону, а всадник чуть не свалился.
— Товарищ командир, промазали! — улыбаясь, сказал один из бойцов, лежавших в цепи.
Я быстро перезарядил винтовку.
— А вот сейчас посмотрим. Первый выстрел был пристрелкой, а второй — в цель.
Я выстрелил. Всадник свалился. Конь шарахнулся вправо. Левая нога всадника, видно, застряла в стремени. Конь помчался еще быстрее, ударяя задними копытами по волочившемуся за ним хозяину.
Группа басмачей пыталась поймать коня, но он пустился вскачь прямо к нам. Мертвый басмач остался лежать в пустыне.
Трое бандитов, которые хотели поймать коня, попали под пулеметный огонь. Один из них свалился вместе с конем, а двое успели скрыться. Конь как стрела промчался мимо нас, чуть не задавив моего коновода Артамошкина, и остановился у штабной юрты. Ноздри его широко раздувались, и мелкая дрожь пробегала по всему телу. К седлу была привязана винтовка, в правом стремени торчал застрявший сапог бандита.
Командир отделения Покладов, лежавший правее меня, громко произнес:
— Посмотрите, товарищ командир, даже конь не хочет служить басмачам. Удрал от них с винтовкой и оставил хозяина без сапога.
Бойцы повеселели. Некоторые засмеялись этой очень уместной шутке. Вдруг слышу стон позади. Я оглянулся: и вижу — лучший певец, дивизиона Карандин закрыл обеими руками лицо, а сквозь пальцы сочится кровь.
— Что с тобой, Карандин?
— Товарищ командир, я, кажется, ранен, но сам не знаю, куда. А кровь течет.
Я подполз к нему.
— Ну-ка, убери руки!
Пуля задела обе ноздри.
— Ничего, Карандин, легко отделался. Если бы лег на пять сантиметров вперед, то был бы конец. Песни будешь петь, как прежде, и девчата отворачиваться не будут! Это еще главнее.
Услышав подбадривающие слова, он улыбнулся. Оказали ему первую помощь.
Вскоре получил я приказ отойти на исходный рубеж И занять траншею, где находились два отделения моего взвода.
Под прикрытием пулеметов мы с трудом оторвались от наседавших на нас басмачей и присоединились к своим.
Воспользовавшись наступившей тишиной, часть бойцов стала поить коней. Простоявшие весь день под палящими лучами солнца, бараны рвались к колодцу. Трудно было их удержать.
Кони, не отрываясь от брезентовых ведер, пили с жадностью. Только верблюды стояли безучастные, медленно поворачивая головы. Они как будто удивлялись толкотне вокруг колодца.
К вечеру басмачи наступали уже со всех сторон. Как саранча, переползали от укрытия к укрытию. В некоторых местах подползали совсем близко к нашему переднему краю обороны. Но вклиниться в траншеи им не удалось. Ураганный огонь из всех видов оружия заставлял их прижиматься к земле.
Бой продолжался, пока не сгустились сумерки.
Когда стемнело, перестрелка прекратилась и наступила тишина, как будто ничего не произошло в этой обширной котловине.
Обходя окопы, я встретился с командиром взвода Митраковым.
— Ну как, рыжий, жарко сегодня?
Митраков грустно вздохнул:
— Всем было жарко. Только жаль Фетисова, до сих пор не пришел в сознание. Какой душевный человек! Прошел всю гражданскую войну. В самые суровые годы уцелел, а вот здесь?.. — он, тяжело вздохнув, махнул рукой.
— Мы солдаты, Вася! Ну, друг, пошли!
Мы явились на командный пункт.
— Как дела, мои орлы? — спросил командир дивизиона.
— Пока спокойно, товарищ командир.
Командир дивизиона пристально смотрел на нас:
— Басмачи превосходят нас в несколько раз. Они упорно наседают. У нас боеприпасы на исходе. А с ними придется повозиться. И помощи нам ждать неоткуда. Они не раз еще пойдут в атаку. Надо беречь каждый патрон. У нас есть одно преимущество: колодец в наших руках. У противника запаса воды ненадолго хватит, а доставлять ее надо за 60 километров. Обеспечить такую
