Уловив в голосе собеседника какие-то новые нотки, Длугий подобрался.
— Видишь ли, Вилли… — в интонации оберста явно прорезался дружелюбный оттенок. — Абвер располагает сведениями, что люди из экипажа появились в Лондоне, а румыны заполучили себе какой-то опытный польский самолет.
— Румыния… Румыния… Выходит, они просто изменили маршрут полета? Ах ты, черт, там же озеро… — Длугий не смог скрыть досаду.
— Не переживай, Вили! — Благожелательность оберста распространилась так далеко, что он даже похлопал Длугого по плечу. — Что мог, ты сделал, и тебе приказано возвращаться, тем более что планы на этот год изменились. Есть приказ переправить обратно всех нелегалов.
— Я знаю. — Длугий кивнул. — Двоих я даже забираю с собой.
— Вот это правильно, нам очень нужны верные люди из их среды, а у тебя, как мне сказали, давние связи.
Только теперь поняв, откуда исходит такая странная благожелательность оберста, Длугий облегченно вздохнул и уже совершенно по-деловому сказал:
— Да, там мне доверяют.
— А те, что с вами… Кто они? — поинтересовался оберст.
— Один работал со мной, второй был у него на связи. Думаю, их можно использовать, особенно второго.
— Откуда такая уверенность?
— Его провалили, а он при аресте отстреливался, ранил двух энкаведистов и ушел.
— Ну что ж… — оберст немного подумал. — Я не возражаю. Дашь своим людям явку у «Жоржа», а тебя я с первой же партией фольксгеноссе через свою репатриационную комиссию переправлю в генерал-губернаторство. Вот, держи, это твои новые документы.
Оберст протянул Длугому запечатанный конверт. Инженер принял пакет и, заметив, что его визави поднимается, вскочил первым.
— Яволь, герр оберст!
— Ну ладно, ладно… — оберст встал и снова вполне дружески потрепал Длугого по плечу. — До встречи, Вили!
После такого приема у Длугого, ожидавшего в связи с провалом миссии самого худшего, как гора с плеч свалилась, тем более что оберст, до конца демонстрируя свое благорасположение, лично проводил его к выходу…
* * *
Петро Меланюк ждал Длугого на «Рыцажской». Похожий сейчас на отдыхающего «люмпена» он грелся на солнышке, подпирая стенку рядом с каким-то парадным. Мимо то и дело проходили люди. Петро, переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо посматривал на угол. Однако Длугий неожиданно появился совсем с другой стороны. Бросив косой взгляд вдоль улицы и вытащив папиросу, он обратился к Меланюку:
— Извините, прикурить не найдется?
Петро не спеша достал зажигалку и начал лениво, без стремления высечь пламя крутить колесико. Держа папиросу у рта, Длугий наклонился и быстро зашептал:
— Пойдете оба к «Жоржу». Это ресторан. «Кобза» покажет. Внизу спросите кельнера Генека. Пароль: часы швейцарские, фирмы «Лонжин». Контрольная цифра — семь. Запомнил?
— Угу… — Петро в конце концов высек искру, и фитиль вспыхнул. — Той «Лонжин» де брати?
— Обойдешься пока… — Длугий улыбнулся. — Кельнер устроит вам переход границы. И насчет «Кобзы»… Или он там — живой, или здесь — мертвый… Это приказ, понял?
— Зроблю…
Длугий испытывающе посмотрел на Меланюка, пыхнул ему в лицо дымом и, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Петро проводил его взглядом, оттолкнулся от стены и тоже зашагал улицей, старательно вспоминая, где ему надо повернуть, чтобы не заблукать в этом непривычном городе.
После бегства из Загайчиков к Петру никаких вопросов не возникло. Уж очень точно легли факты его подлинной биографии на легенду, тщательно разработанную «товарищем Иваном». Больше того, Петро вместе с Пилюком получил категорический приказ уходить за кордон. Вместе они немедленно выехали во Львов, где их и встретил пан Длугий.
Как показалось им обоим, этот пан Длугий был сверхосторожен, но Петро безоговорочно подчинялся всем его требованиям. Только последний приказ зародил у Меланюка кое-какие подозрения. Первый раз ему самому нужно было выбрать линию поведения. Впрочем, пока для него главным было не заблудиться, и Петро облегченно вздохнул, благополучно выйдя в условленное место и увидев там Пилюка.
«Кобза» торчал возле богатой брамы и мял в руке букетик фиалок, как обычный «студиозус», прибежавший раньше времени на свиданье. Заметив Меланюка, Тарас демонстративно выбросил буктик и так заспешил, что Петро догнал его только через полквартала.
— Ну что?.. — напряженно спросил Пилюк.
— Наказано до «Жоржа» ити… — Рядом с Плюком Петро враз перестал бояться города и, сам удивляясь своему спокойствию, добавил: — Це ресторан такой…
— Знаю. Там що?
— Там кельнер Генек скаже куди и як…
— Що «як»?.. Та поясни ти докладніше… — рассердился Пилюк.
— Пароль той самый, часы «Лонжин», контрольна цифра семь. И ще… — Так не дававшееся решение будто само собой выскочило, и Петро, подсунунувшись к самому уху «Кобзы», прошептал: — Мы с тобой за кордон уходим, и Длугий наказав, щоб я тебе за всяку цену туди довел… Щоб ни волоса! Но то тильки между нами, чуешь?
Откровенность Петра много значила, и Пилюк оценил это.
— Так, чую… Спасибо! Ти теж можешь покластись на мене…
Рядом появились прохожие, и Петро нарочито громко спросил:
— Слухай, а ти сам вступив до «політехникі»?
— Сам! Ти знаешь, як воно добре студиювати… — Прохожие отдалились, и Пилюк, понизив голос, закончил: — Але зараз важко… Того й гляди «схидняки» зловлять, або своя голота видасть.
— Вони можуть… — поддакнул Петро и вернулся к их разговору. — Так коли до «Жоржа»?
— Та… давай зараз! — согласился Пилюк и, махнув рукой на иструкции Длугого, они вместе зашагали по тротуару.
Всю дорогу Меланюк откровенно жался к напарнику и, заметив это, Пилюк, которому тоже было не по себе, малость приободрился. Уже у самого ресторана он скептически посмотрел на спутника и, уже чувстствуя себя старшим, заметил:
— Да-а, вигляд в тебе не для «Жоржа»… Чекай тут, я сам пойду.
— Добре… буду чекати… — Петро обегченно вздохнул: идти в такое место ему было просто боязно.
Ресторан «Жорж» располагался в двух уровнях. Внизу шла оживленная торговля пивом, а во втором ярусе, этажом выше, сидела «чистая публика», а между столиками сновали хорошо видимые снизу официанты.
Немного освоившись, Пилюк решил не рисковать и останавил кого-то из ресторанной обслуги.
— Мне бы пана Генека…Кельнера…
Бросив на него оценивающий взгляд, половой указал на столик.
— Присядьте! Сейчас позову…
Кельнер появился неожиданно быстро. Его лицо, украшенное полоской усиков, и вся фигура, выражали угодливость.
— Что закажете? — первым делом осведомился Генек.
— Це потим. Скажить краще, котора година? — Кобза похлопал себя по карману. — А то мий «Лонжин» бреше…
— Не может быть… — брови Генека картинно полезли вверх. — Я только раз слышал, что часы «Лонжин» опоздали на две минуты…
— А мий запизнюеться на пьять! От и рахуйте…
— Ну, два да пять, хорошая цифра — семь, — Генек наклонился к Пилюку. — Я перепрошую, пан?..
— Студент… Нас двое. Ми з дороги.
— А где второй?
— Там… — Пилюк показал на выход. — В нього вигляд, не той.
— Понимаю. Сейчас все организуем…
Генек исчез, и Пилюк, облегченно вздохнув, начал осматриваться…
* * *
Немцы бомбили Лондон почти ежедневно. Сотни бомбардировщиков, налетая на город, сыпали свой груз на доки у Темзы, на правительственные здания и просто на жилые кварталы. Бывало, что пожарные сутками не могли справиться с огнем, и тогда здания выгорали дотла.
«Битва за Англию» продолжалась, и чем она становилась упорнее, тем яснее было поручику Мышлаевскому, который после всяческих злоключений сумел-таки вместе со своей командой попасть в Лондон, что главные события этой войны еще впереди.
И вот сегодня Мышлаевский получил давно ожидаемый вызов. Его направление в действующую армию по каким-то неясным ему причинам все время откладывалось, но, как надеялся поручик, теперь-то уж все позади.
Во всяком случае, вызов в штаб мог быть связан только с этим, и поручик не сомневался, что в ближайшие дни он скорее всего направится в Африку. Правда, как с удивлением определил Мышлаевский, ему пришлось явиться не в сам штаб, а в один из его отделов, занимавший совсем неприметный дом, но в конечном счете это ничего не меняло.
В сумрачном вестибюле сидел подхорунжий и, поскольку больше здесь никого не было, Мышлаевский обратился к нему.
— Поручник Мышлаевский, по вызову.
— Да, да, я знаю! — Подхорунжий вскочил. — Идемте, я проведу вас к капитану Свирчевскому…
— К капитану? — удивленно переспросил Мышлаевский. — Но мне сказали…
Поручик вовремя поймал себя за язык. Он почему-то решил, что начальником отдела должен быть как минимум полковник, и такой малый чин некоего Свирчевского несколько разочаровывал.
