были изуродованы до неузнаваемости…
Эркин остался круглой сиротой. Шел 1921 год…
Эркин узнал подлинный облик врагов. На всю жизнь запала в сердце ненависть к басмачам, и он твердо решил:
"Вырасту — отомщу этим кровожадным басмачам".
После гибели родителей Эркин не остался на улице. Односельчане определили его в детский дом в городе Фергане. Тут он учился и воспитывался несколько лет. Потом по его просьбе направлен в Ташкентскую военную школу имени Ленина. Эркина приняли на подготовительное отделение, где собралась целая рота. Так и называлась она — "рота воспитанников при школе".
Незаметно пролетело время. Эркин стал красным командиром… Да разве только он один!..
Вместе со всеми здесь воспитывались и мои земляки: Султанов, Джумабаев, Деканов и Чотбаев Абдыбек.
Способным подростком был мой друг детства Чотбаев. Рано лишившись отца, батрачил он у багатеев, много увидел нужды и горя.
Один из эпизодов его жизни запомнился мне навсегда.
Дул холодный осенний ветер, моросил дождь. Я шел из города Токмака. Навстречу мне попался подросток Чотбаев, согнувшись под большой вязанкой курая. Он был босиком, весь потный, обессиленный. Увидев меня, бросил свой груз, вытер пот со лба.
— Куда несешь этот курай? — спросил я его.
— Из аила Чала-Казак в Токмак, продавать, — ответил он, снова вытирая пот.
— Это ты шесть километров топаешь с этим грузом?
— Ничего не поделаешь, жить чем-то надо, — ответил он грустно.
Немного отдохнув, Чотбаев подался дальше. Я долго смотрел ему вслед. Мне было жаль его.
Позднее, при встрече с ним, мы часто вспоминали незабываемые трудные годы и завидовали счастливой жизни нашей молодежи, которой не пришлось испытать всего этого.
Окончив военную школу, Чотбаев стал политработником. В период Отечественной войны был комиссаром полка, а затем политработником дивизии.
За проявленное мужество и отвагу в борьбе с врагами он был награжден несколькими боевыми орденами и медалями.
***
После тяжелого ранения у колодца Дахли Эркин был доставлен в госпиталь.
Врачи приложили все усилия — он поправился и снова стал в строй. А немного погодя Эркина и нескольких его товарищей вызвали в Кремль, и Михаил Иванович Калинин вручил им ордена Боевого Красного Знамени.
После тяжелых походов дивизион остановился на отдых у колодца Дюсен-Каскан. Закончив осмотр взводов, командир дивизиона собрал командиров.
— Пятьдесят процентов в "обновке", — начал он свою обычную беседу с нами — Я прошел всю гражданскую войну от командира эскадрона до командира полка, но такого не видывал. Правда, в то время бойцы были одеты кто во что горазд. Оборванных и босых тоже хватало, но одетых в мешковину, как сейчас, я еще не видывал. — Он засмеялся. — Но ничего, переживем и это. В пустыне, кроме басмачей, никого нет, девчата тоже вас не видят.
Мы весело переглянулись. Все бойцы зашумели оживленно. Митраков сказал:
— Бойцы отлично знают обстановку, товарищ командир дивизиона. Это временное явление…
— Верно, товарищи! Пройдут годы, но мы всегда будем помнить эти походы. Может быть, и о нашей борьбе кто-нибудь скажет доброе слово. Очень хотелось бы!
Он задумался — было что вспомнить нашему командиру Молчали и мы.
— Давайте теперь поговорим о своих планах, — прервал он затянувшееся молчание. — Теперь нам пора потревожить недобитые группы бандитов. Возможно, что они за эти пять дней тоже успели отдохнуть и привести себя в порядок. Так что им не придется на нас обижаться. — Он улыбнулся. — Сегодня перед заходом солнца наш проводник Жеке в районе старой зимовки, в двадцати километрах отсюда, заметил пасущихся коней. Насчитал более пятидесяти. Это наверняка басмаческие кони. На рассвете пошлем Жеке на разведку, а группа бойцов на машине выступит следом. Если басмачей там не окажется, то разведывательная группа проедет дальше — до самого колодца. Это километров тридцать — тридцать пять от старой зимовки. Товарищу Митракову подготовить разведывательную группу!
Проснувшись задолго до рассвета, я увидел Жеке, седлавшего своего серого скакуна. Он был уже одет, с винтовкой за спиной, с патронташем на поясе.
К задней луке седла привязан бурдюк с водой. Конь нетерпеливо перебирал ногами.
Когда я подошел к Жеке, он весело улыбнулся и поздоровался:
— Салям!
— Салям, салям, Жеке! — я пожал его худощавую, по очень крепкую руку.
— Ну, собрались в путь? Как отдохнули?
— Очень хорошо! Особенно сегодня. Даже во сне видел свою семью, разговаривал с моей любимой дочкой. Как будто она плачет и говорит: "Когда же ты приедешь совсем?" Сын тоже как будто стоит около меня, тихонько всхлипывая. Жена успокаивает детей: "Не плачьте, он уже вернулся". Дочь снова спрашивает: "А где ты, папа, так долго был?" — Я смеюсь и отвечаю: "Волков и шакалов гонял в пустынях", — и глажу ее по черненькой головке… Вот какой хороший сон! Очень скучаю о детях, потому и вижу такие сны.
— Жеке, дорогой мой, наш скромный труд не пропадет даром. Придет время, когда все люди земного шара будут жить в мире.
— Да, сынок, я согласен с тобой. — Его веселые искристые глаза погрустнели. — Разве убивать друг друга — приятное дело? Вот ты совсем молодой, недавно женился, а даже не знаешь, где находится твоя жена и кто у вас родился: сын или дочь. Отец и мать тоже волнуются, не знают, жив ли ты…
— Жеке, скоро мы покончим с басмачами, а великий Октябрьский праздник будем праздновать дома! — заверил я.
— Я тоже так думаю. — Он лихо вскочил в седло.
Я пожелал ему счастливого пути и предупредил, чтобы был поосторожнее. Жеке поехал на юг. Я долго еще стоял и смотрел ему вслед, пока он не скрылся за барханами.
В течение пяти месяцев я хорошо изучил, кто он и откуда родом. Бывший пастух и вечный батрак. До Советской власти с байскими стадами он исколесил эти пески. Пережил много трудностей и унижений от баев. Молчаливый, но очень добродушный, со спокойным характером, Жеке сразу завоевал симпатии и уважение бойцов. Отличался он исключительным трудолюбием. Его руки ни минуты не были без дела. Во время отдыха его можно было видеть то за починкой снаряжения, то за чисткой оружия. Часто, подсев ко мне, просил рассказать о Ленине. Исключительная у него память. Жеке запоминал самые мелкие детали и подробности. Как проводник этот человек вообще был незаменимым в нашем дивизионе…
* * *
Нам стало известно…
Еще не рассветало, когда Жеке подъехал к старой зимовке, где никого не обнаружил. Он решил доехать до холма, возвышавшегося в полукилометре, и с него осмотреть местность. Там же он решил дождаться машины с
