Капитан направился к двери, где подал Мартину знак, чтобы вел овчарку.
— Поторапливайтесь! Нам нужно знать, куда он ушел! — Капитан явно волновался.
— Ходить по мельнице мне нет никакого смысла, — заметил Мартин офицеру. — Я начну от двери, если вы вообще не затоптали следы.
Прислонившись к косяку двери, капитан наблюдал за тем, как Мартин пускал Ксантиппу по следу. Овчарка сначала внимательно обнюхала ступеньки, затем на несколько шагов отошла в сторону, а потом довольно бодрым шагом побежала к лесу.
— Похоже, что он ушел на восток, — не без удивления заметил капитан. — Пошли, его нельзя надолго оставлять одного…
Быстро заперев дверь мельницы, пограничники поспешили вслед за Мартином, который тем временем почти дошел до опушки леса.
Через полкилометра они уже шли по лесной тропе, извивавшейся между высокими соснами.
Вдруг Ксантиппа сделала круг, затем, свернув налево, направилась на маленькую, заросшую густой травой лесную поляну, окруженную со всех сторон соснами.
Неожиданно овчарка остановилась. Шерсть на ней встала дыбом.
— Эрнст, дружище! — шепотом сказал Мартин Бардорфу. — Посмотри-ка, а наш нарушитель спокойно спит!
«Не может быть, чтобы так просто окончилась эта сложная операция!» — невольно подумал капитан.
Но Мартин оказался прав. В десяти метрах от края поляны в траве под развесистой сосной спал мужчина. Он снял с себя ботинки и носки, а под голову положил саквояж. Рядом с ним прямо на траве валялась серая куртка. Сомнений быть не могло: это был он.
Капитан жестом подозвал к себе унтер-офицера и гауптвахмистра. Трем пограничникам он приказал на всякий случай зайти на другую сторону лужайки, чтобы преградить нарушителю путь к бегству. Радист остался рядом с Мартином, а сам капитан решил арестовать нарушителя.
— А я? — шепнул Мартин. — Что мне делать?
— Ты останься возле овчарки и не сходи с места до тех пор, пока мы не возьмем негодяя. Вы с Ксантиппой и так сегодня превзошли все свои возможности. Теперь наша очередь!
Унтер-офицер и два пограничника стали осторожно обходить лужайку. Незнакомец не шевелился.
— Это он! — шепнул полицейский капитану, когда они подошли ближе к спавшему на траве мужчине и снова залегли.
— Понятно…
Солдаты тем временем дошли до противоположного края поляны. Капитан быстро встал и, сняв автомат с предохранителя, пошел напролом через кусты. Под ногой у него громко хрустнула ветка.
Мужчина проснулся и, заметив капитана, выстрелил в него из пистолета.
Капитан, не спускавший глаз с преступника, вовремя бросился на землю, и пуля просвистела у него над головой.
Не успел Бардорф крикнуть нарушителю: «Сдавайся! Сопротивление безнадежно!», как Мартин, спустив Ксантиппу с поводка, крикнул ей:
— Взять его! Взять!
Овчарка, делая огромные прыжки, мигом выскочила на поляну и вцепилась зубами в руку преступника. Раздался еще одни выстрел, но уже явно неприцельный… Скорчившись от страха, стрелявший выронил пистолет.
Капитан подскочил к нарушителю одновременно с солдатами и Ротом.
— Руки вверх и не шевелиться! — приказал Бардорф. — Мартин, заберите овчарку!
Мартин с трудом оттащил от задержанного Ксантиппу, которая, оскалив пасть, угрожающе рычала.
— Не вздумайте глупить, господин Янек! — строго сказал гауптфельдфебель, подняв с земли пистолет нарушителя. — Вы арестованы!
— За что?! — воскликнул с наигранным удивлением преступник, опуская укушенную овчаркой руку. — Как вы сюда вообще попали?
Полицейский тем временем наклонился над саквояжем Янека и вытащил из него одну из кассет с древними монетами.
— Нас заинтересовало содержимое вашего саквояжа, — проговорил полицейский.
На лице арестованного появилась горькая усмешка.
— Мне нужно было уйти подальше, — пробормотал он.
Гауптфельдфебель обыскал преступника, с ненавистью смотревшего на Мартина, который, присев на корточки, ласково гладил Ксантиппу по шее.
Когда Эрнст Бардорф закончил свой рассказ, мы уже подъехали к кооперативу «Пограничный». Там нам сказали, что Мартин уехал в поле, где испытывается новый комбайн…
— Скажи, почему Янек не сразу забрал монеты после похищения? — спросил я капитана. — Ведь он должен был опасаться, что их могут найти, ну хотя бы случайно!
— Не забудь, что мельница в то время была только что приведена в порядок и заперта, а сам Янек чувствовал, что за каждым его шагом следят. Пока монеты лежали в тайнике, он успел побывать в Западной Германии… К слову, границу он тоже нарушил в квадрате 90, мы же все это заметили.
— А почему именно там? — не удержался я от вопроса. — Откуда он знает, что в этом проклятом месте сделать это легче всего?
Капитан усмехнулся:
— Это я хотел объяснить тебе позже, но уж раз ты так хочешь… Янек за большие деньги, которые ему платили западные торговцы живым товаром, переводил через границу людей. Для этой цели он и пользовался тайными тропами квадрата 90, которые он хорошо знал и считал вполне надежными.
— Кувшин до тех пор носит воду, пока не разобьется, — заметил я, немного подумав.
— Во всяком случае, нам уже тогда нужно было предпринять более действенные меры, чтобы закрыть лазейку в квадрате 90.
— А почему он не забрал монеты раньше?
— Ждал удобного случая. И когда один из его бывших, так сказать, соучастников дал ему новое поручение, Янек счел момент вполне благоприятным, тем более что это отвечало его собственным интересам. Вот он и решил сразу одним ударом убить двух мух… Ты понимаешь, что в этом деле скажут свое слово и еще кое-какие инстанции. Янек считал, что на этой полянке его никто не увидит. С наступлением темноты он бы пошел дальше. Вот и все… Однако… Ксантиппа в тот день пробежала ровно 18 километров. Это намного больше нормального. Вот я и решил нарисовать Ксантиппу вместе с Мартином.
Наш вездеход тем временем свернул на полевую дорогу. Вдруг Бардорф воскликнул:
— А вот и Мартин, узнает ли он тебя сразу!
Шел мелкий дождь, отчего ночь в тот вечер опустилась раньше обычного на небольшое село Нордхайм, расположенное вблизи от государственной границы. В окнах домов виднелся тусклый свет, а где-то на краю села выла собака.
Стараясь не шуметь и не обращать на себя внимание, из села вышел человек и направился в лес, который поднимался высокой стеной сразу же за крайними домами.
Пройдя немного по улице, человек свернул на проезжую лесную дорогу, которая резко отделялась от улицы. Остановившись под высоченной елью и сняв шляпу, он вытер платком вспотевший лоб.
Вдруг он почувствовал на плече чье-то прикосновение: за его спиной стоял коренастый мужчина, одна рука которого покоилась в кармане.
— Могу я отсюда пройти в Нордхайм? — спросил незнакомец.
— Да. До села один километр, если идти вот в этом направлении.
— Мне нужен господин Мюллер, но, к сожалению, я опоздал.
— Вы можете пойти со мной. Я покажу вам дорогу.
Незнакомец протянул руку и сказал:
— Хорошо. Я жду здесь уже десять минут. Все в порядке?
— Да. Мы можем идти.
— Тогда пошли.
Медленно и бесшумно они переходили от дерева к дереву, обошли село стороной и углубились в лес. Вдруг тот, что был в шляпе, остановился.
— Осторожно. Мы вошли в пограничную зону, — заметил он.
— Я полагаюсь полностью на вас, — кивнул незнакомец.
Оба начали подниматься по склону холма. По гребню его, метрах в трехстах, проходила государственная граница.
Через некоторое время они остановились.
— Вот мы и на месте. Смотрите не зацепитесь за колючки. И главное — тихо! — предупредил мужчина в шляпе.
Оба легли на землю и поползли в сторону границы. Дождь поглощал все шорохи.
Через три четверти часа мужчина в шляпе вышел из зарослей один. Он долго стоял, прислушиваясь, а затем исчез между деревьями.
* * *
Рядовой Прош стряхнул дождевые капли, посмотрел с вершины холма вниз, где за деревьями лежало село.
«Чертово место, — подумал он. — Большей дыры и сыскать трудно. Хорошо еще, что раз в неделю показывают кинофильмы, а то совсем можно было бы одичать. А тут еще этот проклятый дождь!»
Поправив автомат и бросив беглый взгляд на старшего дозора, он перешел к другому дереву.
Через сотню метров они вышли на поляну. Унтер-офицер Керстинг подошел к солдату и сказал:
— Идите в укрытие и подстрахуйте меня. Я немного посмотрю. Не забывайте следить за сигнализацией!
— Слушаюсь! — Рядовой еще раз окинул взглядом опушку леса и, перебежав через дорогу, залег под густым кустом.
Керстинг прошел немного вперед, потом вернулся и лег рядом с Прошем.
— Побудем немного здесь. Вы наблюдаете вправо, я — влево! — приказал унтер-офицер.
