как–то так получалось, что они всегда были на втором плане, а, если я пыталась возражать, то Сережка мне с легкостью доказывал, что сделать так, как он предлагает, будет гораздо лучше.
Весна плавно перетекла в лето, а экзамены в каникулы. Погода стояла отменная, и настроение было соответствующее. Ребята, вроде бы, совсем неплохо ладили. Никаких конфликтов, никто никого не грузил, хотя я часто замечала, что Макс по–прежнему раздражает Котова, а тому, в свою очередь, не очень–то уютно в Сережкином обществе, но внешне это никак не проявлялось. Мне иногда казалось, что эти двое, руководствуясь какими–то высшими целями, заключили между собой пакт о ненападении. А целей этих я понять не могла. Неужели только из–за желания помочь Наташке, они согласны почти ежедневно терпеть друг друга?
Кстати к Кузиной и тот и другой относились очень бережно. Стоило Наташке вскользь обмолвиться, что ей нравиться какая–нибудь группа, как они тут же притаскивали диск или скачивали музыку из интернета, если она говорила про новый фильм или спектакль, мы чуть ли не на следующий день бежали его смотреть. А уж, если Кузина, не дай бог, пожаловалась, что замерзла, то мужики готовы были с себя рубашки поснимать. Вообще–то Наташка по натуре баба не капризная, но от такого внимания начала борзеть. То ей не так, это ей не эдак…. И еще она завела странную привычку постоянно виснуть то на Князеве, то на Котове. Едим, к примеру, на эскалаторе, разговариваем, а она вдруг облапит кого–нибудь из ребят за шею, уставится в глаза и произнесет с придыханием: «Хрупкой женщине необходимо твердое мужское плечо…», потом, расхохочется и все в шутку переведет.
Как–то мы решили на выходных прокатиться за город. Компания получилась большая, кроме своих были еще и гости. К Маришке двоюродный брат из Одессы приехал, а Юрка Гусев свою подругу привел. На мой взгляд, девица так себе, ростик маленький, ножки коротенькие, пухленькая, как поросеночек, но по всему видно, что Юрец от нее тащится, как кот от валерьянки. Сам Гусь парень что надо. Высокий, волосы черные густые, черты лица тонкие, ни дать, ни взять греческий бог, и вдруг такое…. Странные люди мужики!…. А вообще–то, девка оказалась компанейская, да и Маришкин брат тоже.
Чудить Кузина начала еще на вокзале. Сначала она приставала к Палею, все допытывалась, имеет для него значение, если он у подруги не первый или нет. Потом стала допрашивать Борьку Грищука, в каком возрасте он свою девственность потерял, и кто же была та счастливица, которая с ним переспать решилась, а когда народ тему не поддержал, обозвала всех отстойниками и надула губы. В электричке она демонстративно достала банку с пивом и выпила ее в гордом одиночестве, а потом еще джин с тоником. Короче, когда мы добрались до места, Кузина была уже хороша.
Попав из раскаленного города на берег реки все первым делом полезли купаться. Наташка и тут отличилась. Заявив, что человеческое тело само по себе прекрасно, она зашвырнула свой бюстгальтер в заросли орешника и в таком виде полезла в воду. Народ эту выходку тактично проигнорировал, а я, матерясь про себя, как пьяный извозчик, отправилась разыскивать Кузинский бюст.
«Не надо. Там колючки. Обдерешься,–Макс смотрел на меня каким–то особенным взглядом. Смотрел и сочувственно улыбался,–Я найду». Через мгновение его коренастая фигура скрылась в кустах.
Ребята уже успели искупаться, и теперь каждый был занят каким–нибудь делом. Девчонки раскладывали еду, Борька Грищук возился с костром, несколько человек во главе с Котовым натягивали волейбольную сетку, только Кузина все еще маячила в воде с очередной банкой пива.
Внезапно налетел ветер, и деревья еще несколько мгновений назад неподвижные, словно солдаты в почетном карауле, оживились и затеяли веселую болтовню, а с причудливо изогнутых веток дождем посыпались сухие листья и паутинки. Непонятно почему, но мне вдруг стало грустно, даже сердце защемило, я осторожно подошла к Сережке и уперлась лбом в его влажную спину.
–Ты, чего? Голова болит?
–Не–а. Просто так.
Котов улыбнулся и ласково погладил меня по щеке…
«А–а–а–а!!!» Голос я узнала сразу. Наташка барахталась на приличном расстоянии от берега и орала, как резанная. Сережка, Юрка Гусев и невесть откуда взявшийся Макс прыгнули в воду почти одновременно, но Котов успел первым. Втроем они выволокли Кузину на берег и посадили на траву. Бледная, с ног до головы перепачканная в песке и иле, она сначала судорожно икала, а потом ее стало рвать. Худенькое синюшное тело исторгало из себя целые водопады, вибрируя и извиваясь при каждом новом приступе. Зрелище было кошмарное. Я кое–как разыскала в сумке полотенце и сделала ребятам знак разойтись, потом наклонилась к Наташке,–Как ты?
–Скверно. Ой, Майечкин, до чего же скверно!–она уткнулась в ладони и горько разрыдалась.
Как же в тот момент мне было ее жалко!
–Ну, тихо, тихо…. Наташенька, родная, нельзя же так. Зачем ты себя истязаешь?–я села рядом с подругой и попыталась ее обнять.
Она отрицательно замотала головой,–Не надо меня жалеть. Мне от вашей жалости повеситься хочется.
–Да никто тебя не жалеет. Откуда ты это взяла?
–От верблюда! Господи, за что?! Почему одним пряники, а другим шишки? Всех же любят! Вон у Гусева от одного взгляда на свою халду ширинка лопается. А Андрюха с Маришкой? Думаешь, они просто так на пару тусят, чисто для повышения духовности. Или вон, глянь, как Маришкин двоюродный Таньку окучивает. Эти вообще всего три часа как знакомы.
–Можно подумать, что тебя все ненавидят. Одна сволочь–это еще не конец света, жизнь–то продолжается. А наши ребята люди нормальные и Палей, и Гусев, про Князева я вообще не говорю. От него только и слышно: «Натуся то, Натуся это…..»
Наташкину реакцию я не забуду до самой смерти. Никогда прежде я не видела у неё в глазах такой ненависти.
–Ты, что меня совсем за идиотку держишь?–прошипела мне в лицо Кузина,– Ты кого обмануть пытаешься? Меня или себя? Да Князеву на мою личность тысячу раз насрать, он же в тебя втрескался по самое не балуйся. Не фига делать круглые глаза!–голос у Наташки стал визгливым и злым,–Этот все стерпит, лишь бы рядом с тобой потереться, а ты его своими приколами еще и вдохновляешь.
–Какими приколами? У тебя, что совсем чердак потек?
–«Максик, пожалуйста….. Максимушка, сделай…….» Тебе, заразе, мало одного парня. Да еще такого, что все девки обзавидовались. Тебе еще подавай, а я вместо крыши. Ловко устроилась,–тут Наташку затрясло, и она снова разревелась.
Плакала Кузина навзрыд, по–детски хлюпая носом, и растирая слезы грязными кулачонками. Я смотрела на ее трясущиеся плечи, на порванные купальные трусики и молчала. Так продолжалось минут пять, потом я
