От переулка к переулку он тащился куда глаза глядят, ощущая себя последним отбросом.
— Сдохни… — раздался вдруг чей-то шепот из пустоты впереди.
Чудом добравшись до дома, он не помнил ни сколько времени бродил по улицам, ни где именно его носило. Без единого воспоминания в голове он рухнул на неубранный футон [7]. Грудь пронзила такая острая боль, словно скопившаяся там кровь выжигала Сэнтаро изнутри.
— Сдохнуть?! — повторил он услышанное.
Этот шепот обволакивал его, затягивал все глубже в свою пустоту, как утопленника в пучину. Он не мог вдохнуть. Хватая ртом воздух и обливаясь по́том, он провалился в сон, где сражался неведомо где и неведомо с кем.
Глава 10
Звонил телефон.
Сэнтаро поднял голову. Из-за штор пробивался свет. На часах перевалило за восемь. Зачем ему кто-то звонит и почему за окном светло — он не понимал. Но телефон не унимался. Чтобы взять трубку, пришлось доползти до кухни.
— Шеф? Что происходит?!
Голос Токуэ-сан. Вместо ответа он промычал что-то невнятное, и она переспросила:
— С вами все нормально?
— Э-э…
— Где вас носило?
Перед глазами Сэнтаро мелькнули рельсы, а ладони вспомнили заскорузлый ствол.
— Ну, я…
На всякий случай он уже давно дал старухе запасные ключи от «Дорахару». Скорее всего, лавку она уже отперла и варит бобы в одиночку.
— Проспали, что ли? Или нездоровится?
— Мне очень неловко, но… — Он хотел добавить, что скоро придет, но эти слова вдруг застряли в горле. — Я сегодня не в форме.
— А что такое?
— Переутомился, похоже.
— Оклемаетесь?
— Да! Просто… надо бы отдохнуть.
Чуть помолчав, Токуэ-сан сказала:
— Ну, еще бы! Отличная идея. Сколько можно работать без выходных?
— Мне очень неловко.
— А я-то уже бобы на огонь поставила… Придется ждать, пока доварятся!
— Простите меня. Сами управитесь?
— Да я-то управлюсь, а вы? Может, сразу возьмете дня два или три?
«Страшно представить, куда меня занесет за два-три дня такого „отдыха“, — мрачно подумал Сэнтаро. — Хорошо, если вообще вернусь…»
— Завтра буду как штык, — отрезал он. — А вы, Токуэ-сан, как закончите с варкой, — сразу идите домой! Слышите?
— Ну да. Так и сделаю… Вот только… — Она выдержала паузу, словно собираясь что-то добавить.
— Очень вас прошу! — оборвал ее Сэнтаро и отключился.
На следующее утро он прибыл в «Дорахару» даже раньше обычного. Но уже подходя к лавке, учуял сладковатый аромат, растекавшийся из-под железной ставни.
— Токуэ-сан?!
— О! Это вы, шеф?
— Токуэ-сан! Что вы тут делаете в такую рань?
— Да вот, решила — приготовлю-ка цубуан вместо вас…
— Вместо? — растерялся Сэнтаро.
Как все это понимать? Токуэ-сан начинает работу сама, когда ее здесь и быть не должно?
— Виноват! — выдавил он со смущенным поклоном.
— Как самочувствие, шеф? — спросила она с улыбкой, оторвав на секунду взгляд от кипящих в котле бобов.
— Да вроде бы оклемался.
— Работать без выходных — это очень неправильно!
— Ладно. Обещаю над этим подумать…
Просунув руки в рабочий передник, он начал застегивать пуговицы на спине. Но внезапно застыл как вкопанный.
Вчера по телефону Токуэ-сан сообщила, что варит цубуан. Значит, сегодня начинки хватит на целый день! Зачем же она теперь готовит еще?
— Токуэ-сан! Вчера вы уже готовили цубуан, не так ли? И где же он?
— Что?.. Ах, вчера…
Подняв взгляд от котла, старушка посмотрела куда-то в сторону. И перед тем, как повернуться к нему, смущенно пожала плечами.
— Просто я присела отдохнуть… и подумала, чем бы еще заняться… А тут пришли покупатели…
— Кто пришел??
— Ну, первые покупатели… Что было делать? Пришлось им открыть…
— Как? Вы открыли лавку?! — Сэнтаро помотал головой. — Но… как вы подняли штору?
— Ну, я-то сама всю жизнь закрытых штор не выношу… Так что открыла хотя бы снизу, вот как сейчас. И покупатели подзывали меня через щелочку.
— Но вы же обещали мне, так или нет? Что приготовите бобы — и сразу домой! — От волнения у Сэнтаро вспотели подмышки. — А как же лепешки?
— Да как? Попробовала печь сама.
— И что? Получилось?
— Ну… что-то получилось. Простите меня, шеф!
— Как-то поздновато для извинений!
Старушка ткнула деревянной лопаткой в сторону кассы:
— В вашей бухгалтерии я, конечно, не разбираюсь… Все, что продавала, записывала вон там, на бумажке.
— Ох… И кто вас только просил!
Ее «бухгалтерия» выглядела проще некуда. Строчка за строчкой: сколько продано — и сколько уплачено. Все тем же старательным почерком, большими округлыми цифрами.
А продано было немало!
— И всем этим вы занимались одна?
— О да, без продыху. Покупатели все подходили и подходили…
— И вам никто не помогал?
— Первый покупатель помог поднять штору. А последний — закрыть.
Сэнтаро опустился на кухонный стульчик. Голова просто кругом шла от вопросов. Как же она смешивала тесто? Что за лепешки умудрялась выпечь такими пальцами? А ведь еще и деньги ими брала! Что при этом думали покупатели??
— Простите… — повторила Токуэ-сан.
— Да ладно. Просто я очень удивился. Вы что, не могли хоть по телефону предупредить?
— Могла, но… вы бы все равно не позволили, верно же?
Что говорить, она нарушила все правила, какие только могла. Но разве не сам Сэнтаро подтолкнул ее к этому? Кого же теперь обвинять? А она теперь стояла перед ним, вжав голову в плечи и вцепившись в деревянную лопатку, точно ребенок, выставленный на семейное поругание.
— И все-таки… вы умудрились столько продать! Наверное, страшно устали?
— Да. Очень.
— Но сегодня с утра вышли снова?
— Да. С рассвета.
Не понимая, как на все
