это реагировать, Сэнтаро зачем-то с силой шлепнул самого себя по щеке.
Токуэ-сан в шоке дернула головой, но Сэнтаро с безучастным видом взялся за мерную чашку.
— Шеф…
— Ладно, проехали. Сколько адзуки вы сегодня закладывали?
— Дайте вспомнить… Сухих бобов — два кило!
Прикинув в уме нужную пропорцию, Сэнтаро засыпал в чашку сахар для сиропа.
— Шеф!
— Что?
— Зачем вы так сделали? Чтобы взять себя в руки?
— Вовсе нет…
Зачем он ударил себя — он и сам не знал.
Весь тот день Токуэ-сан была очень жизнерадостной — и, помешивая бобы деревянной лопаткой, болтала обо всем на свете.
— Откуда вы родом, шеф?
— Из Такаса́ки.
— И оттуда перебрались в Токио?
— Не сразу… Я много где жил.
— Правда? Как интересно! — Она с завистью вздохнула.
— Да не сказал бы. Просто мотало по жизни, и все.
— И по каким же краям?
— О, только по району Канто.
— Ну, тоже неплохо! А я все детство в Айти провела…
— В префектуре?
— Ну да, от Тоехаси — еще час на поезде… Настоящая глухомань! — Токуэ-сан оторвала взгляд от котла, что делала крайне редко, и смотрела на Сэнтаро. — Но сакуры там — невероятной красоты!
— Да ну? Это где же именно?
— Ну, э-э… — Она чуть замялась. — Есть места. Там большая скала, у подножия река. Вот по ее берегам и растут сакуры.
Названия родной деревушки она так и не сообщила.
— Вы иногда возвращаетесь туда?
— О нет! Там я не бывала уже с полвека… — Старушка покачала головой. И, устремив взгляд обратно в котел, сменила тему: — А что вы любите есть? Что там за деликатесы, в вашем Такасаки?
— Да кроме дарума-бэнто, ничего и не припомню… Ну, знаете, которое на всех вокзалах продают? Дорожный ланч с грибами сиитакэ… — Наливая в кастрюльку воды для сиропа, Сэнтаро улыбнулся. Беседы с Токуэ-сан и раньше напоминали ему разговоры с первоклашкой. Но теперь он даже мысленно благодарил ее за столь наивную болтовню. — Эти круглые коробочки у «Дарумы» всегда или красные, или белые. Никогда не знал почему. Может, наполнение разное? [8]
— Вокзальное бэнто — это здорово! Особенно в пути…
— Ну а вас, Токуэ-сан, чем баловали в детстве? В Айти, я слышал, любят удо́н с овощами в мисо? Да и лапша кисимэ́н — из ваших краев, не так ли?
— Да что вы! — замахала руками старушка. — В моем детстве о таких деликатесах никто и не слыхивал! Вокруг была сплошная глухомань. Мы любили засаливать лепестки сакуры. А потом заливали их кипятком и пили вместо супа.
— Ничего себе… Звучит как рассказ о какой-нибудь загранице!
— Так и есть. Тогдашняя Япония — совсем другая страна…
Сэнтаро поставил на огонь кастрюльку с водой и согласно кивнул.
— Все когда-нибудь меняется, это верно. Ничто не вечно… Вообще ничто.
— Вы о чем это? — удивилась Токуэ-сан. И внимательно оглядела его с головы до ног.
— Да ладно, это я так… О себе.
— А точнее?
— Ну, просто… я должен деньги. Этому заведению. А точнее — вдове моего прежнего босса.
— О боги!
— Долгая история… Но в общем, случилась в жизни черная полоса. Когда я не выдержал и оступился.
— А может, вас водят за нос мошенники?
— Теперь уже нет. Из долговой ямы меня выкупил мой бывший босс. С тех пор я работаю здесь. И расплачиваюсь понемногу с его супругой… Эй! Вы за бобами следите? — напомнил он, перехватив ее пристальный взгляд.
Спохватившись, старушка снова уткнулась в котел с цубуаном.
— И как же вы, шеф, умудрились вляпаться в такие долги?
Он взглянул на воду в кастрюльке. Со дна уже поднимались, танцуя, мелкие пузырьки.
— Стыдно признаться, но… Жить по правилам мне удавалось не всегда. Довольно долго я не понимал, чем в жизни лучше заняться. За что ни брался — ничего не получалось как надо. В молодости хотел стать писателем. А в итоге так и не написал ни строчки. Столько лет угрохал на дораяки. Но крутого кондитера из меня тоже не вышло! Я просто бесполезный разгильдяй. И тут уже ничего не изменишь.
— Но вы же столько работаете… С утра до вечера, без выходных!
— А толку? — криво усмехнулся он. — Дальше-то что?
Токуэ-сан погасила огонь под котлом с бобами. Но почему-то не торопилась их промывать, как обычно. Не сводя глаз со сваренных бобов, она выдержала долгую паузу. А затем повернулась к Сэнтаро:
— А дальше мы постараемся вместе. Я помогу!
Вода для сиропа в кастрюльке перед Сэнтаро начала закипать.
— Вы и так мне здорово помогли. У моих лепешек наконец-то появился свой вкус! Куда уж дальше-то? Я, конечно, страшно вам благодарен, но… Если судьба — злодейка, от нее и правда не убежишь!
Сэнтаро покачал головой и взялся за чашку с сахаром.
— Судьба?! — Голос Токуэ-сан вдруг странно изменился. — Не бросайтесь такими словами, шеф!
— А??
— Молодым и здоровым людям не пристало рассуждать о судьбе…
Похоже, его отчитывали как мальчишку. Сконфуженный Сэнтаро уставился в пол.
— Я и сама… очень долго пробыла там, откуда нельзя выходить, — тихо добавила Токуэ-сан. И, покачав головой — так, словно собственные слова не понравились ей на вкус, — принялась наливать в котел свежую воду.
— Прошу прощения… — сказал Сэнтаро. — Спасибо, что переживаете за меня.
— И вы меня простите… — отозвалась старушка, не глядя него. — Забудьте, если можно.
Глава 11
Лето подходило к концу.
С каждым днем цикады скрежетали громче, солнце садилось все раньше, и Сэнтаро, танцуя за плитой, все дольше наслаждался прохладным вечерним ветерком.
«Дорахару», похоже, пережил этот «мертвый сезон» без проблем, и «сезонного» спада продаж уже можно было не опасаться. За последние годы Сэнтаро привык к тому, что с началом летних каникул [9] главные покупатели
