пережили после войны! В космос вышли первые! При хорошем и правильном руководстве страной за три-четыре года было бы изобилие продуктов, в сапогах и костюмах порядочных ходили бы, не такое уж это сложное дело. Теперь же не знаю, как и кто избавит народ от голода. Едим неизвестно что, пьем всякую отраву. Тысячи смертей из-за отравления суррогатами! Вы там не пьете? — спросила, вглядываясь в глаза. — Боже упаси! Никаких праздников с выпивками, никаких дней рождения!
— У нас с этим строго, — поспешил успокоить Валентину Ивановну Коля. — В соседней роте двоих отчислили — выпили пива в увольнении.
— Ну, за пиво можно бы и не отчислять, — усомнилась в правильности решения командиров Валентина Ивановна. — Наверное, жарко было, захотелось пить, ничего другого не нашли…
— Старшекурсники говорят, что трудно первый курс пережить, а потом будет проще. Запугивают сразу, чтобы не разболтались потом.
За разговорами не заметили как пришли Толя с Васютой, а за ними следом и Лиза. В двух руках Лизы увесистые сумки.
— Кости по пути купила, — сказала она голосом, выражающим несказанную радость. — Мяса на них много. В прошлый раз совсем голые были.
— Завтра картошки с ребрышками натушу, — пообещала Валентина Ивановна и тут же выразила беспокойство, глянув на тарелку электронных часов: — Кира что-то задерживается. Никогда такого не было. Предупреждала всегда, а тут…
Коля вскочил из-за стола.
— Я ее встречу! — крикнул, надевая кроссовки.
Открылась дверь, вошла Кира, тоже с полиэтиленовой сумкой.
— Ты куда? — спросила Колю.
— Тебя встречать. Потеряли, — Коля был немного омрачен: он хотел наедине с сестрой поговорить об Адель.
— Забежала в гастроном купить кефира, а там хорошие кости. Вот и взяла пять килограммов, — объяснила Кира причину своей непредвиденной задержки.
Громкий смех был ей непонятен. Она смотрела то на одного, то на другого, и сообразить не могла, с чего это они такие веселые.
— Раздевайся, умывайся, будем ужинать, — распорядилась Валентина Ивановна. — А смеемся потому, что костей у нас теперь на два месяца хорошей собаке. Лиза купила десять, Коля — четыре, да ты вон сколько. Так что голод нам не грозит. С завтрашнего дня переходим на костную диету, повышать будем дружненько кальций. Нет худа без добра!
За ужином было весело, но долго не засиделись — завтра на работу, надо отдохнуть.
Коля смотрел в зашторенное окно, и луна огромным бледным шаром катилась по самому верху большого окна; иногда казалось, что она остановилась и чего-то выжидает, потом, как с горы, убыстряя бег, помчалась куда-то в пропасть.
«Иллюзия! — заключил Коля. — Облака бегут, а кажется, что луна сорвалась с привязи. Эту же луну, наверняка, наблюдали Пушкин, Гоголь, Лермонтов, потом Толстой, Чехов. Интересно, что они думали тогда? А что будут думать люди через миллион лет? Какие они будут? Добрые или злые, будут ли так же, как мы, влюбляться, или все будет по-другому? Как по-другому? Без принадлежности одного другому? Как в волчьей стае. Кому-то такая беззаботная жизнь в радость, а кому-то одни страдания. Чувства родства, крови при такой жизни, наверное, исчезнут сами по себе. Что взамен? Коллективный секс? А если останутся семьи, то какими они будут, кто кому станет подчиняться: женщина мужчине; слабый сильному; дурак умному? Вот тут точно будет наоборот: умный, как всегда, будет подчиняться дураку! Будет презирать его за тупость, за оголтелость, но поделать ничего не сможет. Испытано тысячелетиями! Может, миллион лет что-то изменит, все же миллион? За две тысячи сколько новшеств. Какие, например? Ну, одежда другая, еда… Правильно, кожу и шерсть заменили целлюлозой, от которой чешемся. С едой еще хуже: ничего натурального. Одни добавки да красители! Может, за миллион лет научатся люди не воевать, а жить в мире и согласии? Или мозг запрограммирован на войну независимо от всего? Вот надо человеку воевать, и хоть умри! Как быть с перенаселением земли? Если судить по животным, то при перенаселении они начинают болеть и погибать до какого-то уровня, человек тот же продукт животного мира, значит, и его ждут повальные болезни и смерть? Опять же, полтысячи лет назад людей было меньше, а то холера, то оспа, то чума уносила миллионами, теперь эти болезни успешно лечатся. Что-нибудь новенькое прилетит из космоса, с чем земные врачи не знают, как бороться, вот тогда и посыплемся! Миллион лет… В холодильнике несколько запасных сердец. Идешь на свидание — захватил веселое; идешь на суд — выбрал самое сердитое и беспощадное; смотришь телевизор с нашими «звездами» — пристегни безразличное, чтобы по пустякам не расстраивать себя.
Такой же запас челюстей, глаз и всего другого. Как быть с талантами? Все дураки — плохо, все гении — еще хуже, остаются в выигрыше середнячки-троечники! Они хорошо трудятся, мало болтают попусту, мало для себя требуют, послушны… Пожалуй, это лучший вариант человечества! Закон масс? Если где-то убудет, то в другом месте на столько же прибудет! Как бы не так! Семечко с дуба упало, а вырос огромный дуб! Дуб и желудь разве равны по массе? Человек родится от маленького червячка. Выскочил червячок, а появился человек два метра ростом сто пятьдесят килограммов! Через миллион лет производные от желудей и червячков переполнят землю, ступить будет некуда! Что делать?»
Луна тоже, видать, не знала, что делать и потому быстренько закатилась за стенку, Коля сладко зевнул и крепко заснул.
После завтрака Валентина Ивановна попросила Колю сходить в сберкассу и оплатить коммунальные счета. На выходе из подъезда он нос к носу столкнулся с молодой женщиной. Его удивило не то, что незнакомка входила в дом, а реакция при встрече с ним — ее как обухом ударили по голове. Широко раскрыв глаза, она уставилась на него и застыла каменным изваянием.
— Вы хотели что-то спросить? — остановился и Коля.
— Да… хотя нет, — смутилась женщина. — Мне сюда, — показала на дверь и молнией скрылась в подъезде.
— Странная какая-то, — усмехнулся Коля. — Посмотрела на меня, как на чудо морское не смотрят.
Эта женщина целый день ему вспоминалась. Особенно ее растерянные и расширенные до безумия глаза.
«Цвет глаз, как и у меня, — вспоминал уже в постели, при знакомой луне, Коля. — А если это она?» И все время до того, как истома взяла свое, он думал о женщине с похожим цветом глаз, и о женщине, которая выкинула его в мусорный бак. Луна завернула давно уже за угол здания, а сын все не мог понять поступка матери, которая отказалась от него.
Сны, которые так редко посещали его раньше, а когда началась суматошная курсантская жизнь, так и совсем им
