class="p1">– Я поговорю с Манон и посмотрю, удастся ли раздобыть побольше еды, пока я буду в городе.
Элейн разгладила свою одежду, собрала сумочку, включая бумажник с карточками на ее имя, которые предназначались для черного рынка, и повесила корзинку на сгиб локтя. Сара и Ной доели остатки хлеба, и другой еды у Элейн не осталось. Проснутся они, несомненно, голодные и будут искать, что положить в рот.
Простояв в очереди в бакалею четыре часа в надежде заполучить банку горошка или даже немного молока, Элейн ощутила, как ее кольнуло неприятное чувство: она сама была готова рискнуть ради Сары и Ноя, но справедливо ли будет подвергать опасности Манон?
Под стенами большого белого здания дети катали обручи, и их смех разносился в свежем октябрьском воздухе. Ава постоянно видела серьезные личики детей, приезжавших в Лиссабон на поездах и кораблях, поэтому улыбнулась при виде подобной незамутненной радости и направилась к столовой, где «Джойнт» раздавал еду беженцам.
Внутри вдоль стены выстроились родители, облокотившись спинами о длинную полосу синего цвета, разбавлявшую суровую простоту отделки стен. Они не разделяли беспечности своих детей, их лица были напряженными и озабоченными, и доверяли друг другу свои страхи они только шепотом, чтобы не услышали малыши.
Девочка с книгой – одной из многих, купленных Авой на собственные деньги, – в руке и широкой улыбкой, освещавшей ее лицо, помахала Аве. От понимания, насколько ее подарок оказался по душе, Аву окутало теплое чувство.
Ей навстречу неторопливой походкой вышел Итан, в рубашке с закатанными до локтя рукавами.
– Мисс Харпер, огромное спасибо, что пришли.
– Зовите меня Ава, – повторила она свою просьбу недельной давности. – Я только рада помочь.
– Я знаю, что вы в первую очередь хотите познакомиться с человеком, который может достать подпольную прессу, и ценю ваше щедрое предложение – рук на раздаче еды постоянно не хватает. – Он устало улыбнулся, и Ава не могла не задаться вопросом, сколько же часов в день Итан проводит на ногах.
– Я рада облегчить ваш труд и, раз теперь у меня есть ваше разрешение, планирую приходить почаще, – искренне пообещала она. В самом деле, лучше способа провести выходной ей в голову не приходило.
– Разрешение? – со смешком переспросил Итан. – Скорее уж это была отчаянная мольба. – Жестом позвав Аву за собой, он провел ее в комнату с колоннами по центру. Та же синяя полоса, что и на входе, тянулась вдоль стен и здесь. Параллельно друг другу выстроились два ряда столов, на каждом из которых стояла белая тарелка с чинно лежащей рядом ложкой и белая кружка с синей каймой по краю. В воздухе висел густой дух свежего хлеба и пряный аромат жареного мяса.
– Если вы не против, я представлю вам Отто после обеда, – сказал Итан.
– Совершенно не против, – ответила Ава и приступила к работе – раздаче бифанас, простых бутербродов с мясом, хотя в этих популярную свинину со специями заменяла говядина.
Многие из пришедших не походили на нуждающихся, но Ава провела в Лиссабоне уже достаточно времени, чтобы понимать, что приличный внешний вид не означает наличие денег. Перенасыщенность рынка ювелирными украшениями и драгоценными камнями привела к тому, что на сумму, вырученную от продажи отдельной вещи, семья могла прожить от силы несколько дней, даже не неделю.
Еще Ава узнала, что многие беженцы лучше откажутся от бесплатного обеда, но зайдут в кафе, чтобы встретиться с соотечественниками и, пусть и на короткий срок, позабыть свои невзгоды. Когда человек терял все, что имел, община могла творить чудеса.
Организации, подобные «Джойнту», поддерживали такие общины и возвращали улыбки на лица детей.
Следующие четыре часа прошли в безостановочной круговерти из подачи новых порций еды, мытья тарелок, помощи тем, чьи руки были заняты, и поиске свободных мест для только что пришедших людей. Эта суматоха сопровождалась какофонией из бесчисленных голосов и разговоров и звона тарелок и столовых приборов.
В итоге никто не ушел голодным, а еда при этом еще оставалась. Ее отложили для ужина, тарелки убрали со столов, и Итан повел Аву на улицу, где стояла компания оставшихся покурить мужчин, окутанная клубами дыма. При появлении Итана один из них, самый пожилой, с серебряными волосами, вынул изо рта трубку и кивнул.
– Это Отто, – представил его Итан, – он частенько встречается с только что приехавшими беженцами, и ему удалось добыть для вас несколько газет, в частности из Франции. И, кажется, у него есть что-то еще. – Он вопросительно взглянул на Отто.
Как и все беженцы из Франции, тот был тощим, голод обглодал его кости, заботы исчертили лицо морщинами, но страдания не погасили глубоких карих глаз, и изучал он Аву взглядом ясным и острым.
– Может и есть, – загадочно ответил Отто, – если у вас найдется время поговорить.
– Я здесь до конца дня, – ответила Ава.
Отто качнул головой и провел ее к стоявшему на солнышке деревянному столу, предложил присесть и уселся сам.
– Вы библиотекарь из Америки, так?
– Да, меня зовут Ава Харпер.
Он кивнул в знак приветствия и затянулся. Сладковатый аромат табака напомнил Аве отца, когда тот ночами корпел над разными текстами с бокалом чего-то крепкого под рукой и трубкой в зубах. Мелькнувшая перед глазами картина пронзила сердце Авы щемящей нежностью.
Отто выдохнул клуб дыма и опустил руку с зажатым в ней отполированным чубуком трубки.
– Я так понимаю, вы приехали сюда, чтобы собирать прессу.
– Совершенно верно. – Ава подалась вперед. – Особую ценность для меня представляют подпольные газеты. Некоторые из них я читала, особенно «Комба», и нахожу их крайне информативными.
Отто кивнул.
– Я сам ее предпочитаю. Это газета и для бойцов, и для интеллигенции. В Первой мировой войне я сражался. И интеллигентом тоже был… – Он наклонил голову к плечу. – По крайней мере, мне нравится так думать. – Он улыбнулся собственному скромному заявлению и поднял указательный палец. – Но что, если у меня есть нечто посерьезнее, чем газета?
– И что же это? – как можно беспечнее спросила Ава. Как она узнала, когда возникал шанс заполучить те или иные документы и тексты, следовало запасаться терпением. Проявив слишком много рвения и заинтересованности, можно было этот шанс упустить.
Сухие листья зашуршали у них над головами, и легкий ветерок шевельнул подол юбки Авы.
– Нечто очень ценное для меня. – Отто не отрывал взгляд от своей трубки.
– Могу вас заверить, что эту вещь вернут вам в целости и сохранности, я только отвезу ее в посольство и сфотографирую.
Отто кивнул, сунул трубку
