заглянула за каждое.
– А чито тётя ищиет?
Жизнерадостный детский голосок заставил Светлану резко поднять голову и прилично стукнуться о край подоконника.
– Да где ты прячешься?
Света была уверена, что тут где-то засел мальчишка и развлекается, издеваясь над ней. Явно ещё какой-то родственничек этой малахольной Лены.
– Я не прячиюсь вовисе! – пискнул голосок.
Света повернула голову и упёрлась взглядом в рыжего кота, сидящего на небольшом журнальном столике.
– Брысь, урод! И вы обе! – рявкнула она на двух кошек. – А ну, кыш, отсюда! Развела не только богадельню, но ещё и какой-то кошачий приют! Ну, я-то точно знаю, что это! Это у неё неудовлетворенный материнский инстинкт! Ничего, скоро от всех избавится!
– А чито такое матерининский стинкт? – кот любознательно смотрел на Свету желтыми глазами. Света замерла и потрясла головой. Кот не исчез, и заданный вопрос словно повис в воздухе…
– Да что же это со мной? А? Пшел, я сказала! – Света схватила папку с документами и швырнула в кота.
Рыжик что-то такое подозревал. Неприятная тётка ему сильно не понравилась, он с удовольствием приступил к беседе, тем более, что поначалу ему беззвучно подсказывала Мышка.
– Ах, ну если бы я сама моглаааа говорить! – страдала она. – Она бы у меня вообще сразу с ума спрыгнула как Аля со шкафа! Бррррямссс и готово!
Но и так получалось неплохо. Тётка злилась, головой треснулась, вон чуть подоконник не выломался, аж цветок качается… Хорошо, что шуршалки кинула, поиграть можно.
Рыжик, спрыгнувший со столика, чтобы избежать столкновения с папкой, перебрался на подоконник и застенчиво выглянул из-за занавески.
– Ой, а вы ето нам поигирать кинулиии? – Света хотела было собрать бумаги, обернулась на мерзкий детский голосок и снова упёрлась взглядом в кота.
– Аля, давай! – Мышь словно в воду нырнула – прыгнула со столика в разлившееся белое море рассыпанных бумаг.
Белая Аля чуть помедлила, но последовала за подругой.
– Что, опять мерещится? – психолог-аналитик, как Света любила о себе думать, как-то притормаживал, анализировать себя отказывался, явно опасаясь возможных выводов. – Почему же мне мерещится? Таааак! Надо анализировать ситуацию! Только спокойно! Спокойно! Со мной говорит ребенок. Противный, мерзкий ребенок. Личинка отвратительная… Только тут никого нет.
– Как же нетути? И ты есть, и мы есть… – опять произнёс тот же голосок.
– Нельзя взрослым говорить «ты»! – назидательно произнесла Света и вдруг сообразила, что говорит с галлюцинацией! – Я ничего не говорила! – сообщила она в пространство.
– Тёть, посчему ты не говорилааа? Ты уже забыыыыла? Аааа, тибе пилохо, да? Это хорошооо! – обрадовался непосредственный Рыжик.
– Чего это? – с некоторой претензией даже, уточнила Света.
– Потому чито тибе нрявиться, когда другим пилохо. Может, если тибе самой так будииит, ты поймёшь, что так низззя… – Рыжик не очень понял, что он не так сказал, и почему так злится Мышка.
– Вот баран котячий! Зачем же ты всё выдал врагу? – рассердилась Мышка.
– Мне? Мне не нравится, когда другим плохо. Всем действительно плохо, и я просто им открываю глаза! – возмутилась Света. И осеклась. Стоит она в чужой квартире, в пустой комнате и разговаривает с кем-то… С кем? Ну, не с котом же!
– Нет, точно не с котом. Эти бесполезные твари годятся только на помойках мышей ловить. А ну, прочь с бумаг!
– Я мышков не люблю. У них толико голову и перед есть можено. Остальное сиииильно пахинет, – сообщил Рыжик со вздохом.
Света как раз шуганула серую кошку с бумаг, сделала шаг поближе к ним, чтобы поднять и собрать рассыпавшиеся листы, и тут одновременно произошло несколько событий. Она обернулась на кота, сделала шаг к бумагам и наступила на белоснежный хвост Али, которая притаилась под журнальным столиком.
– Какой ппппеееерее… ииииии…
Грохот от рухнувшей костлявой Светы, ощутившей рывок бумажных листов у неё из-под ноги, был сравним с падением шкафа средних размеров.
– Аля, Аля, ты жива? – Мышка тормошила Алю, одним махом взлетевшую на сервант.
– Жжжж… – Аля таращила ярко-голубые глаза и тряслась.
– Не жужжи, а отвечай по-кошачьи, ясно и понятно! А то укушу! – Мышка толкнула подругу в бок, и та немного пришла в себя.
– Жжживвваааа.
– Вот и хорошо. Интересно, а она? – Мышка с умеренным любопытством свесилась вниз и рассмотрела поверженного психолога.
Алёна распахнула дверь в гостиную и отпрянула. – Света! Что случилось? Ты почему лежишь на полу, да ещё на бумагах?
Светлана с трудом осознала себя в пространстве, перевернулась на бок и села. – Уууупала! – призналась она
– Тебе нехорошо, голова закружилась? – Алёна с недоумением осмотрела комнату. Ну, бывает, конечно, в собственных ногах можно запутаться. Но уж очень странно, даже с учётом падения, выглядела Мозгожорка.
– Даааа, наверное, мне нехорошо! Точно! Мне плохо! – радостно заключила Света, прибавив Алёне уверенности в том, что этот мозгожорный долгоносик ещё и не в себе. – Мне оооочень, очень плохо!
Она вдруг подозрительно посмотрела на Алёну. – Тут мальчик есть?
– Есть, конечно. У меня же сын… – Алёна решила, что ни за что не будет Стёпку этой чокнутой показывать, даже если та умолять будет. – Доанализировалась… – пронеслось в голове.
– Нее, говорящий мальчик.
– Точно! При падении осадок со дна окончательно вывихнутого сознания смешался с мыслительным процессом… – такая ассоциация вполне подходила к внешнему виду гостьи. Алёна с опаской покосилась на Свету и ответила:
– Свет, ему несколько недель всего-то. В таком возрасте дети ещё не разговаривают.
– Да я не про твоего! – досадливо помотала головой Света. – А тут в комнате говорящего мальчика нет?
– Свет! Сейчас в доме только один ребенок – мой. Ты, наверное, ударилась сильно, да?
– Ударилась! – Света потёрла костлявую пятую точку. – Особенно тут!
– Я всегда подозревала, что у неё там мыслительный центр! Как у динозавров! – Алёне даже неловко стало. – Чего это я… Она упала, треснулась, а я над ней издеваюсь!
– Светочка, ты вставай, аккуратненько. Вот так. Садись в кресло, а я пока документы соберу.
Выяснять, почему бумаги оказались так варварски вывернуты из папки, Алёна уже не решилась. Ну, упали и ладно. Хуже было бы, если бы Света их жевать начала. А ведь выглядит так, словно до этого совсем недалеко.
– А что это тут у вас случилось? – Матильда Романовна, сияя улыбкой и сверкающим чайником на подносе, возникла в дверях. – Так что-то упало…
– Это Света упала. Споткнулась и того… – Алёна опасливо покосилась на бывшую однокурсницу.
– А голубь? – вдруг спросила Света, сфокусировавшись на Матильде.
– Что, голубь, милая? – участливо уточнила та.
– Голубь тут был?
– Образно выражаясь, да… Вы, видимо головой ушиблись?
– Нет, ягодницей… В смысле ягодицей! – Света, конечно, могла бы разговаривать нормально, но её мыслительный процесс был загружен под завязку обработкой информации. – Я поняла! Это всё вы! – она обвиняющее воззрилась на Матильду.
– Что я?
– Вы тут говорили мальчиком и голубь… Это тоже вы! Вы – гипнотизёр! – задачка сошлась с ответом, и всё стало на свои места. Света торжествующе выпрямилась в кресле и поморщилась. Ягодница, то есть ягодичная мышца прилично побаливала.
– Нет, что вы. Я всего лишь практикующий адвокат, – Матильда кокетливо
