победа в человеческих интригах, а само по себе, от природы.
Начертив на земле мелом квадраты, которые обозначали объекты и посты, Антипин и командиры отделений стали безжалостно гонять будущих караульных.
Только здесь Веригин понял, что караулы по охране воинских грузов отличаются от прочих караулов, расположенных на земле, а не на колесах. Кроме того, никто из солдат первого взвода не умел работать с документами и нужно было долго объяснять, как брать в руки тот же военный билет, как держать его в руках, как сличать фотографию с предъявителем и прочитать данные самого документа…
После обеда первый взвод снова отправился на «строевую подготовку». Его конкуренты – второй взвод – только к вечеру поняли, что за строевые приемы изучает первый взвод, но время было упущено: ночью заниматься на спортплощадку не выйдешь.
Командир роты сдержал свое слово и как заправский старшина провел утренний осмотр всего личного состава роты.
Разумеется, он остался недоволен, так как нашел множество недостатков, но командиры рот редко бывают довольны внешним видом подчиненных. Зато по выражению лица Антипина можно было сказать, что все идет нормально.
В десять ноль-ноль ротный дал команду первому и второму взводам строиться на плацу. Там он и энша батальона представили личный состав подполковнику с общевойсковыми эмблемами.
Подполковник, выслушав приветствия взводов и осмотрев внешний вид, начал экзаменовать солдат и сержантов.
– Часовой, – говорил он коротко и указывал пальцем на первого попавшегося ему солдата.
– Часовой это… это вооруженный караульный, выполняющий задачу по охране и обороне порученного ему поста, – отвечал солдат.
Подполковник слегка морщился, ему бы хотелось услышать четкий уставной ответ, но не все же солдаты обладают памятью Веригина.
– Кто может сменить или снять с поста часового? – спрашивает подполковник следующего.
– Часового может сменить с поста начальник караула, помощник начальника караула и разводящий…
– Какой разводящий? – спрашивает подполковник.
– Караульный, – пытается выкрутиться солдат.
– Разводящий, которому подчинен часовой, – ласково поясняет подполковник и, обращаясь к командиру роты и начальнику штаба батальона, добавляет: – Не знают четко уставных положений, не знают…
Командир роты чувствовал себя так же, как сержанты первого и второго взводов на утреннем осмотре.
Ничего не поделаешь – закон армии.
– В расположении части есть караульный городок? – спрашивает начальника штаба батальона подполковник.
– Никак нет, – отвечает тот.
– А как же вы готовите к караулам молодое пополнение?
– Мы стажируем их в поездах, – говорит начальник штаба, пытаясь дать понять, что для таких караулов не нужны караульные городки.
Но подполковник не слушает его, он уже выявил много недостатков, чтобы выглядеть строгим проверяющим. Теперь ему нужно принять решение, кто же поедет за границу в ответственную командировку.
– Первый и второй взводы, – произносит он четким командирским голосом, – разойдись…
Команда выполняется так, как ее выполняют во время курса молодого бойца: через секунду на месте построения никого нет.
– Строиться, взводы, – командует подполковник, – в линию взводных колонн…
«Лучше бы он бросил жребий», – думает Веригин, стараясь как можно быстрее занять свое место в строю первого взвода.
Первый взвод успел на пару секунд раньше.
Подполковник переговорил о чем-то с начальником штаба батальона, командиром роты и ушел с плаца вместе с энша. Ротный объявил результаты «конкурса». Его выиграл первый взвод.
Первый взвод после команды «разойдись» искренне радовался. Личный состав второго взвода говорил, что хуже нет ездить в такие командировки, даже если это за границу… Мерзость сплошная, приходится тянуть двухсменку, а то и нести службу по двое суток… Так что радоваться первому взводу нечего.
Второй взвод радовался еще более, когда через день узнал, что командировка первому взводу предстоит отнюдь не в Германию, а в Белоруссию.
Наиболее борзые представители второго взвода хватались за животы, показывая пальцам на представителей первого, но те сохраняли на своих лицах хорошую мину, хотя это стоило им большого труда.
В довершение всех неприятностей Антипин сказал Веригину, что его не включили в список тех, кто поедет в командировку.
– Пойду к ротному, – сказал замкомвзвода, – надо утрясти это недоразумение, лучшего караульщика…
Вернулся Антипин обескураженный.
– Ротный категорически не согласен, говорит, что ты нарушитель дисциплины и посылать тебя в командировку нельзя… Я за тебя пытался поручиться, но он и слышать не хочет…
– Может еще раз попробовать, – спросил Веригин, – я бы заверил ротного, что не совершу ничего в командировке…
– Я попробую, но все это маловероятно…
«Вот так и бывает, – подумал Веригин. – Случилось то, чего побаивался Абрамов… Если Веригин не поедет в командировку, то вся операция теряет смысл… Где же этот Никандр, чтоб его черти побрали…»
Не надеясь на Антипина, Веригин пошел в оружейную мастерскую и нашел там Гвоздилина.
– Слышал, слышал, – произнес земляк, выходя из дверей оружейки, – первый взвод едет в командировку…
– Слышал-то ты не все, – сказал Веригин, – во-первых, заграница оказалась близкой – это Белоруссия… А во-вторых, я не еду.
– Ну и хрен с ней, с командировкой, – отреагировал на это Гвоздилин, – нет в ней ничего хорошего, двухсменка, условия жизни собачьи, вот если бы вас в Германию посылали, тогда другое дело.
– Оно-то так, – ответил Веригин и, помолчав, добавил: – Но для меня такая командировка невероятное везение… Я тебе, помнишь, говорил об Агнессе?
– Ну, – сказал Гвоздилин.
– Так вот, она уехала в Минск, а Минск – столица Белоруссии, и у меня есть возможность утрясти там свои личные дела…
– Сомнительно, что тебе это удастся, хотя… кто его знает. Короче, чего ты хочешь?
– Поговори с Сундуком, объясни ситуацию… Я, может быть, в сам Минск и не попаду, но черкну письмо, она подъедет, и там, вдали от грешной Москвы, поговорим и…
– Нет, – категорично ответил Гвоздилин, – скажи, чего ради Рапалов будет тобой заниматься?
– Конечно, не будет, но если ты попросишь…
– Хорошо. Но ты придумай о девице еще чего-нибудь, например, что ты знаешь ее адрес в Минске.
– Я еще не знаю, но позвоню ее родителям и все утрясу. А еще скажи Рапалову, что я за это всегда буду к вашим оружейным услугам.
– Думай, что говоришь, на хрена твои услуги Рапалову…
– Да я так…
– Ладно, поговорю, тем более, есть слухи, что он и майор Конь тоже с вами поедут…
– Так я буду ждать тебя в роте?
– Нет, жди здесь, может, он с тобой поговорить захочет или просто посмотреть на человека, который из-за бабы в командировку едет…
Гвоздилин не ошибся. Через четверть часа из оружейки вышел старший прапорщик Рапалов. Веригин вскочил со скамейки и представился. Сделал он это как можно подобострастней, но Рапалов не клюнул на это. Он долго молча смотрел на Веригина, причем смотрел не в глаза, а куда-то в область груди,
