катастрофы! Знаешь, что без смертей не бывает авиации, а все равно душу разрывает на куски потеря товарища, который только что был рядом с тобой, трагическая музыка, провожающая в последний путь только начавшего жить летчика, невыносима. Жена — вдова, дети — сироты. На холмике клянутся помнить всю жизнь, обещают не забывать обездоленных детей, помогать им, когда будет в том необходимость. Но проходит время, забываются обещания, клятвы, и все идет своим чередом: служба, полеты, тревоги, происшествия… — согревшись, уже засыпая, услышал, как кто-то нашептал в ухо: — «Пустое, брат. Никуда тебе не деться от аэродромов и самолетов. Успокойся и спи».
Во время завтрака к столику Александра подошел подполковник Кузнецов и спросил, видел ли он телеграмму, которую для него оставили в номере.
— Коротков ничего не говорил по этому поводу? — спросил Александр, кивком подтвердив получение телеграммы.
— Он мне ее передал, а кто ему — не знаю, — ответил Кузнецов.
Коротков не знал причины продления командировки и предложил Александру помочь с переговорами из кабинета генерального директора.
— Заносчивые они, но, думаю, генералу не откажут позвонить, — сказал он.
Генеральному хотелось отказать, у него не переговорный пункт, важные дела, а тут… Но с располагающей улыбкой на тонких губах, обняв Короткова, сказал:
— Ради Бога! Приходите, звоните в любое время суток!
Генерал Вобликов разъяснил суть телеграммы. Для работы в горячей точке требуются хорошо подготовленные летчики, не ниже второго класса. Для полка Дземги задача: подобрать и подготовить пять таких летчиков, летающих на самолетах Су-35с.
— Ваша конкретная задача в этом и заключается, — распорядился генерал. — Совместно с командиром полка займитесь отбором и обучением этих летчиков по полной программе боевой подготовки. Особое внимание — на боевое применение, на полеты в условиях активного действия противовоздушной обороны. Не менее важно, — говорил генерал, — умение использовать с высокой эффективностью имеющееся на борту вооружение: бомбы, ракеты, стрелковое вооружение; особенно ракеты «воздух-воздух». Обнаружил цель, не мешкая, уничтожь ее, если хочешь остаться в живых.
— Распоряжение командованию на этот счет уже есть? — спросил Александр генерала.
— Приказ главкома сегодня будет подписан, завтра будет у вас выписка. Летайте днем и ночью, в будни и праздники, но летайте с умом, с усложнением задач программы, только не забывайте при этом о безопасности. Нам нужны воины, а не гробы! Вам это понятно?
— Так точно, товарищ генерал! — ответил Александр, а сам подумал: «Летать без гробов в горячей точке едва ли удастся. На своей земле не получается, а на чужой — тем более».
— Что сказал Вобликов? — спросил Коротков, когда вышли из кабинета директора, явно заинтересованный разговором Александра с начальником отдела.
— Приказал принять участие в подготовке летчиков местного полка к работе в горячей точке.
— Всего полка?
— Пяти летчиков с Су-35с.
— Точку не назвал?
— Нет. Не сообщил. Но я думаю, это Сирия.
— Скорей всего, так и есть, если что-то новое еще не появилось.
— Желающие найти ландскнехтов всегда найдутся, — сказал Александр.
Коротков не знал, кто такие ландскнехты и чем занимаются, потому глядел на Александра, ожидая разъяснения. И он пояснил: — Наемника проще найти, чем самому под пули лезть.
— Вы так думаете? — остановился Коротков.
— А что еще может быть?
— Но…
— Мы выполним приказ, потому что не выполнить его не имеем права, — Александр закурил.
— Не об этом речь, — закурил и Коротков. — Времени достаточно ли будет у вас? Задача не из простых, — Коротков, прищурясь, смотрел на Александра.
— Днем и ночью, в будни и выходные приказано летать!
— Все это хорошо, правильно, приказывать мы любим, только не надо вам чересчур увлекаться спешкой. Спешка часто заканчивается трагедией. Четкое планирование и руководство, четкое исполнение распорядка дня. Не забывать, казалось бы, мелочи — об отдыхе летного и технического состава. Говорю это, потому что испытал на своей шкуре. Лейтенантом был, так же форсировали подготовку летчиков для Афгана, гнали и в хвост и в гриву, а результат — столкнули двух «Грачей». Двух летчиков отправили на тот свет ни за понюх табаку. Очень важно научить боевого летчика быть внимательным и расчетливым, не теряющим самообладания в сложной обстановке. Если не все возможные варианты особых случаев, то хотя бы большинство из них, не должны бросать в панику его. Вот над этим стоит вам хорошо поработать. Тренажи! — Коротков воздел указательный палец. — Как можно больше тренажем в кабине своего самолета! Кабина самолета — родимый дом!
— Спасибо, товарищ генерал! — поблагодарил Александр старшего товарища. — Будем стараться, это и в наших интересах.
Александр переселился на квартиру к Николаю. Отказывался от этого предложения яростно, но сдался, когда друг заявил, что в гарнизонной гостинице волков можно заморозить. Тепло Александр любил с детства, потому и быстро сдался. Ему отвели и приспособили отдельную комнату, для чего пришлось купить диван-кровать и заменить им старенькую кушетку.
— Вогнал вас в незапланированные расходы, — извинялся новый постоялец перед четой. — Давайте оплачу хотя бы половину.
— Мы давно собирались купить диван, — успокаивала «квартиранта» Валентина. — Дети растут, скоро их разводить по отдельным комнатам, и тут не обойтись без дивана или кровати. Так что не переживай!
— А что тут переживать! — вмешался глава семьи. — Не к постороннему, чай, а к другу вселяешься, и не просто к другу, а близкому родственнику — это первое. Второе: будем мы в этот дом приходить только на ночлег. Чтобы соль смыть иногда да выспаться по возможности.
Александр принял предложение друга и родственника по совместительству.
Приходили мужики поздно, уставшие до полусмерти. После душа усаживались на кухне, плотно закрывали дверь, чтобы не разбудить детей; выпивали по стопочке коньячку, закусывали чем-нибудь вкусненьким, что приготовила хозяйка; и под крепкий чай вели долгую беседу. Валентине были непонятны эти профессиональные разговоры, и ей, чтобы не мучить себя понапрасну, желали спокойной ночи. Она уходила, но через стенку были долго еще слышны приглушенные голоса. Иногда они вдруг начинали неудержимо хохотать, но тут же смолкали опомнившись.
Разговоры были самые разные. По-первости вспоминали курсантские годы, смеялись над выходками и курсантов, и инструкторов, как шпаргалили на экзаменах, пытаясь провести преподавателей. Попутно вспоминали, кто, где из курсантов проявился, кого нет уже на этом свете.
— В Москве встретил Вальку Харитенко, — потягивая терпкий чай, сказал Александр. — Отправляли в Йемен советником.
— На должность?
— Уровня командира дивизии. С командира полка взяли.
— О наших что-нибудь говорил?
— Говорил. В соседнем полку их дивизии служили Валерка Гундарев и Иван Кочемасов, цыган который. Помнишь их?
— Конечно, помню. Гундарева мы звали Гудини, а Кочемасову плохо давалась посадка, высоту не чувствовал. Плюхался иногда так, что чудом стойки не пробивали самолет. Гундарев, слышал,
