столь важный и ответственный. Но зато там никто не вздыхал в его кабинете и никакие привидения его не окликали…
* * *
С тех пор в институте сменилось семь директоров. Никто из них не задерживался больше чем на неделю-другую. И никто из них никому не сказал о подлинной причине своего ухода. Если не верите всей этой истории — проверьте сами. Поступите туда на вакантное место директора, сядьте в мягкое, удобное кресло, и если не в первый же день, то вскоре вы услышите скорбный вздох и далекий голос:
— Товарищ директор…
Не пугайтесь. В сущности, это совершенно безобидное и безопасное привидение, которому ничего не остается, как только оплакивать свою судьбу. Не пугайтесь, продолжайте спокойно заниматься своим делом. Весьма вероятно, что, испустив еще несколько вздохов, оно исчезнет навсегда, как исчезнет из нашей жизни и память о его бесполезном существовании.
1956
Перевод Н. Попова.
В первый и последний раз я встретился с этим странным человеком ровно десять лет назад. Я очень хорошо помню тот день, который считается по календарю первым днем весны. Погода выдалась настоящая мартовская — дул пронзительный ветер, разметая в воздухе редкие колючие снежинки. Над пустынными городскими улицами нависло свинцово-серое, по-зимнему тоскливое небо. Мне помнится, что к вечеру потеплело, но домой я не торопился, так как паровое отопление уже неделю как не работало. Со скуки я завернул в клуб, выпил бокала три красного вина, посудачил с друзьями о вечных наших неурядицах, и когда эта банальная вечерняя программа окончательно мне надоела, нехотя поплелся к дому.
Тогда, как и теперь, я жил на улице Раковского, в центре города. Погруженный в свои мысли, я вошел в темный подъезд и привычным движением потянулся к выключателю. Но не успел я коснуться кнопки, как послышалось знакомое щелканье, и лестничная клетка осветилась. В двух шагах от меня стоял у стены мужчина среднего возраста, пряча лицо в поднятый воротник пальто. В первый миг я увидел только его глаза, пронзительные и испытующие. Он смотрел так, будто хотел взглядом приковать меня к месту.
Эта неожиданная встреча мне сразу же не понравилась. Неделю тому назад в таком же темном подъезде такой же подозрительный тип огрел железной палкой по голове моего старого знакомого, редактора отдела культуры одной из столичных газет. Он забрал у редактора бумажник, ботинки и кожаный портфель, в котором, к несчастью, лежала и одна моя рукопись. Нет ли и у моего незнакомца подобных намерений? Я вынул руки из карманов и быстро прикинул, куда его ударить, если он на меня нападет.
— Не пугайтесь! — дружелюбно сказал незнакомец. — Я не грабитель.
Усмехнувшись, он продолжал тем же тоном:
— Мне кажется, я и не похож на грабителя…
И только тогда я разглядел, что он выглядит вполне добропорядочно. Прежде всего он был хорошо одет, в отлично сшитом пальто. Еще более определенное впечатление производило его лицо — худощавое, с добрым и очень грустным выражением. Лишь глаза невольно настораживали — решительные, мрачноватые, неподвижно уставившиеся на меня. Кого же он ждал в этом темном и холодном подъезде?
— Я ждал вас! — эхом ответил незнакомец с еле заметной усмешкой. — И как раз подумал сейчас, что вы испугаетесь…
Это мне тоже не понравилось. Пожилые графоманы обычно упорнее и настырнее молодых, от них куда труднее избавиться. Они не оставляют своих рукописей, как молодые, а читают их вслух, пока у тебя не закружится голова и не потемнеет в глазах. Незнакомец, не спуская с меня пристального взгляда, иронически улыбнулся.
— И это вам тоже не грозит! — сказал он. — Я не принес ни романа, ни стихов!..
— Что вы, что вы! — пробормотал я, несколько озадаченный его прозорливостью. — Чем могу вам служить?
— Мне просто хочется поговорить с вами…
— Сейчас?
— Да, сейчас…
— Но уже очень поздно, — растерянно возразил я. — Приходите лучше завтра.
— Нельзя! — мягко, но настойчиво ответил незнакомец. — Завтра может быть поздно…
Я призадумался. В комнате у меня холодно, полный беспорядок — как же я приглашу постороннего человека?
— Неважно! — сказал незнакомец. — Я пришел не осматривать квартиру, а серьезно с вами поговорить…
Глаза у меня полезли на лоб; я еще раз оглядел странного посетителя. Что это за тип? Ясновидец или безумец? Скорее всего сумасшедший — что-то безумное мелькает в его глазах.
— Я вовсе не безумец! — грустно заметил незнакомец. — Я так же нормален, как вы…
— Черт побери! — воскликнул я в изумлении. — Вы в самом деле читаете мои мысли!
— Да, я в самом деле читаю ваши мысли, — сказал, серьезно кивнув головой, незнакомец.
— И после этого будете утверждать, что вы не сумасшедший?
— Сумасшедшие не умеют читать мысли! — с легкой иронией заметил мой полуночный гость.
К сожалению, он был прав, и спорить с ним было трудно. Сбитый с толку, я растерянно смотрел на него, и на миг мне показалось, что все это я вижу во сне.
— Нет, это не сон! — со вздохом сказал незнакомец и торопливо протянул руку, успокаивая меня. — Не волнуйтесь! Здесь нет ничего чудесного и сверхъестественного. Сейчас я вам покажу…
Он опустил воротник пальто. Теперь он показался мне совсем заурядным — добрый, чем-то опечаленный человек. Но что же он хотел мне показать? Я не видел ничего особенного, если не считать слухового аппарата со шнурком, свисавшим с его правого уха. Вы не раз, наверное, видели такие аппаратики — небольшая мембранка, воткнутая в ухо, проводник и батарейка, которую обычно носят в нагрудном кармане.
— Это вовсе не слуховой аппарат, — терпеливо сказал незнакомец. — Это изобретенный мною микроприемник… Но, в отличие от обычных, он принимает не радиоволны, а биотоки человеческого мозга. Другими словами, он улавливает человеческие мысли…
Как ни фантастично прозвучали эти слова, мне уже не трудно было ему поверить. Можно не верить в духов, но если вдруг увидишь духа, то хочешь не хочешь, а поверишь, как бы ни осуждал тебя за это секретарь парторганизации. Я с удивлением смотрел на странного гостя и наконец пробормотал:
— Ну что ж, поднимемся ко мне… — И, не утерпев, добавил: — Только уберите, ради бога, эту штуковину из уха!
Незнакомец впервые улыбнулся. Улыбка у него была такая добрая и сердечная, что я окончательно успокоился.
— Хорошо, не буду больше вас терзать! — сказал он, убирая аппаратик.
Мы поднялись ко мне, и я провел его в кабинет, который, как вы догадываетесь, служил мне и спальней. Пришлось быстренько смахнуть со стула грязные носки, убрать со стола ботинок и стряхнуть с постели колбасную
