class="p1">– Вчера было поздно, да и темно. Добирались долго. Кругом снег. К счастью, удачно наняли в проводники вашего друга Гирге, – заговорил якут.
Гирге перевел. Тонмэй кивнул головой.
– Хочу познакомить вас… – якут хотел продолжить, но Тонмэй остановил его:
– Пускай гости попьют чаю. После познакомимся.
Якут перевел слова хозяина чума русским. Те улыбнулись.
Гирге одобрительно кивнул Тонмэю, дескать, правильно поступаешь.
Тонмэй взглянул на якута.
– Ты тоже наш гость. Мы тебя видим впервые.
На лице якута засветилась улыбка.
– Я приехал из Якутска. По заданию Якутской епархии сопровождаю отца Алексея и его помощника в качестве переводчика.
Тонмэй вновь кивнул головой, мол, понял. Потом заговорил, будто оправдываясь:
– Отведайте нашего чая. Правда, с заваркой у нас туго. Что-то купцы перестали заезжать. Улахан Мурун тоже. Приходится сушить горные травы, потом их завариваем. Не обессудьте, коли не понравится.
– А кто такой Улахан Мурун?
– Это наш давний знакомый. Торговый якут.
– Да-а?! Это интересно… – воскликнул якут.
Бородатый русский, выслушав перевод, блеснул голубыми глазами и стал пить чай.
– А что, вкусный чай, отдает горным воздухом. Кстати, гижинские ламуты тоже чай заваривают травами. Скажи, Гриша, им, я охотно возьму у них сушеные травы в обмен на русский чай.
Якут перевел. Его слова по-ламутски пересказал Гирге. Тонмэй бросил взгляд на жену: «У тебя сколько осталось трав-то?»
Эку улыбнулась. Она радуется, услышав про чай, а травы сушеные еще есть. Тонмэй уловил смысл улыбки. Повернулся к гостям и кивнул головой, затем жестом пригласил к столу.
– Хозяин согласен, – перевел якут. – Теперь познакомимся. Меня зовут Григорий. Среди земляков известен как Хаппыт Киргелэй. Родом из семьи скотоводов.
Тонмэй кивнул.
– Его зовут отец Алексей. С ним его помощник Евлампий. Они ездят по местам, где живут ламуты, и говорят с ними. – После этих слов Григория отец Алексей низко поклонился ламутам. Его примеру последовал Евлампий. – Теперь вы расскажите о себе.
Тонмэй рассказал о своих сородичах. Его слова переводил Гирге.
* * *
Отец Алексей охотно обменял сушеные травы на заварной чай, даже дал больше, чем ожидал Тонмэй.
Тонмэй поделился мясом. Особенно рад был Хаппыт Киргелей. Он знал толк в мясе. К тому же Тонмэй отдал им жирный окорок сохатого.
За те несколько дней, которые миссионеры провели в стойбище, ламуты несколько раз побывали в их чуме. Дивились на развешанные по стенам кресты и небольшие четырехугольники с изображениями каких-то сказочно-прекрасных людей.
Отец Алексей объяснил им, что это бог и святые, обитающие на небесах. Мы их не видим, но они, мол, обо всем знают. Мы, говорил Алексей, все смертны. А Господь Бог Христос и его святые вечны. Наставлял, чтобы ламуты о всех горестях своих рассказывали Богу, тогда он каждому поможет…
Ламуты сидели смиренно и внимательно внимали каждому слову отца Алексея.
…Тонмэй был обескуражен услышанным. До этого им никто никогда не рассказывал о каком-то Всевышнем Боге, который живет высоко-высоко за небесами и видит все, что происходит на земле.
Большой гость будто говорит о великом Гольце Тонмэе. «Надо же, как удивительно и интересно. Откуда узнал он о нашем Гольце?» – подумал Тонмэй.
Он поделился своими соображениями с Гирге и Хаппыт Киргелеем.
Отец Алексей улыбнулся, когда Хаппыт перевел ему слова Тонмэя. Его голубые глаза заискрились.
– Стало быть, вы поклоняетесь Духу Гольца Тонмэя… В этом нет ничего предосудительного. Наоборот, это означает, что вы верите небесному покровителю. Это правильно. Одно другому не мешает. Продолжайте по-прежнему общаться с Духом вашего Гольца Тонмэя… – с жаром говорил отец Алексей. – Для вас Голец Тонмэй – это и есть Бог.
В другой раз, когда все расселись, отец Алексей заговорил не так, как обычно, а растянуто, будто пел на своем языке: «Господи, Иисусе Христе, помилуй…». Затем внезапно перешел на их язык. Ламуты не удивились, а перепугались не на шутку. Откуда знает их язык этот голубоглазый нюча, которого зовут отцом Алексеем? Удивительно – каждое слово доходит до сознания ламутов. «Да, это не простой человек, его, однако, к нам послал сам Голец Тонмэй!» – подумали все.
После молитвы отец Алексей всех обрызгал, как говорит Хаппыт Киргелэй, святой водой. После этого каждому в рот из маленькой ложки влил что-то сладкое. Сказали, что это от Господа Бога. Отец Алексей каждого крестил и всем навесил на шею нательные крестики.
– Отныне вы крещены, – перевел слова отца Алексея Хаппыт Киргелей…
Все вышли наружу. Было светло и бело вокруг. Вдали отчетливо и величаво виднелся заснеженный Голец Тонмэй.
Отец Алексей широко перекрестился и низко поклонился Гольцу Тонмэю.
– Какой красивый и могучий ваш покровитель! – воскликнул он.
Здешние ламуты, как оказалось, и сами не догадываясь, как близки они к Господу Богу. Для них небесный Бог – это их Голец Тонмэй. Выходит, они с незапамятных времен, живя вдали от жарких пустынь и больших городов, уже верили в великого Бога. Так пусть же живут так и дальше во веки веков.
Отец Алексей еще несколько раз низко поклонился Гольцу Тонмэю.
Ламуты, услышав молитву отца Алексея на их родном языке, сочли его поистине человеком с небес… Так это было внезапно и необыкновенно, что все уверовали в чудо [125].
Вечером Тонмэй забил оленя. Эку тщательно вычистила и перемыла все внутренности и сварила в медном котле.
Гости с удовольствием поели. Отец Алексей поведал о том, что ламуты в Арке, Охотске, Кетанде, Иня уже угощали их этой деликатесной едой.
…Когда миссионеры уезжали, Тонмэй целиком отдал им тушу оленя на дорогу. Отец Алексей всех осенил крестом и еще раз поклонился Гольцу Тонмэю…
Так перевернулась еще одна страница в жизни кочевых ламутов.
Глава шестнадцатая. Нежданные сюрпризы
У Маппыя не ладятся отношения с Тойоном. Все началось со щенка. Тарагай Мэхээлэ обещал ламутам к осени подобрать для них щенка. И тут до него дошла молва, что Маппый отдал ламутам своего щенка. Получается, что он нарочно опередил его. После этого они сильно повздорили. Тойону не понравилось то, как независимо ведет себя его конюх в разговоре с ним.
После той словесной перепалки Маппый уехал к табуну.
Осенью кто-то шепнул на ухо Тарагай Мэхээлэ, будто бы Маппый имеет виды на его дочь. Тарагай рассвирепел. Сердито накинулся на дочь:
– Это правда, Даайыс? Признавайся честно, ты встречаешься с ним?
– Ты о ком, аба? [126] С кем я должна встречаться?
– Не прикидывайся дурочкой.
– Я не понимаю, папа, о ком ты говоришь?
– С этим босяком, моим хамначытом Маппыем…
Дочь рассмеялась:
– Не волнуйся, аба, я без твоего согласия замуж не
