в жизни еврейских местечек. Тогда появилась у нас бунтующая молодежь, юные пророки, ищущие истину за рамками священных книг. Они звали людей выбраться из древнего, веками освященного мира, за темные горы и туманные долины — к светской науке и светскому знанию. Против них велась в то время непримиримая война не на жизнь, а на смерть. Воевали и хасиды, и литваки-митнагдим [43] — все силы и течения иудейской традиции. Мощная волна шумных скандалов, девятый вал яростных споров прокатились тогда через наши местечки.
Прокатились и схлынули — жизнь взяла свое. С тех пор минули десятилетия, рассеялась прежняя тьма, и многое прояснилось. Пришли новые дни — противостоять этим переменам трудно даже самым фанатичным обладателям длинных пейсов и серебристых бород. Ушли в мир иной первые борцы с Ѓаскалой, за ними последовали еще несколько поколений отчаянных спорщиков, приверженцев обеих воюющих сторон. А затем явилась метла Октября и несколькими взмахами решила неразрешимые споры, внесла в жизнь новый порядок и новый быт.
Ныне лишь немногие сыны Израиля вспоминают о том, что существовали некогда на этой земле ермолки, синагоги и свитки Торы. Их место заняли профессора, инженеры и доктора наук — а теперь вот еще и современные мараны, скрытые евреи, «вернувшиеся».
На следующее утро, во второй день Шавуот, я снова поехал в синагогу — послушать великого Кусевицкого и помолиться в память миллионов, злодейски замученных Гитлером. И что же? В метро я вновь увидел своего вчерашнего «марана» — его сжатые губы, сосредоточенный взгляд, печальное выражение бледного лица. Он стоял в переполненном вагоне, держась за никелированный поручень, и явно направлялся туда же, куда и я. На голове его красовалась мятая рваная шляпа, изъеденный молью костюм издавал резкий запах нафталина, правый башмак все так же отчаянно молил о каше, а на левом все так же недоставало каблука. Такого человека не счел бы достойным внимания даже самый бедный старьевщик…
Теперь я частенько встречаю его в нашей синагоге, этого скрытого еврея. Возможно, мы живем по соседству. Возможно, на одной улице. А то и в одном доме. Или даже в одной коммунальной квартире… А иногда меня посещает странная мысль, что, возможно, это я сам.
1946
Дачная сага
1
Так уж заведено в этом мире, что, достигнув возраста мудрости, человек начинает вспоминать прошлое, подводить предварительные, а случается, и окончательные итоги. Отсюда недалеко и до признания печального факта: приближается старость. Кто-то пытается восстать против природы, подыскивая себе подружку помоложе и погорячее, кто-то начинает безрассудно растрачивать немногие оставшиеся силы и тем лишь приближает неизбежный конец. А кто-то принимается за строительство дачи.
Именно эта странная идея втемяшилась в голову героя нашего рассказа Давида Александровича Фридмана. Опыта в данной области у него не было никакого. Он совершенно не брал в расчет, что в наши дни строительство дачи сравнимо с форсированием библейского Чермного моря. Но даже если предположить, что все пройдет идеально и дача получится на загляденье — даже если принять на веру подобное маловероятное допущение, то все равно возникает вопрос: доставит ли результат желанное удовлетворение хозяину дома?
Во-первых, недвижимость накрепко привязывает его к северному городу, к знакомым пригородным лесам и прохладным озерам. Владельцы дач редко выезжают на курорты, к благодатному морю, чистому горному воздуху и голубым небесам юга. Они обрекают себя на непрерывный труд, возню с землей, поливом, грядками клубники и на борьбу с вредителями, нагло претендующими на любовно выращенные огурцы. Во-вторых, дачное хозяйство требует постоянной заботы и беготни. Нужно где-то достать и привезти навоз. Нужно добиться починки вышедшей из строя электросети. Ой! Начал проседать фундамент! Ох! Затопило погреб! Батюшки-светы! Покосился и упал забор!
Отпуск пролетает как одно мгновение, до отказа заполненный трудами и неусыпными заботами. По сути, человек еще и не отдыхал, и вот — пожалуйте снова на завод, в контору, за рабочий стол — к надоевшим расчетам и зевкам, к привычной усталости и все тому же неумолимому старению. Когда там следующий отпуск? Ох, не скоро…
Поэтому нельзя не удивиться, узнав, что Давид Александрович Фридман, умный, практического склада человек, отважился на подобную авантюру — строительство дачи!
Давайте познакомимся с ним поближе. По профессии Давид Александрович — инженер, вот уже многие годы работающий в одном из столичных трестов. У него еврейская внешность, дородная фигура, усы, сапоги и густой начальственный бас. Выпив сухого или сладкого вина, а то и водочки, он не прочь послушать и рассказать веселый анекдот. В такие моменты Давид Александрович любит спеть с друзьями хорошую еврейскую песню. Фридман женат, у него два взрослых сына, Мишенька и Алешенька, оба студенты университета имени Ломоносова. Но о них мы еще расскажем, а пока вернемся к даче.
Нет, как хотите, но я просто не в состоянии понять, что заставило такого разумного и совершенно вменяемого человека по собственной воле влезть в эту ловушку. Неужели он забыл о вышеперечисленных — и многих других! — проблемах и препятствиях?
Взять хоть самое начало — дачный участок. Вы полагаете, его так легко приобрести? Нет, это дело требует сложных расчетов, длительного обдумывания, тщательной проверки. Скажем, далеко ли от воды? Ведь само понятие «дача» неотделимо от речки, купания и катания на лодке. Грош цена такой даче, где нельзя окунуться, смыть с себя пыль трудов и городских проблем.
Следующий вопрос — далеко ли до города, удобно ли добираться? Лучше всего, если дача отстоит от окраины на несколько километров и до нее можно доехать электричкой. Поезда ходят каждые десять минут, так что проблемы в этом случае никакой. Но горе дачнику, который зависит от паровоза! Эти старые гробы на колесах еле едут, пыхтят, скрипят и действуют на нервы. К тому же они отправляются с вокзала только четыре раза в сутки! Чувствуете разницу?
Далее — расстояния, которые придется преодолевать пешком. От дачи до станции, от дачи до магазина, от дачи до рынка и, конечно, обратно. Дача — не для узкоплечих слабаков. Владелец дачи просто обязан накачать себе мощные плечи и бицепсы, а также
