Одно без другого
По полу перемещается безглавое тело. Останавливается, шарит рукой – дальше ползёт. Но вот на пути повстречалась голова. Её тщательно ощупало тело: уши, нос, и губы, и глаза… – всё на месте. На колени тело поднялось и присоединило к шее находку. Пощёчиной из той выбило сон.
– Ах!.. – вздохнула голова. – Я снова жива! Что за счастье встретиться вновь! Отныне будем только вместе – друг друга дополнять. Чуть погоди, привыкну. Для начала сходим туда… теперь сюда… возьмём-ка это. Как же славно – тело обрести! Я всё могу, лишь стоит захотеть: и прыгать, и вертеться… чувствовать сладость, чувствовать боль. Но сперва – займусь делами поважней. Надо бы подумать, посидеть… сочинить концепт. А может, парочку идей? Да, конечно, давай быстрей за стол, хватай ручку и бумагу. И потише! Жди, когда снизойдёт вдохновение, когда озарится хозяйский ум…
Век просидело тело, почти не шевелясь. Но терпение достигло предела. Взбунтовалось тело, разъярилось! Голову сорвало и швырнуло долой. Наконец-то оживилось, разгорелось страстью, бросилось в пляс. Какое веселье! Какая свобода!.. Но однажды навалилась усталость. И прижала тело к земле.
Вот оно снова ползёт, чего-то ищет. Находит всегда.
Откровение несуществующей жены
Мой муж – гений. По крайней мере, так он себя постоянно называет, словно это помогает ему таковым быть, помогает удержаться на непокорном уровне, норовящем вот-вот скинуть. Но его интересует не сам уровень, а то, что на нём находится. Не возвеличивание, а возможности, которые раскрываются перед людьми великими. Так говорит мой муж.
Что думаю я? Мне кажется, он совсем ребёнок. Ребёнок, который не захотел вырасти, в то время как стремительно выросло всё вокруг. И теперь он противостоит этому взрослому, для него – стареющему, предзакатному миру всеми своими силами, по-детски сражаясь со всем сразу и одновременно.
Да, именно так всё и обстоит: его мир против не его мира.
Просматривая работу своего мужа, я понимаю, что противостояние зашло слишком далеко… Бог знает, как далеко ещё зайдёт. Есть ли этому предел? И я боюсь одной только мысли. Я пытаюсь помочь мужу, помочь примириться, хотя бы отчасти. Я хочу втолковать ему, что глупо воевать без перерыва, без отдыха, что так долго не протянуть… До сих пор мои попытки оказывались тщетны.
Он говорит мне: «Я почти победил, почти победил… нельзя утратить ритм, нельзя сбиться с дыхания. Иначе я пропал, уже не сумею подняться. Я должен течь. Должен жить. Разве жизнь прерывается на отдых? Разве встаёт после?»
Эта его философия приводит меня в бешенство… Но я молчу. Молчу, потому что могу сделать хуже. Муж необычайно восприимчив и хрупок. Хрупок настолько, что даже незаметная трещинка способна привести к полному расколу. Мне приходится быть очень аккуратной в выборе слов. Я не вынесу, если из-за меня у него случится что-то нехорошее. Если причиню ему вред…
Вы бы только глянули на него! Такой тощий, словно день тому назад вышел из концлагеря. И что самое удивительное – сколько я ни стараюсь его откормить, сколько ни стараюсь выходить – он не поправляется ни на килограмм! Господи, наоборот! Будто внутри всё подчистую обращается в энергию, будто сам обращается целиком. Мне так жаль… Но что я могу? Что я могу?..
А ещё мой муж постоянно ходит. Его ноги, они ему неподвластны, как бы странно это ни звучало. В основном он ходит по дому, в своей маленькой комнатушке. Ходит и ходит, круг за кругом, снова, и снова, и снова. Днём. Посреди ночи… Может, и во сне? Знаете, когда ноги вязнут, когда каждый шаг даётся неимоверным усилием. Да, скорее всего.
Однажды он сказал: «Во мне бушует такая сила, такая стихия, что голова не справляется в одиночку. Мне нужны ещё выходы. Я мог бы боксировать на ринге, если б позволяла комплекция, параллельно измышляя невероятные идеи о природе бытия и диктуя под запись будоражащие афоризмы во время тайм-аута».
Сегодня я собралась с духом и начала этот тяжёлый для меня разговор.
– Скажи, что с тобой происходит? Раньше ты был другим… более непринуждённым, более общительным, а теперь я слышу тебя, только когда попрошу. Ты вообще перестал общаться, и не со мной одной, где твои друзья?
– Они не успели за моим гением. Сейчас их уже не видать. Даже точек нет.
– Получается, что и я не успела?
– Ты в моей голове, я ношу тебя с собой. Но твоё место весьма скромное.
– Боже, что ты такое говоришь? Я здесь, я живая… Видишь? Я взяла твою руку.
– Да. Конечно, ты живая.
– Скажи мне наконец, что с тобой творится!
– Я скажу. Но только один раз и только тебе: я безудержно хочу людей.
– Что?..
Наступило утро. Пора вставать. Зеркало с блаженством потянулось в тёплой кровати и неохотно вылезло из-под одеяла. Сунув ноги в тапочки, поплелось в ванную комнату. Там стоял человек.
Зеркало взглянуло в него, но – только представьте себе! – не увидело собственного отражения! Поначалу зеркало не на шутку перепугалось. Но затем сумело восстановить контроль и попыталось разобраться.
Первые мысли были откровенно абсурдными: «Может быть, на меня наслали порчу?.. Может быть, человек сломался? А может… я вампир?!» Но после пришла первая здравая: «Наверное, человек слишком грязный, чтобы отразиться в нём». Зеркало сняло с сушилки полотенце и как следует протёрло человека. Но без толку!
«А вдруг всё только сон и мне снится это?»
Зеркало легонько себя стукнуло… Ничего. Стукнуло сильней. Безрезультатно.
«Надо же, какой крепкий сон!» – и врезало, не жалея сил. Да так, что выбило осколок. К превеликому ужасу в нём отразился… кто бы вы думали? Человек!
Страху зеркала не было предела. Оно заметалось по всему дому, взывая к Господу, чтобы тот пробудил от кошмара. Но время шло, мука продолжалась, а зеркало никак не могло вырваться. Совладав с частью своего страха, зеркало отважилось-таки зайти в ванную комнату. И немедля набросило на осколок тряпку. Всё ещё дрожа от испытанного, зеркало приблизилось к человеку. По-прежнему нет отражения. И вот тут начало происходить что-то крайне важное.
Осознание. Оно раскрывалось медленно, лепесток за лепестком, пока зеркало не разглядело всю правду. Вмиг его наполнила ярость, залила до верхов, до самого края, вот уже выплёскивалась на пол!
«Да это я – зеркало?!» – взревело оно. И мощнейшим ударом разбило человека на куски.
В них наконец-то отразилось. Но не зеркало… нечто совсем иное.
Случилось серьёзное землетрясение. И дом, в котором я находился, полностью обрушился. Но каким-то непостижимым образом мне удалось выжить. Хотя и потерял на некоторое время сознание. К моему удивлению, обломков оказалось совсем немного, и выбраться из-под них не составило труда. Ещё большее удивление, граничащее со страхом, охватило меня, когда понял, что очутился в каком-то незнакомом погребе, которого даже не должно было быть.
Меня окружали тысячи банок и склянок, закупоренные бочки и распухшие животы пыльных мешков. Под ногами шныряли наглые крысы. Повсюду паучьи сети. Освещение беспокойно мерцало, сдерживая подступающую тьму, словно раненый зверь, который ещё способен отогнать нетерпеливого хищника. Из глубины погреба раздавался прерывистый стук. Я проследовал на шум и обнаружил человека в груде камней. Уже собирался спросить, в порядке ли он, как вдруг оцепенел.
У человека сохранилась только верхняя часть лица, остальное – лишь кости. Были ещё желудок и кишки, которые скелет бережно, точно ребёнка, прижимал к своему оголённому тазу. Ноги целиком погребены. Свободная рука выбирала небольшой камень и клала его в рот. Проваливаясь сквозь нижнюю челюсть, он ударялся о грудную клетку и отскакивал обратно в кучу. Порой скелет запускал камнем в крысу, если та подбиралась слишком близко к драгоценным потрохам.
На меня поднялись мрачные глаза. Я увидел в них нескончаемую печаль и… мольбу? Скелет продолжал свои заученные действия, глаза вновь опустились.
Я не мог помочь этому несчастному существу. Разве я мог ему помочь?..
Грубый туннель, будто прорытый гигантским червём, вёл меня в самые недра. Я чувствовал, что ухожу глубже и глубже, всё дальше и дальше от небес, что никогда более не увижу звёзды. Теперь мои звёзды, мои светила – редкие лампочки, запертые в клетках навеки. Несколько раз сотрясалась земля, трещали опорные балки. Я жаждал обвала, не находя смысла продолжать бесцельно идти. Почему, почему живой, когда должен был погибнуть?
Неожиданно меня задержала чья-то рука. От стены отделилась женская фигура. Создание из глины. Проводит по мне, оставляя коричневый след. Прикосновения нежны и приятны. Женщина целует, она хочет меня. Мои руки обнимают её, пальцы впиваются в спину. Они продавливают мягкую плоть, они бороздят…
Моя рука, сжимая, деформирует грудь. Моя рука, сжимая, деформирует ягодицу. Я теряю рассудок, я откусываю глиняные губы и зубы, я откусываю язык. Я вырываю из тела куски… Как вдруг возвращается контроль. Передо мной изуродованная фигура, рук моих жуткое творение. Безутешный крик раздирает мою бедную душу.
