Через пару минут все трое скорым шагом, а то и переходя на бег, спешили между вагончиками к окраине поселка, где была стоянка машин и куда упиралась старая дорога из города. И едва они выбрались на чистое место, как в лица им ударили близкие снопы света. Во мгле осенней северной ночи, в черноте припавшего к земле, едва прокалываемого иголками звезд неба чудилось, что эти снопы, качающиеся и рассыпающие длинные колючие искры зарождались в прожекторах непостижимой мощности и конструкции. И свистящий гул, незнакомый, устрашающий, который все ближе и ближе…
— Может, за ружьишком сбегать? — предложил Михайлов.
— Брось! — буркнул Букварев. — Не фашисты же там…
— По звуку — это армейские вездеходы типа «Ураган», — спокойно высказал свое мнение Юра. Букварев с изучающим прищуром глянул на него, но промолчал.
— Если бы так… Солдат, конечно, свой брат, — со вздохом отозвался Михайлов.
И вдруг Букварев услышал, как в нем зарождается и растет радость. Вот он уже и целиком уверен в своей догадке. И воскликнул:
— Да это же Губин со взрывниками! И Грачев! Больше некому быть. На что угодно спорю! Их не с ружьем надо встречать, а с распростертыми объятиями!
— Что им тут взрывать-то? — удивленно отозвался Михайлов. Не разделил восторга начальника и Юра.
— Сопки в болотину обрушат, чудаки! — горячо принялся объяснять Букварев. — Они нам во как нужны! Я их давно жду, с первого дня. Без них мы…
— Может, это и не они, — обескураживающе сказал Михайлов. — Может, учения.
Букварев осекся, ужаленный тревогой, но веры в Губина и во взрывников не потерял. Он расхаживал взад и вперед, поперек дороги, и бил правым кулаком по левой ладони, как однажды делал в его присутствии Грачев.
Он, широко и требовательно расставив руки, первым выступил навстречу головной машине, и та послушно остановилась шагах в пяти перед ним. Это было устрашающего вида пятнисто-зеленое чудовище с хищным носом и эластичными, будто живыми гусеницами на пузатых резиновых колесах.
Затормозив, чудовище сильно качнулось носом вперед, словно норовя клюнуть и отбросить Букварева в кювет, а может, и приветствуя его. Над этим носом что-то со звоном лопнуло, прыгнул вверх квадратный металлический щиток, и над ним неожиданно поднялась голова Грачева в дорогой меховой шапке.
— Хорошо встречаете! Молодцы! — бодро заговорил он, спрыгнув с крашеной брони и подходя к Буквареву.
— А мы думали, кто его знает?.. Ружье хотели ваять, — тотчас подал свой тонкий голос Михайлов.
— Ружьем, брат, такую махину не прошибешь, — смеялся Грачев, здороваясь за руку и с ним. — Мы к вам марш-броском, завтра к обеду обратно! У начальника гарнизона, у самого генерала эти машины выпросил на полтора суток. Рванем с утра пораньше… и домой надо ребятам. Соображайте-ка ужин и ночлег на всех, а нам, Василий Иванович, эту ночку придется посидеть, позаседать, как на военном совете. Дело-то в прямом смысле пахнет порохом.
— Юра, — обернулся Букварев к своему помощнику.
— Что смогу… Сделаем! — с полуслова понял Юра и бегом припустил в поселок.
Взволнованный Букварев и не заметил, как рядом с ним очутился Губин, непривычно выглядевший в простенькой ватной стеганке, и еще какой-то здоровущий мужчина средних лет с огромными руками.
— Ну, здорово, старина! — тряс Губин руку Буквареву. — Ты исхудал тут. И мне в последние дни досталось. Заваруха!
— Это взрывник? — кивнул Букварев на здоровяка.
— Командир. Думаешь, легко было их выцарапать и сюда вот доставить чуть не за тыщу километров? И Скворцов, брат, стал не тот. Всех жизнь ломает и перемалывает, о себе заставляет думать прежде всего, — высказался Губин. — Но у Скворцова совесть еще есть. Да и я нажал на него.
— Не знаю, как и благодарить тебя, — тепло сказал Букварев и глянул на Губина преданно засветившимися глазами.
— Я был должен это сделать, — с напускным безразличием ответил Губин, но не выдержал. Лицо его расплылось в гордой улыбке, голова откинулась назад, и он добавил. — И мы не лыком шиты, не лаптем щи хлебаем. Не только некоторые, отмеченные судьбой, способны…
Скоро Букварев уже метался перед прибывшей колонной машин, жестами показывая, кому куда встать. Военных вездеходов оказалось всего два, но к ним были прицеплены вагончики на колесах, на одном из которых белела трафаретная надпись: Дорожная мастерская, а второй явно был жилым.
«Отлично!» — радовался Букварев. В душе его все ликовало и пело. И он вспомнил про ужин и ночлег гостей лишь в тот момент, когда в толпе прибывших, обступивших его со всех сторон и откровенно разглядывавших его самого и поселок, появился Юра.
— Прошу всех в столовую. Чем богаты, — с легкой улыбкой приглашал он, и всем было видно, как он встревожен.
Повариха радушно угощала нежданных гостей горячей рисовой кашей с тушенкой и свежезаваренным чаем. И больше всех ел, и громче всех хвалил ужин Грачев, что доставляло поварихе неописуемое удовольствие. В ответ она усердно нахваливала нового начальника отряда, но успела шепнуть Грачеву и про запасы, и про дрова, на что тот кивнул и слегка нахмурился, бросив быстрый колючий взгляд на разомлевшего от волнения и радости Букварева. Поварихе ловко и как-то незаметно помогала Надя, на которую всевидящий Грачев тоже посматривал не без задумчивости.
Юра с Михайловым разводили людей на ночлег, но многие из прибывших пожелали скоротать время в своих машинах и во вновь доставленных вагончиках. К тому же взрывники не хотели уходить от своего небезопасного груза, а солдаты — из вездеходов.
Проследив за всем этим, Букварев вздохнул посвободнее и повел начальство в контору.
— Завтра, не позднее одиннадцати, мы должны отчалить, — сразу же заявил командир взрывников. — Выспимся на обратной дороге. Покажите фронт…
— Сейчас темно, но вот план сопок, — заспешил Букварев и начал набрасывать эскиз. — Грунт надо обрушить вот сюда, сюда и сюда, а здесь и здесь просто отбросить лишнее, — объяснял он, с надеждой тыча карандашом в свой рисунок.
— Объем? — коротко спросил здоровяк.
— Тут кубометров… — Букварев замялся, досадуя, что цифры эти
