— А ты не считаешь, что партия «Вафд» уже умерла? — спросил я насмешливо.
— Говори что хочешь о революции, я не отрицаю ее силы, но народ умер бы со смертью «Вафд».
В это время мой взгляд и упал на Хусни Аляма и Сафию, спускавшихся к набережной.
— Вон он, твой народ, продолжает борьбу после полуночи! — со смехом сказал я, указывая на них.
Когда пришло время расставаться, Али Бекир прошептал мне на ухо:
— Скоро мы получим сигнал.
* * *
Когда я вошел в пансионат, все было погружено в глубокий сон. Мне показалось, что за стеклянной дверью Мансура Бахи горит свет. Я постучался и вошел. Повода у меня никакого не было — просто я был пьян. Он с удивлением посмотрел на меня, и в его глазах засветилась печаль.
— Не упрекай меня… я пьян! — сказал я, усаживаясь на ближайший стул.
— Это видно, — ответил Мансур.
Я засмеялся.
— Знаю-знаю — я не в состоянии завоевать твою симпатию. Мне кажется, ты очень скрытен!
— У каждого свой характер, — вежливо ответил он.
— Мне кажется, твоя голова гнетет тебя!
— Голова — основа наших бед! — непонятно ответил он.
— Благослови аллах нас, обладателей пустых голов! — засмеялся я.
— Не преувеличивай. Ты — источник незатухающей активности…
— Правда?
— Активен в политике… мысли революционные… шашни любовные…
Меня задели его последние слова, но и они потонули в волне хмеля. Мне только стало ясно, что он не рад мне, никому не рад. Я попрощался и ушел.
* * *
Когда Зухра принесла чай, я отбросил все свои тягостные мысли и отдался любви. Однако при виде ее сурового окаменевшего желтого лица и нахмуренного взгляда мое сердце наполнилось беспокойством.
— Зухра, что с тобой? Ты не такая, как обычно!
— Если бы не мудрость аллаха, которая выше разума, то я стала бы неверующей, — ответила она гневно.
— Разве еще какие-то новые заботы прибавились к нашим невзгодам?
— Я сама видела вас вдвоем, — презрительно бросила она.
Я понял, о чем она говорит, и сердце мое как будто провалилось в пропасть.
— Кого ты имеешь в виду? — спросил я с отчаянием.
— Учительницу! — И зло добавила: — Похитительница и распутная…
Я засмеялся. А что еще было делать?
— Эх, ты… Я случайно встретил твою учительницу — и только…
— Лжец! — жестко прервала она меня. — Ничего не случайно. Я узнала это сегодня от нее!
— Нет! — с отчаянием воскликнул я.
— Эта свинья призналась, что встречается с тобой. Родителей ее это нисколько не удивило, зато всех их удивило мое любопытство и назойливость.
Я онемел, а она с гневом и отвращением продолжала:
— И зачем только аллах создал такого труса?
Я разбит… сломлен окончательно… из глубины бездны своего отчаяния я взмолился:
— Зухра! Все это не имеет никакого основания… это только увеличивает пропасть… Будь сама собой, Зухра… нам нужно уйти вместе…
Она не слушала меня.
— Что делать?! — восклицала она. — Как я ошиблась в тебе, жалкий негодяй!
И она плюнула мне в лицо.
Я страшно разозлился.
— Зухра! — крикнул я.
Она еще раз плюнула мне в лицо. Тут уж я взбесился.
— Убирайся вон! — закричал я. — А не то я разобью тебе башку!
Она бросилась ко мне и с силой ударила по лицу. Я еле удержался на ногах и схватил ее за руку, но она резко вырвалась и влепила мне вторую пощечину. Я окончательно потерял рассудок и стал осыпать ее ударами. Она отвечала мне с силой, которой я не ожидал от нее.
Вдруг в комнату ворвалась мадам и, ругаясь на всех известных языках, оттащила Зухру от меня, а я вне себя кричал:
— Я свободен!.. Я женюсь на ком захочу… женюсь на Алии!
Пришел Мансур Бахи и увел меня в свою комнату. Я не помню, о чем мы говорили, помню только, что он набросился на меня с удивительной наглостью. Мы сцепились с ним в новой драке. Его нападение на меня было уж совсем неожиданным. Впрочем, почему неожиданным? Просто мне не приходило в голову, что он тоже поклонник Зухры! Таким образом я узнал причину его неприязни ко мне. Пришла мадам. Она решила сделать меня козлом отпущения, старая сводня. Она сказала, что с тех пор, как я появился в пансионате, она не знает покоя, что я превратил пансионат в бедлам.
— Поищи себе другое место для жилья! — закончила она.
После этого мне уже незачем было оставаться в пансионате. Я настоял лишь на том, чтобы мадам позволила мне задержаться до завтрашнего вечера, так как по этот срок у меня были уплачены деньги, и, наконец, просто из гордости.
Я вышел из пансионата и долго брел куда глаза глядят под сумрачным небом, покрытым тучами, вздрагивая от порывов холодного ветра и равнодушно глядя на сверкающие витрины лавчонок с новогодними подарками.
Я направился к месту нашей встречи с Али Бекиром.
— Все подготовил? — спросил он.
Я кивнул.
— Завтра утром начнем, — сказал он.
* * *
Утром по дороге на службу я твердил себе: «Пришло утро… началась игра».
Я был взволнован и жаждал новостей. Я позвонил на фабрику и спросил Али Бекира. Мне ответили, что он где-то на территории. Значит, он все сделал как надо, все прошло успешно, и он теперь выполняет свою обычную работу. Не в силах справиться с возбуждением, я раньше времени ушел со службы. Проходя мимо радиостудии, я заметил Мансура Бахи, выходящего с какой-то красивой девушкой. Кто она? Невеста? Любовница? Я с грустью вспомнил Зухру. Я еще не излечился от любви к ней. Это единственное искреннее чувство, которое билось в моем сердце.
Я направился навестить Алию и ее семейство. Меня встретили там довольно прохладно. Я, как всегда, придумал несколько небылиц, но ее отец с возмущением сказал мне:
— Представь себе наше положение — какая-то служанка требует у нас отчета!
Когда подошло время обеда, я распрощался. Я вышел из их квартиры, не надеясь больше туда вернуться. Да меня это не особенно и беспокоило. Ведь всего несколько часов отделяло меня от богатства. Я найду себе более достойную, роскошную жену.
Я пообедал у Баниотти, затем пошел к Али Бекиру, но не застал его дома. Тогда я направился в пансионат. Собрал чемоданы и отнес их в холл. Подойдя к телефону, набрал номер Али Бекира. Волна радости охватила меня, когда я услышал его голос:
— Алло!
— Сархан приветствует тебя… как дела?
— Все хорошо… но я еще не видел шофера!
— Когда мы узнаем результат?
— Встретимся сегодня вечером часов в восемь.
— Хорошо, в восемь вечера… Я буду ждать тебя в казино «Пеликан».
— До встречи.
— До встречи.
Я переселился в пансионат «Ева». После этого я сделал обход кафе, выпивая в каждом по стакану вина, соря деньгами без счета. Хмель успокаивал меня, заглушал тоску любви.
В казино «Пеликан» я пришел немного раньше назначенного срока. У входа я встретил Талаба Марзука. Это немного раздосадовало меня, тем не менее я приветствовал его, изобразив горячую радость.
— Что привело тебя сюда? — спросил он.
— Важная встреча.
— Давай посидим вместе, пока придет твой друг.
Мы уселись в зимнем зале.
— Коньяк? — спросил Талаба Марзук.
Я был уже достаточно нагружен, но мне все же хотелось еще. Мы пили, беседовали, смеялись. Вдруг он спросил меня:
— Как ты считаешь, мне позволят поехать в Кувейт навестить дочь?
— Уверен. Вы что, хотите начать все сначала?
— Нет. Но муж моей дочери — мой племянник — очень богат.
— Может быть, вы хотите эмигрировать?
Я заметил мелькнувшую в его глазах настороженность.
— Нет, — ответил он, — я хочу только повидать дочь.
Я придвинулся к нему:
— Хотите, я скажу вам кое-что?
— Что?
— Есть немало людей, которые недовольны революцией. Однако каким режимом можно ее заменить? Думай, не думай — можно выбирать одно из двух: либо коммунистов, либо братьев мусульман. Кого бы вы предпочли революции?
— Ни тех, ни других! — поспешно ответил он.
— И я так думаю, — доверительно улыбнувшись, сказал я.
Назначенный час прошел, однако Али Бекир не появлялся. Еще полчаса протекли в муках ожидания. Я не выдержал и набрал номер его телефона. Никто не ответил. Может быть, он сейчас едет сюда? Что могло его задержать? Талаба Марзук, взглянув на часы, сказал, что ему уже пора, и, попрощавшись, ушел. Я продолжал пить. Наконец официант позвал меня к телефону. Я бросился к аппарату, с бьющимся сердцем схватил трубку:
— Алло… Али? Почему ты не пришел?
— Сархан… слушай меня… все открылось!
Слова его с трудом доходили до моего затуманенного алкоголем сознания. Потом небо и земля закружились, будто карусель.
— Что ты сказал?
— Мы влипли!
— Но как? Говори все сразу!
