– Ага. И пуля из пистолета Макарова.
Он закрыл глаза. Сидел молча. Наконец посмотрел на нее. Попробовал улыбнуться:
– Наполеон слабым голосом раздает указания… Ладно, Сашуля. Уговорила. Довези меня до больницы. У приемного высади и сразу уезжай.
– Но я хочу все проконтролировать!
– Глупышка. Не бросят же меня умирать на пороге. Заберут в реанимацию. Резать будут, если еще не поздно.
– Послушай, мы – команда! И я должна быть рядом с тобой! – возмущенно произнесла она.
– Тебе все равно сразу ничего не скажут. И пойми ты, упрямая голова. Я засветился по-любому. Меня и охранник видел, и менты. А у тебя есть шанс. Огромный шанс. Используй его, дурочка!
– Но…
– Меня будут звать… допустим, Вадим Тарасов. Утром позвонишь в справочную, тебе все скажут.
– А если…
– Ой, Сашка. Успокойся. Я не умру. Говно не тонет.
– А вдруг тебя арестуют?
– Отсижу, – спокойно отозвался он. – Больше пяти не дадут. Выйду – Валерьянычу шею сверну. И тебя найду.
На обочине Саша увидела знак: больница в трех километрах направо.
Повернула.
Зиновий попросил:
– Остановись.
– Зачем?
– Поцеловать тебя хочу.
Она перепрыгнула на заднее сиденье. Пачкаясь в крови, прижалась к нему. Тревожно вглядывалась в сухие, красные глаза. Осторожно коснулась губами его пересохшего рта.
– Сашка, прости меня, дурака, – прошептал он. – И спасибо тебе за все. Береги себя. Пожалуйста.
Мягко отстранил ее и велел:
– Сейчас выйди и чем-нибудь номера прикрой. Чтоб уж точно не разглядели. На въезде в больницу, скорее всего, камера. А пешком я до приемки не доковыляю.
* * *
Едва расстались с Зиновием, наркотик-адреналин действовать перестал. Мгновенно. И ломка началась – любой наркоман посочувствует. Сашу бросало то в холод, то в жар. Голова раскалывалась. Сердце болело. Суставы крутило. И лимфоузлы на шее не просто распухли – прямо вздулись. А это, как врачи говорят, первый признак, что болезнь перешла в активную фазу.
Саша попыталась взять себя в руки: «Отставить панику! Не начинается СПИД в одночасье. Я просто перенервничала!»
Она увидела логотип придорожной закусочной, свернула туда.
Какое счастье этот западный стандарт, когда можно не вылезать из машины.
Александра стерла с лица следы крови. Из последних сил улыбнулась девушке, что принимала заказ:
– Три… нет, четыре «двойных эспрессо».
Та взглянула удивленно:
– Что еще?
«От гамбургера, милая, меня просто вывернет».
– Ну… давайте морковку. И пирожок.
Кофеин, углеводы и витамины. А главное – спокойно постоять. Все обдумать.
На общественной парковке Саша решила не оставаться. Проехала километра два вперед, свернула к торговому центру. Пусть Зиновий будет прав, пусть ее не ищут, но после всего, что случилось сегодня, организм сам требовал: нигде не задерживаться надолго. Постоянно перемещаться.
Заодно и кофе успел остыть.
Она выпила залпом все четыре кружечки. Закусила морковкой. Пирожок оставила на потом.
Первым делом попросила Бога, чтоб сохранил жизнь Зиновию.
И стала размышлять.
Ищут ее лично или нет?
Маскировка, парик, линзы – это все несерьезно, конечно.
Если установят Зиновия, найдут и ее. Его девушку.
Хотя…
Когда она в самый первый раз приехала к нему на своей машине, авантюрист не разрешил ей парковаться во дворе. Они оставили автомобиль на стоянке у круглосуточного супермаркета.
– Здесь надежнее, – объяснил Зиновий.
А потом показал еще пару местечек. У поликлиники. У детского сада. Все минимум в пятистах метрах от его подъезда.
– Охота была ноги топтать! – ворчала Саша.
Но он лишь ухмылялся:
– Зато для здоровья полезно.
И Виктор Валерьянович, как уверял Зиновий, не знал про нее ничего. Только имя.
А вчера, накануне великого дела, авантюрист приказал ей снять на почте абонентский ящик и отнести туда все документы. Паспорт. Студенческий билет. Кредитные карты.
Зиновий и про права с техпаспортом говорил, но их Александра, по собственной инициативе, оставила в бардачке своей машины. И оказалась права: насколько их сегодня выручила родименькая «восьмерка»!
Получается… шансы у нее есть!
А у Зиновия?
Очень легко проверить.
Саша с трудом проглотила пирожок и завела двигатель.
* * *
Терять любовь нужно поздней осенью или зимой, когда серое небо и кругом все мертво. Но понимать, что все кончено, теплой июньской ночью горько вдвойне.
Саша осторожным привидением скользила по Москве, а в глаза то и дело бросалось: парочка здесь, двое влюбленных там. Идут в обнимку, целуются на пустой автобусной остановке. Смотрят счастливыми глазами, строят планы. А у нее теперь никогда не будет мужа, детей. Будущего.
«Но разве не сразу было ясно, – спросила себя Саша, – что с авантюристами семью не построишь?» Таких, как Зиновий, невозможно представить за починкой розетки или под окнами роддома. Они врываются в твою жизнь, перепахивают ее, как метеорит землю, и уносятся дальше. А разговоры про счастливую жизнь на далеком карибском острове – неизбежная, красивая сказка. Обязательное правило игры.
Зиновий втянул ее в грязное, некрасивое дело.
Но он ведь и жизнь ей спас.
В марте мечтала умереть. Сейчас, в июне, мыслей о смерти нет и в помине. Врачи правы. Можно жить с ВИЧ.
Но только до чего ей хотелось, чтобы Зиновий сейчас сидел рядом.
«Может, все обойдется? Заявлять в милицию не будут, ранение окажется пустяковым?»
И чем ближе к дому Зиновия, тем больше Саша себя убеждала: все хорошо! Охранник тоже не имел права стрелять без предупреждения в толпе людей. Пойдет писать заявление – его и обвинят в незаконном применении оружия.
Почти успокоилась.
Добралась до Ленинского проспекта. Привычно оставила машину на стоянке у супермаркета. Половина шестого утра, небо золотится рассветом. Прохожих почти нет. Носятся поливалки, узбеки зевают, метут тротуары.
Саша старалась идти абсолютно спокойно. Мало ли, почему она так рано на улице. Может, в аэропорт надо. Или на заводе смена начинается в семь. Во двор вошла с деловитым видом – знаю, что сквозной, хочу путь к автобусу сократить.
В окнах квартиры – их с Зиновием – горел свет.
У подъезда стояла милицейская машина.
Александра не стала присматриваться. Еле сдерживая себя, чтобы не ускорить шаг, она пошла прочь. Миновала автобусную остановку. Вернулась к супермаркету. На всякий случай отъехала на пару километров. И только потом остановила машину и разрыдалась.
* * *
Два часа спустя, в восемь утра, ее ждало новое испытание.
Ехать в больницу нельзя, Зиновий прав. Но позвонить в справочную нужно было обязательно.
Телефонный номер – подмосковный – Александра записала еще вчера. Затормозила у автомата и обнаружила, что звонить по нему можно лишь в пределах столицы.
Использовать мобильник? Тот, что купил ей Зиновий?
Стоп-стоп.
В голове озарило, вспыхнуло. Как она могла забыть?! Авантюрист ведь ей говорил: сотовый телефон, если он включен, очень легко отследить.
А зарегистрирован аппарат на Зиновия. Черт! Она почти уверилась, что ей ничего не грозит, а сама, выходит, под колпаком?!
Трясущимися руками вытащила трубку. Растоптать? Выкинуть в окно? Стой, паникерша. Телефон здесь при чем? Достаточно уничтожить симку.
Уже начала ломать ногти, открывать. Но потом решила: какая разница? Три минуты все равно ничего не решают.
Осмотрелась по сторонам – обычное оживленное утро, никаких милицейских – и набрала номер.
Отозвались ей, на удивление, сразу. И голос почти любезный:
– Справочная, доброе утро!
– Здравствуйте, – пробормотала Саша. – Я хотела бы узнать о состоянии здоровья пациента…
– Когда поступил?
– Вчера. Точнее, сегодня. Сегодня, около двух ночи.
– Фамилия?
– Тарасов. Вадим.
Зашуршали страницы. Голос посуровел:
– Не поступал такой.
– Как не поступал?
– Молча.
И трубку швырнула.
Саша совсем растерялась. Зиновий до приемного отделения не дошел?
Или забыл, о чем они договаривались?
В любом случае надо звонить еще раз. Рисковать вдвойне.
Она снова набрала номер, зажала нос, задребезжала гнусаво:
– Доброе утро. Хочу узнать, как у Лескова Зиновия самочувствие.
– Лескова кого?
– Зиновия… – упавшим голосом отозвалась Саша.
– А вы ему кто будете? – голос сразу строгий.
Ответ Александра придумала заранее:
– Сестра. Лескова Марина.
– Минуту.
Трубка стукнула о стол.
Саша слышала: дама из справочной с кем-то переговаривается. Но слов разобрать не могла никак. Они ее сейчас пеленгуют, что ли? Александра когда-то читала в детективе: чтобы определить местоположение звонящего, надо обязательно продержать его на линии какое-то количество секунд.
