В какой-то момент Джулия тоже задремала, но утром, когда девочка проснулась, она продолжала с ней говорить, ласково, с улыбкой. Джулия говорила час за часом, даже когда приносили еду, которая так и оставалась нетронутой. К вечеру она совсем выбилась из сил.
Мельком глянув на сидевшую на матрасе девочку, Джулия взяла с полки большую книгу и бросила на пол.
Девочка вздрогнула, глаза ее расширились.
— Значит, ты слышишь. Теперь надо выяснить, понимаешь ли ты меня. Воспринимаешь ли ты слова или звуки, малышка?
Джулия осторожно направилась к девочке — при ее приближении та тихонько взвизгнула.
Джулия остановилась:
— Слишком близко, да? Ты испугалась. На самом деле это хорошо. Ты нормально реагируешь на незнакомую среду.
Через минуту в дверь постучали. Девочка забилась в угол.
— Тебе принесли ужин. Ты ведь хочешь есть. — Джулия поблагодарила медсестру и вернулась к столу.
Расставляя еду, она продолжала говорить. Макароны с сыром, глазированные пончики, шоколадные пирожные с орехами, мягкие кусочки курицы с кетчупом, молоко, желе с кусочками фруктов, пицца с сыром и сосиска с жареной картошкой.
— Я не знаю, что ты любишь, поэтому заказала много разной еды. — Джулия взяла пончик с красной пластиковой тарелочки. — Ты проголодалась?
При слове «проголодалась» девочка вздрогнула.
— Ты поняла? Ты знаешь, что значит «проголодалась»?
Девочка посмотрела на Джулию. Взгляд был короче, чем вздох, но для Джулии это означало победу.
Понимает.
Очень медленно Джулия подошла к девочке — ближе, чем в прошлый раз. Девочка снова взвизгнула. Джулия поставила красную тарелочку на пол и легонько подтолкнула ее.
Тарелка, проехав по линолеуму, оказалась достаточно близко, чтобы девочка могла ощутить сладкий запах пончика.
— Ты проголодалась. Это еда, — сказала Джулия.
Тут девочка поглядела прямо на нее.
— Никто тебя не обидит.
Девочка моргнула. Шли минуты. Они не сводили друг с друга глаз. Наконец Джулия посмотрела на окно рядом с дверью. Там, наблюдая за ними, стоял красавчик доктор.
Стоило только Джулии отвлечься, девочка кинулась к тарелке, схватила еду и вернулась на место. Она запихнула пончик в рот целиком и принялась жевать, громко чавкая.
Джулии показалось, что девочке угощение понравилось: у малышки округлились глаза.
— Пончик вкусный, хорошо, но тебе стоило бы подкрепиться и белковой пищей.
Она поставила тарелку с сосиской на пол.
Сине-зеленые глаза девочки следили за ней.
— Ты ведь понимаешь, что я говорю? Кое-что понимаешь. Ты из этих мест? Многие ходят всей семьей на прогулки в лес, часто вдоль Фолл-Ривер.
Моргнула? Или показалось?
— Фолл-Ривер, — повторила Джулия.
Ничего.
— Лес. Деревья. Чаща.
Девочка смотрела перед собой.
Джулия встала и медленно двинулась вперед. Сев на корточки, она протянула девочке тарелку с едой.
— Ты заблудилась в лесу, детка? Отстала от мамы и папы? Я могу помочь тебе. Я не обижу тебя. Не обижу.
Девочка чуть подалась вперед. Она не сводила с Джулии глаз.
— Не обижу, — повторила Джулия.
Девочка часто дышала, ноздри ее раздувались. На лбу выступил пот. От нее пахло мочой, потому что невозможно было сменить памперсы. Больничная рубашка болталась на худеньком тельце. Ногти на руках и ногах были длинные и все еще не совсем чистые.
Она схватила сосиску, обнюхала ее.
— Это сосиска, — продолжала Джулия. — Твои родители, наверное, покупали их, собираясь на прогулку. Что сказал твой папа? Куда вы хотели пойти? Может, я сумею его найти.
Девочка бросилась на нее. Так быстро, что Джулия не успела отреагировать. Только что она сидела на корточках и тихо говорила, и вот уже она падает навзничь. Девочка прыгнула Джулии на грудь и расцарапала ей лицо.
Макс оказался на месте мгновенно и оттащил девочку от Джулии. Ошеломленная, Джулия никак не могла прийти в себя. Когда мир наконец стал прежним, она увидела, что Макс схватил девочку и делает ей укол снотворного.
— Не надо! — крикнула она, пытаясь встать на ноги. Перед глазами все плыло.
Макс поддержал ее:
— Я помогу вам.
Джулия вырвалась из его рук.
— Поверить не могу, что вы усыпили ее. Теперь она не будет доверять мне.
— Она могла вас поранить, — сказал он.
— Да в ней всего двадцать килограммов!
Теперь девочка лежала на матрасе, съежившись даже во сне, словно весь мир ополчился против нее. Плохо дело.
— В следующий раз не усыпляйте ее, не посоветовавшись со мной, хорошо? — попросила Джулия и задумалась: — Интересно, что я такого сказала?
— О чем вы?
— Вы же наблюдали за нами, все было хорошо. И вдруг все насмарку. Очевидно, я сказала что-то не то.
— Давайте промоем царапины. Бог знает, что за бактерии у нее под ногтями.
Джулия не могла не согласиться.
Она шла по коридору, борясь с головной болью. От боли ее подташнивало, а ноги не слушались.
Макс привел ее в пустой кабинет.
— Садитесь. Я должен осмотреть ваши раны.
Он удивительно нежно коснулся ее лица. Она вздрогнула, когда он стал смазывать антисептиком царапины.
Он был слишком близко. Джулия зажмурилась. И тогда ощутила на щеке его дыхание.
Она открыла глаза. Он был совсем рядом. Сердце у нее замерло.
— Спасибо, — сказала она, отпрянув.
Люди вроде Макса знают, как заставить женское сердце учащенно биться.
— Вам нужно денек отдохнуть. Пусть Элли посмотрит за вами. Сотрясение…
— Я уверена, что сотрясения нет, но буду осторожна. Мне необходимо попасть в полицейский участок, потом в библиотеку, но я не буду усердствовать.
— Мне почему-то кажется, что вы не умеете не усердствовать.
— Неужели меня насквозь видно?
— Разумеется. Как вы собираетесь добираться до участка?
— Позвоню Элли. Она…
— Я мог бы вас отвезти.
Поднявшись, Джулия увидела свое отражение в зеркале. Четыре алые царапины красовались на левой щеке.
— Здорово она меня отделала.
Макс протянул ей тюбик мази. Антибиотик.
— Пойдемте. Я отвезу вас в участок.
Не споря, она пошла рядом с ним. Но на некотором расстоянии.
— Ты уверена, что все пройдет как надо? — в который раз за последние десять минут спросила Нат.
— Я не телезвезда, — огрызнулась Элли. Нервничая, она становилась резкой, а ей предстояла первая в жизни пресс- конференция. Нужно подготовиться как следует.
Полицейский участок на время был переоборудован в конференц-зал. Со склада клуба «Ротари» притащили трибуну, поставили десяток стульев.
Кэл отвечал на телефонные звонки, Элли перечитывала составленное ею заявление, пытаясь заучить его наизусть. Она почти не замечала, как входили и рассаживались репортеры. К шести часам вечера зал был полон.
Элли постучала по микрофону. Отвратительный треск и визг эхом отдались в комнате. Кое-кто заткнул уши.
— Простите. — Она шагнула назад. — Спасибо, что пришли. Как вам известно, в Рейн-Вэлли появилась девочка. Мы не имеем ни малейшего представления о том, кто она такая и откуда. Ее возраст где-то между пятью и семью годами. Мы собираемся сделать ее фотографию. А пока мы раздали всем присутствующим набросок, сделанный художником. У нее черные волосы, сине-зеленые глаза и не хватает нескольких молочных зубов. Мы до сих пор не смогли установить ее личность. Надеемся, вы опубликуете эти сведения на первых полосах газет, чтобы придать этой истории широкую огласку. Кто-нибудь ее узнает.
Со своего места поднялся Морт из «Рейн-Вэлли газетт».
— Почему она не сказала, как ее зовут?
— Она еще не говорит, — ответила Элли.
— Но она умеет говорить?
— Нарушений речевого аппарата нет.
Встал человек в бейсболке с надписью «Сиэтл тайме»:
— Значит, она молчит намеренно?
— Мы еще этого не знаем. С ней занимаются лучшие врачи.
— Я слышал, с ней был волчонок, — подал голос слушатель из задних рядов.
— И она спрыгнула с десятиметровой высоты, — добавил другой.
Вопросы сыпались один за другим. Элли больше всего понравился вопрос Морта:
— Вы уверены, что она человек?
Вскоре после этого пресс-конференция закончилась.
— Вам повезло, что утром шел дождь. Иначе я приехал бы на мотоцикле, — сказал Макс, включив зажигание.
— Сейчас я угадаю марку, — отозвалась она. — «Харли-дэвидсон».
— Откуда вы знаете?
— Проколотое ухо. Я ведь психиатр, не забывайте. Мы внимательны к деталям.
— Вам нравятся мотоциклы?
— Которые едут со скоростью сто двадцать километров в час? Нет.
— Слишком быстро, да?
— Слишком много донорских органов.
Какое-то время они ехали молча. Наконец Макс сказал:
