Рейнбоу Рауэлл - Фанатка

– Например? – спросила она.

– Ничего конкретного на ум не приходит. Да, она улыбается чаще, чем ты. Но она более черствая и немного закрытая.

– Вообще-то, это я не покидаю своей комнаты.

– Я неправильно объясняю. Мне нравится Рен, – сказал Ливай, – насколько я, конечно, знаю ее. Но она более… напористая, чем ты.

– Уверенная.

– Отчасти да. Возможно. Она берет от ситуации то, что хочет.

– В этом нет ничего плохого.

– Знаю, – кивнул Ливай. – Но ты не такая. Ты не идешь напролом, а проявляешь внимание к деталям. Впитываешь все. Это мне в тебе нравится. Ты нравишься мне больше.

Кэт закрыла глаза, по щекам побежали слезы.

– Мне нравятся твои очки, – продолжил Ливай. – Нравятся твои футболки с Саймоном Сноу. Нравится, что ты не улыбаешься всем подряд, зато улыбаешься мне… Кэтер. – Он поцеловал ее в губы. – Взгляни на меня.

Она подняла на него глаза.

– Из всех я выбрал тебя, – добавил он.

Кэт вздохнула, будто ей было больно, и поднесла руку к его подбородку.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Он расплылся в улыбке и поцеловал Кэт. Через несколько секунд отстранился и шепнул:

– Скажи это еще раз.

Придется готовить новый омлет.

– Знаешь, что самое грустное в том, чтобы быть волшебником?

Пенелопа покачала головой и закатила глаза – за прошедшие годы она мастерски овладела этой комбинацией.

– Не глупи, Саймон. В магии нет ничего грустного.

– Есть, – возразил он, подшучивая над ней лишь отчасти. – Я всегда думал, что к этому моменту мы научимся летать.

– Ой, да ладно тебе! – сказала Пенелопа. – Все могут летать. Все, у кого есть друг.

Она протянула к нему руку с кольцом и заулыбалась:

– «Вверх, вверх, улетай!»

Саймон почувствовал, как ступеньки уходят у него из-под ног, и засмеялся, проделав в воздухе медленное сальто. Когда он вновь оказался в вертикальном положении, навел свою палочку на Пенелопу.

– Посмотри на них, – сказала Рейган, печально тряхнув головой. – Теперь они взрослые.

Кэт повернулась к раздаточной стойке с кашами и посмотрела на двух очень помятых первокурсниц, которые еле удерживали в руках половники.

– Я до сих пор помню тот вечер, когда они вернулись домой с первыми татушками «мой маленький пони», – сказала Рейган.

– И то утро, когда мы заметили, что кожа под татуировками воспалилась, – добавила Кэт, допивая томатный сок.

Вот по этому она будет скучать: четыре вида сока на выбор, включая томатный. Где еще, кроме студенческой столовки, можно раздобыть томатный сок? Когда Кэт пила его, Рейган всегда морщилась.

– Ты будто пьешь кровь, – говорила она, – если бы кровь была такой густой, как соус.

Рейган все еще пялилась на двух девчонок, страдающих похмельем.

– Интересно, сколько знакомых лиц мы увидим в следующем году? Каждый год поступает новая партия, и большинство не возвращается в общагу после первого курса.

– В новом году, – сказала Кэт, – я не совершу такой ошибки. Не стану ни к кому привязываться.

Рейган фыркнула и произнесла:

– Нужно подать бланки о размещении, если мы хотим снова оказаться в одной комнате.

Кэт опустила стакан на стол и спросила:

– Стой, ты хочешь сказать, что ты не против опять жить со мной?

– Ага… – улыбнулась Рейган. – Тебя ведь постоянно нет дома. Комната наконец принадлежит мне.

Кэт улыбнулась и вновь отпила сока.

– Что ж… я подумаю. А у тебя есть еще сексуальные бывшие?

Рен была права.

Каждый вечер она заставляла Кэт размещать новую главу «Так держать, Саймон!».

– Иначе ты никогда не опередишь «Восьмой Танец».

Скоро они собирались отправиться на полночную презентацию выпуска новой книги в «Книжном черве» в Омахе. Ливай тоже хотел поехать.

– А мы будем наряжаться в костюмы? – спросил он, когда они с Кэт сидели вечером в его комнате.

– Мы не наряжались в костюмы со средних классов.

Кэт сидела на диванчике, положив на колени ноутбук. Теперь она могла спокойно сочинять в присутствии Ливая: она была так сосредоточена на «Так держать!», что могла бы печатать в окружении цирковых зверей.

– Черт! – сказал Ливай. – А я хотел переодеться в костюм.

– И кем ты будешь?

– Магом. Или одним из вампиров – графом Видалия. Или Базом. Это разожжет в тебе страсть?

– Я уже горю.

– Сказала она, сидя в другом конце комнаты, – добавил Ливай.

– Прости, – извинилась Кэт, потирая глаза.

Ливай подкалывал ее весь вечер. Подшучивал над ней. Хотел, чтобы она вернулась в реальность из своего вымышленного мира и подурачилась вместе с ним.

– Просто мне нужно закончить эту главу, чтобы Рен прочла ее перед сном, – пояснила Кэт.

Финал «Так держать!» был так близок, что каждая глава казалась Кэт чрезвычайно важной. Напиши она сейчас какую-нибудь глупость, уже не сможет исправить или переделать. Кэт не оставляла места для всяческих дополнений: каждая глава вела к развязке или самой решающей для персонажа сцене. Кэт хотелось, чтобы все герои получили то, что заслуживают. Не только Баз и Саймон, Агата и Пенелопа, но и другие – Деклан, ленивый охотник на вампиров, козопас Эб, профессор Бенедикт, тренер Мак…

Кэт старалась не обращать внимания на количество просмотров – это лишь усиливало напряжение, – но она знала, что те зашкаливают. Наверное, десятки тысяч. Она получала столько комментариев, что отвечать приходилось Рен: заходя с профиля Кэт, сестра благодарила читателей и разъясняла основные вопросы.

Кэт старалась не отставать по учебе, но не всегда получалось. Пары казались ей обручами, сквозь которые следовало прыгнуть, чтобы добраться до Саймона и База.

Она так много писала, что ее мозг не покидал Мира Магов. Садясь за ноутбук, Кэт не нуждалась в медленном погружении в историю, в «акклиматизации» к другому миру. Она просто была там постоянно. Весь день. Настоящая жизнь происходила где-то на периферии.

Ноутбук резко захлопнулся, и Кэт вовремя отдернула пальцы. Она даже не заметила, как Ливай пересел на диван. Он отобрал у нее компьютер и с осторожностью поставил на пол.

– Рекламная пауза.

– В книгах нет рекламных пауз.

– Книги не для меня, – сказал он, потянув Кэт к себе на колени. – Тогда антракт?

Она нехотя забралась сверху, размышляя над последним напечатанным абзацем и не желая останавливаться сейчас.

– В книгах нет антрактов.

– А что есть?

– Финалы.

Ливай уперся руками в бедра.

– Ты успеешь до него добраться, – сказал он, утыкаясь носом в горловину ее майки.

Волосы Ливая щекотали подбородок Кэт, и это словно сняло с нее проклятие, а может, наложило новое.

– Хорошо, – вздохнула она, целуя Ливая в макушку и прижимаясь к его животу. – Хорошо. Антракт.

– Ты должна написать отдельную главу о Пенелопе, – сказала Рен.

Они возвращались в общежитие, шлепая по лужам. Обутая в желтые резиновые сапоги, Рен прыгала в лужу, брызгая водой на сестру.

– И куда мне ее втиснуть? – фыркнула Кэт.

Снег уже таял, но она по-прежнему видела пар от своего дыхания.

– Следовало написать эту главу две недели назад, – пожалела она. – Теперь покажется надуманной… Вот поэтому настоящие писатели не показывают свою книгу до тех пор, пока не напишут ее целиком. Как бы мне хотелось вернуться назад и все переписать.

– Ты и есть настоящий писатель, – сказала Рен, плюхаясь в очередную лужу. – Ты как Диккенс. Он тоже писал частями.

– Я уничтожу эти сапоги.

– Просто завидуешь.

Рен ступила еще в одну лужу.

– Я не завидую, – сказала Кэт. – Они ужасные. И наверное, в них потеют ноги.

– Ну и что, никто не узнает.

– Я узнаю, когда ты придешь в мою комнату и разуешься. Они отвратительные.

– Кстати, – вспомнила Рен, – я хочу с тобой кое о чем поговорить.

– О чем?

– О твоей комнате. И соседях… Я подумала, что на следующий год мы могли бы жить вместе. В Паунде, если захочешь. Мне не важно где.

Кэт остановилась и повернулась к сестре. Рен не сразу заметила и затормозила лишь спустя несколько шагов.

– Ты хочешь быть моей соседкой по комнате? – спросила Кэт.

Рен заметно нервничала. Она пожала плечами:

– Да. Если ты захочешь. Если не злишься до сих пор… из-за всего.

– Я не злюсь, – произнесла Кэт.

Она вспомнила прошлое лето, когда Рен сказала ей, что не хочет жить вместе. Кэт еще никогда не чувствовала себя такой обманутой. Практически никогда.

– Я не злюсь, – повторила она, на этот раз искренне.

Губы Рен изогнулись в улыбке, и она шагнула в лужу.

– Хорошо.

– Но я не могу, – призналась Кэт.

Рен поникла:

– В каком смысле?

– Я уже сказала Рейган, что буду жить с ней.

– Но она тебя терпеть не может.