кажущийся мир. Бусины бесчисленных рождений, нанизанные на нить страсти, украшают ожерельем шею неуемного развратника себялюбия. Обходясь без мантр и заклинаний, этот коварный враг раскидывает в мире сети родственных и дружеских отношений с сыновьями, приятелями, женами, близкими и знакомыми, о мудрый.
18–21. Как только бесследно исчезает ограниченное понятие обо «мне», с ним сразу же исчезают все страдания и волнения. Когда постепенно растворяется и тает туча собственного «я», туман заблуждений в небесах ума тоже куда-то улетучивается. Хотя я отказался от этого чувства, но по неразумению меня все равно терзают печали и страдания. О мудрый, молю, объясни мне, что будет для меня верным! Ценой больших усилий я отверг непостоянное внутреннее чувство «я», которое является источником всех страданий, но не обрел чистоты ума.
Молю, о мудрый, научи меня тому, что остается мне узнать.
Такова сарга пятнадцатая «Отвращение к чувству ‘я’» книги первой «О разочаровании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 16. Дурная природа ума.
Рама продолжил:
1–6. Беспокойный ум непостоянен, как дрожащее на ветру павлинье перо, он слабеет от заблуждений, забывая о благих поступках и служении мудрым. Ум всегда рыщет беспорядочно и бесцельно там и тут, как деревенская собака бросается то в одну, то в другую сторону. Он нигде не стяжает удовлетворения, потому что даже обретенное сокровище не может его насытить, как невозможно наполнить водой дырявую корзину. О мудрый, никогда пустой ум, погрязший в сетях желаний, не будет счастливым, как не будет радостен олень, отбившийся от стада. Ум беспокоен, подобно игривым волнам, и даже на мгновение не может оставаться в сердце, отбросив мысли о вещах и наслаждениях. Ум с резвыми беспорядочными мыслями мечется повсюду в разных направлениях, как воды океана молока, взбиваемого горой Мандара.
7–12. Я не могу успокоить океан своего ума, в котором среди волн и водоворотов понятий и отвлечений обитают чудовища заблуждений. О брахман, олень ума бродит повсюду, желая насладиться сочной травой, не думая об опасных ловушках, устроенных охотником. Мой ум, полный мыслей и беспокойств, никак не может оставить понятия об предметах и наслаждениях, подобно океану, который не способен остановить свое волнение. Ум, полный беспокойств, все больше тревожится от множества забот и лишается умиротворения, словно лев, запертый в клетке. Глупый ум, оседлав колесницу заблуждения, отнимает у тела счастье и равновесие, которые могли бы уменьшить волнение, как было в истории о лебеде, выпившим молоко, но оставившим воду. Бесчисленные мысли раскинулись на ложе вороха воображений и фантазий и не дают уму пробудиться, о лучший из мудрых. Поэтому я смущен и обеспокоен.
13–20. Мой ум крепко связал меня веревкой желаний, о брахман, как птицу, запутавшуюся в силках. О мудрый, мой ум сжигает меня пламенем бессмысленных прихотей. Я истлеваю в жаре волнений и в клубящемся дыму гнева и нетерпимости. Ум, сопровождаемый своим непременным спутником желанием, жестоко пожирает меня, лишенного знания, о брахман, подобно собаке, рвущей мертвое тело. Мой глупый ум, о брахман, несет меня на волнах беспорядочных мыслей, будто наводнение тащит вырванное с корнем дерево. Мой ум уносит меня, как жестокие порывы ветра подхватывают сухой лист, то поднимая его в небеса, то роняя на землю. Мой неверный ум не дает мне пересечь океан сансары, преграждая путь, как дамба останавливает течение реки. Мой невежественный ум то опускает меня в ад, то возвращает в земной мир, подобно веревке, окунающей ведро в колодец и поднимающей его. Я пленен своим непослушным умом, как ребенок – измышленным им огромным привидением, которое пропадает, если присмотреться внимательно.
21–24. О брахман, ум горячее огня, неприступнее скалы и тверже алмаза. Трудно удержать его. Ум стремится к предметам и действиям, как коршун пикирует на добычу, и в следующий миг теряет к ним интерес, как ребенок оставляет надоевшую игрушку. Океан ума с водоворотами понятий, волнами предметов и враждебными акулами желаний уносит меня в свою пучину, о отец. Удержать ум сложнее, чем выпить океан, опрокинуть гору Меру или проглотить огонь, о мудрый.
25–26. Ум является причиной желаний, в нем пребывают все три мира. Когда пропадает ум, исчезает и мир. Необходимо прилагать все усилия для избавления от него. Невежественный ум прорастает сотнями радостей и страданий, как холм зарастает деревьями. Но когда с помощью практики различения истины ум уничтожается, о мудрый, я уверен, что пропадают и страдания.
27. Когда настойчивые искатели побеждают разум, расцветают лучшие качества спокойствия и умиротворения. Всеми своими силами я собираюсь одолеть этого ужасного врага. С появлением бесстрастия в сердце я не стремлюсь к тешащему глупцов и злодеев богатству, как луна не радуется тучам, скрывающим ее лик.
Такова сарга шестнадцатая «Дурная природа ума» книги первой «О разочаровании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 17. Разочарование в желаниях.
Рама сказал:
1–4. Желание трудно победить, это – темная ночь сердца, где в пространстве ума летают бесчисленные совы заблуждений. Волнения и беспокойства, испепеляющие меня изнутри, уничтожают сострадание и мягкость, подобно солнечным лучам, высушивающим землю. В густом лесу моего ума, окутанного тьмой глупых заблуждений и лишенного понимания истины, демон желаний яростно отплясывает свой ужасающий танец. Желание сияет, как золотой сад в тумане слов, и распускается цветами беспокойств и волнений.
5–10. Довольно этого внутреннего смятения, изменяющихся мыслей и непостоянных стремлений! Желание сияет страданиями, подобно изменчивой искрящейся волне в океане. Беспокойная река желания в горах моего тела мчится со вздымающимися и ревущими непостоянными волнами. Птицу ума влекут куда-то нечистые желания, как порывы ветра подхватывают и тут же уносят сухой лист. Как я ни стараюсь развить хорошие качества, желания разрушают мои старания, как крыса легко перегрызает струну музыкального инструмента, делая его бесполезным. Меня кружит в водоворотах беспокойств и печалей, как солому в урагане, как сухой лист в ручье и как облака в осеннем небе, разрываемые ветром. Как птицы в силках, мы запутались в сетях беспокойных мыслей, неспособные достичь самоосознания.
11–15. О отец, огонь желаний терзает меня, и я сомневаюсь, что этот огонь можно потушить даже божественным нектаром. Разгоряченный скакун беспокойных желаний без устали гарцует, то уносясь вдаль, то возвращаясь обратно. Как колодезный ворот то поднимает, то опускает ведро, так глупая веревка непостоянного желания, полная узлов сомнений, то поднимает меня к небесам, то опускает в преисподнюю. Человек пленен внутренним желанием, оно влечет его, как быка на веревке. Эту связь очень сложно разорвать! Как охотник расставляет ловушки для птиц, так и желания расставляют в мирах влекущие к себе сети отношений с детьми, друзьями и родственниками.
16–20. Хоть я и смел, желание пугает меня. Хотя у меня есть глаза, оно меня ослепляет. Хотя я изначально блажен, оно заставляет меня страдать. Желание подобно черной мрачной ночи. Оно словно черная змея: ее кольца мягки на ощупь, она испускает ужасный яд страданий и кусает при малейшем прикосновении. Нестерпимое желание подобно черному демону, который пленяет сердце человека, погружает его в морок и толкает на ужасные страдания. Желание в теле не приносит радости, как старая лютня с оборванными струнами, на которой невозможно исполнить приятную мелодию, о брахман! Желание похоже на ядовитое растение, выросшее в пещере. Оно покрыто густой слизью, всегда грязно и липко на ощупь, оно сводит с ума и плотно оплетает все своими побегами.
21–27. Жестокое желание схоже с засохшим цветком, не приносящим радости, бесполезным, ненужным и отвратительным. Желание подобно престарелой блуднице, непривлекательной, но
