так, чтобы я могла его увидеть.
Сарасвати сказала:
19–21. О воплощение Арундхати на земле! Сейчас ты знаешь трех своих мужей, но их было много сотен! Самый последний из трех – это брахман, ставший пеплом; за ним следует царь, лежащий мертвым во внутренних покоях дворца под горами цветочных гирлянд. Третий, правитель земли, в этом мире рождений глубоко погрузился в великий океан сансары, впав в заблуждение.
22–24. С нечистым умом, с глупыми и низкими мыслями, он подобен черепахе, захлестываемой и гонимой волнами удовольствий в океане существования. Даже занятый множеством разнообразных дел, выполняющий государственные обязанности, он находится как бы в глубоком бессознательном сне, не пробуждаясь в этой иллюзии существования. Он утратил свою свободу, связанный ужасной крепкой веревкой своих понятий: «Я – царь», «Я наслаждаюсь», «Я достиг», «Я могуч», «Я счастлив».
25–27. О прекрасная, к какому мужу влечет тебя твое желание, как ветер несет аромат из одной рощи в другую? Это иная сансара, другое творение, и отличаются многочисленные и неиссякаемые взаимодействия в них, мое дитя. Пусть с точки зрения Сознания эти миры сансары находятся прямо здесь, их разделяют огромные расстояния в многие тысячи тысяч йоджан.
28–31. Смотри, их формы – только пространство, в котором находятся тысячи тысяч гор Меру и Мандара. В каждой крошечной частице безграничного Сознания проявляется бесчисленное множество творений, которые подобны пылинкам в луче солнечного света. Великое множество вселенных со всеми многообразными действиями в них для таких, как я, напоминают горсть рисовых зерен. Как блеск множества драгоценных камней в пустом пространстве может показаться лесом, так и чистое Сознание предстает перед умом в виде мира, хотя в реальности в нем нет материальных элементов.
32–33. Только восприятие проявляется как этот мир и все в нем. Его нет в Атмане, чистом Сознании, и в творении нет никакой материальности. Как волны снова и снова возникают на поверхности озера и пропадают, так зарождаются и растворяются в чистом Сознании разнообразные формы, времена и места.
Лила сказала:
34–35. Это так, о мать всего мира! Я ведаю теперь, что это мое рождение было определено качеством действия (раджас), а не качеством глупости (тамас) или мудрости (саттва). Со времени отделения от бесконечного Сознания у меня было восемьсот самых разных прошлых рождений. Сейчас я снова помню это.
36–41. Когда-то давно, о богиня, в этом кругу повторяющейся сансары в ином мире я была нимфой, подобной пчеле на цветке лотоса. Запятнанная дурными желаниями, я стала вслед за тем женщиной, а в другом кругу сансары была супругой царя Нагов. Потом я стала дикаркой с темной кожей, в одежде из листьев, которая жила в лесах из деревьев кадамба, кунда, джамбира и каранджа. Полюбив простую жизнь в лесу, я одичала и стала лесным плющом с цветами глаз и листьями рук. Этот плющ был облагорожен близостью к ашраму и очищен присутствием святого, и, когда лес поглотил огонь, я стала дочерью великого мудреца. Затем, в итоге своих действий, я обрела мужское тело и на сто лет стала прекрасным царем Сураштры.
42–44. После этого за грехи и ошибки царя я девять лет была больным проказой мангустом в болотистых рощах. Затем, о богиня, я восемь лет была коровой в Сураштре, а глупые мальчишки и жестокие пастухи мучали меня по неразумению. Однажды, будучи птицей, я с огромным трудом, раненая, выскользнула из сетей, расставленных охотниками в густых лесах, как мы вырываемся из сетей привычек и убеждений.
45–47. Будучи пчелой, я отдыхала в чашечках цветов лотоса, окруженная лепестками, наслаждаясь в уединении нектаром цветов. Я была оленем с золотыми глазами, который бродил среди чудесных лесов на вершинах гор и однажды был смертельно ранен охотником. Я была рыбой, которую качали и носили повсюду океанские волны, и видела охоту на морских черепах, безуспешную из-за их панциря.
48–51. Я помню себя дикаркой, напившейся забродившего сока на берегу реки Чарманвати и распевающей веселые песни. Я была журавлем и жила со своим супругом на пруду среди лотосов. Нас окружали прекрасные виды, и наши сладкие песни были подобны гудению пчел. Я подглядывала за девушкой с живыми черными глазами и волнующим взором, гуляющей в рощах среди пальм и деревьев тамала, и скоро стала небесной нимфой с прекрасным телом, напоминающим расплавленное золото, и боги наслаждались мной, как пчелы цветком лотоса.
52–55. На земле, среди драгоценных камней сокровищ Куберы, на горе Меру, в роще под деревом, исполняющим желания, я предавалась любовным утехам с молодыми божествами. Я была черепахой, живущей вдали от океана на берегах рек, о которые бьются волны, в лесных укрытиях из лиан и кустов. Потом я стала благородным лебедем в роскошной одежде из белых перьев, играющим в беспокойных водах озера среди танцующих пчел. Увидев однажды дрожащего и несчастного комара среди роя других, весело вьющихся вокруг ветвей шалмали, я стала презренным комаром.
56–58. Потом я была водным растением, обитающим на берегу быстрой реки. Я качалась от волн и склонялась к ним с поцелуями. Став видьядхарой, в обители, расположенной в горах Гандхамадана и Мандара, я заставляла небесных юношей-видьядхаров, опьяненных любовью, падать к моим ногам. Я и сама изнемогала от возбуждения на ложе любви, в ароматном дыму камфары и благовоний, как дрожащий лунный свет среди множества лун.
59. У меня было множество рождений с сотнями разнообразных страданий, вздымающихся как волны в бесконечной реке сансары, и я неслась наперегонки с ветром, подобно антилопе.
Такова сарга двадцать седьмая «История о Лиле. Прошлые рождения Лилы» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 28. История о Лиле. Горная деревня.
Рама спросил:
1. Как они могли путешествовать на огромные расстояния в множество йоджан, выходя за твердые как алмаз границы вселенной и преодолевая препятствия?
Васиштха ответил:
2–7. Где эти миры, где эти пределы и где препятствия? Обе женщины оставались в покоях царицы. Именно в том пространстве, в поселении на горе, брахман по имени Васиштха вообразил наслаждение царством. Тот же уголок пустого пространства покоев, где лежит мертвое тело, он, как царь Падма, видел землей, омываемой четырьмя океанами. В том пространстве он лицезрел столицу, царский дворец и трон в нем. И там же Арундхати родилась снова как Лила, которая поклонялась Сарасвати, и с ней она путешествовала в прекрасных и удивительных небесах в пространстве размером с палец, оставаясь в своем доме – во вселенной, находящейся в хижине этой горной деревни.
8–10. Возвратившись из путешествия по вселенной, Лила снова оказалась в своем доме, как человек, побывав в разных снах, снова оказывается в своей постели. Все это – только воображение, пустое пространство: нет ни вселенной, ни сансары, ни препятствий и границ, ни расстояний. Все эти прекрасные видения – творения их собственного ума, созданные их представлениями. Где здесь вселенная и где сансара?
11–13. Все творение – проявление безграничного пространства Сознания, небольшое волнение собственного ума, как ветер появляется как волнение воздуха. Везде и всегда есть только неподвижное, нерожденное, чистое пространство Сознания, которое само по себе и в самом себе в силу осознанности видится как мир. Для понимающего этот мир еще более пуст, чем пространство, для непонимающего он подобен твердой алмазной горе.
14–15. Как, оставаясь в доме, во сне можно увидеть целый город, так и этот мир, будучи нереальным, проявляется в пространстве Сознания. Как, наблюдая мираж в пустыне и браслет в золоте, мы нереальное видим как реальное, так же видится и этот зримый мир в Атмане.
16–20. Разговаривая так между собой, две прекрасные женщины легкой походкой вышли
